Зигфрид

  Осенью окно на моей кухне часто оставалось днём приоткрытым, благо октябрь в этом году выдался теплый и сухой. Свежий воздух из открытого окна приносил из сада в дом вкусный запах спелых яблок, мокрой травы и ещё чего-то неуловимо знакомого из детства.
В это самое время и появился Зигфрид в моей жизни. Все родные и близкие Зигфрида улетели в теплые края, а он по какой-то неведомой, но очень серьезной причине твердо решил остаться на родине. А возможно, завистники отговорили, мол: что ты там не видел? И куда лететь-то? Лондон выглядит депрессивно, в Риме закрыты бары и рестораны, а в Париже даже салоны красоты!
Стыдно сказать, но поначалу, я даже не замечал его присутствия в доме. Может потому, что от врожденного чувства такта, Зигфрид, в основном, проводил все дни в моём доме очень тихо, дотошно исследуя что-то на потолке и не привлекая к себе особого внимания. Не то чтобы он совсем не издавал никаких звуков.  Но вероятно из-за долгой теплой осени, я воспринимал подсознательно все звуки в доме, как звуки лета, и не замечал его негромкое жужжание.
Либо долгое исследование потолка не принесло Зигфриду желаемых результатов, либо новости по телевизору вверх ногами смотрелись жутковато, но, как бы то ни было, он решил перейти к изучению более интересных объектов в доме.
И благодаря такой его любознательности, и я наконец-то заметил нового жильца. Было это ранним утром. Проснулся я от непривычного звука: почти зима и такой неожиданно летний звук. Именно неожиданный для этого времени года: жужжание! Реакция моя на жужжание была соответственно защитно-оборонительная: пошарил одной рукой спросонья в поисках газеты. Газеты не нашёл, зато нашел телефон. Размахнулся. Задумался. Попытался собрать мысли в голове, но они с громким смехом разбегались врассыпную. От напряжения я окончательно проснулся. А проблема осталась и кружила над моим носом: „Выгнать в окно? Ну, что я зверь какой?!“  За окнами уже лежал первый снежок и выгонять такое маленькое существо из дома стало совестно: холодно, да и, как-никак, - следующая волна пандемии на носу! Всем рекомендовали оставаться по возможности дома, в режиме самоизоляции. Вот так и остались мы вдвоём Зигфридом зимовать.
Зигфрид как-то незаметно и плавно вписался в мою жизнь, как будто и был всегда рядом, и оказался очень преданным существом!
По утрам он будил меня, решительно спланировав с потолка прямо на мой нос. Я спускал ноги с кровати, потягивался и мы направлялись с ним ванную комнату. Зигфрид, лихо описав круг, приземлялся там на зеркале над раковиной и тщательно протирал лапками голову и крылышки.
Потом мы перебирались на кухню. Там обычно велись длинные и увлекательные беседы, строились планы на лето. Вернее говорил я, а Зигфрид молча слушал, потирая передние лапки в предвкушении трапезы. Он ждал, когда я закончу завтракать, чтобы спланировать на остатки еды.
Потом я перебирался за компьютер. Я работал, а Зигфрид скромно сидел в углу экрана или ползал по нему, если был категорически несогласен с какой-нибудь стилистически неправильно построенной фразой.
Вечерами обычно мы смотрели какой-нибудь фильм. Если фильм попадался с возрастной категорией "18+", Зигфрид деликатно куда-то улетал, поймав мой неодобрительный взгляд.
Волей-неволей иногда возникали дела и за пределами дома. Чтобы выйти на улицу под благовидным предлогом, я предложил выгуливать Зигфрида. Но Зигфрид покидать квартиру категорически не соглашался, как я его не уговаривал. Да и немудрено: по телевизору всё время предостерегали о повторной волне коронавируса.
А тем временем „медленно, но неумолимо“ приближались новогодние торжества, вовсю шла подготовка к празднику. Планирование праздника - дело весьма хлопотное и ответственное. К тому же захотелось отпраздновать Новый год с Зигфридом необычно. Астрологи советовали встречать год Быка в домашней обстановке, но с размахом! Я решил нарядиться в костюм быка, а Зигфриду предстояло сыграть роль слепня. Бык, как и полагается жвачному животному, постоянно что-то жуёт - это является признаком хорошего здоровья! Ну, с этим проблем не будет: о праздничном столе я позаботился. Для правдоподобия мне следовало громко мычать и яростно оборонятся от нападений Зигфрида - укус слепня очень болезнен. Вместо хвоста, которым положено отгонять слепня, я выбрал посудное полотенце (как не ломал голову, ничего лучшего мне на ум не пришло). Не знаю, понял ли Зигфрид свою роль до конца, но особых нападок на быка, т.е. на меня, со стороны слепня не наблюдалось. Наш корпоратив в узком кругу слишком медленно набирал обороты. Я помнил, что главное - не зацикливаться на опробованных формах и искать свежие подходы! И чтобы Новый год превратился в незабываемый праздник, я предложил Зигфриду устроить новогодний конкурс: например, сочинять на ходу что-нибудь на новогоднюю тематику, ну про новогодних персонажей наконец. А потом награждать победителей чем-нибудь вкусненьким с нашего новогоднего стола. Я почесал голову, но пока на ум пришла только известная песенка:
          "Тридцать три коровы,
          Стих родился новый
          В голове жующего быка…"
Но Новогоднее настроение еще не охватило Зигфрида, а может, он просто не совсем понял условия конкурса. Я решил подбодрить Зигфрида и продекламировал пару строк про него:
          „Хорошо, что коты не летают,
          Обсидеть они лампы не смогут,
          И что мух со слонов не бывает,
          Ты представь: чешет об ногу ногу!“
Зигфрид к людям с чувством юмора относился подозрительно. Он отлетел подальше, сделал сальто в воздухе и неожиданно приземлился на мой любимый салат, даже не дождавшись, чтобы я, как победитель конкурса, первым отведал блюдо.
„Оставь салат, по-хорошему прошу: уйди. А то в глаз получишь“, – увещевал я слепня, т.е. Зигфрида.  Я попытался воззвать к его совести и даже пригрозил гневом небес. Он же не обращал никакого внимания на разъяренного быка и делал вид, что просто проверяет, не пересолено ли блюдо, зарываясь в салат все глубже. „Я тебя предупредил!“ - мои глаза наливались кровью, а побелевшие пальцы сжимали полотенце-хвост, с такой силой, что … „Любая сволочь, которая покусится на чужое, будет бита лопатой, т.е. хвостом, по голове!“

Звон тарелок, перевернутая елка, визг, крики, писк «не поймаешь» и мяуканье, вообще непонятно кому принадлежащее, – все это оборвалось одним громким звуком разбитого окна. Я вдруг уловил, что случилось что-то непоправимое. Что-то прошло мимо меня, но не мог сообразить, что именно.  Зигфрид?! Он попытался выброситься в окно?! Но дом-то… дом одноэтажный!
Несколько мгновений я ждал, что Зигфрид сейчас дрыгнет лапкой и затрясется от смеха, радуясь своей шутке. Я растерянно закусил злополучным салатом и без промедления тяпнул водки.
Неужели мертв?! А вдруг он не совсем умер?! Может, перенервничал? – предположил я. Потом я приблизился к нему - хотел похлопать по щекам и проверить пульс. Пульс не прощупывался. Последняя надежда растворилась бесследно.
М-м-мертвый, – выговорил я, ошеломленно заикаясь, и с оторопью осмотрел разбитое стекло. На физиономии Зигфрида застыла ухмылка, взор покойника был устремлен в небеса.
„Перенервничал!“- обессиленно прижал я ладонь к глазам, дрожащими руками вытащил сигарету и закурил. Зигфрид был родной – вот от чего никуда не деться! Сопричастность друг другу угадываешь душой, среди тысяч сразу узнаешь своих… даже тех, кто случайно плавает в борще!
                …
За окном шёл снег. На перевернутой елочке мерцали огоньки. Окна дома снаружи осветились фарами: приехала машина полиции, а за ней «Скорая». Хорошо, что я в таком состоянии всё-таки успел их вызвать...


Поздравляю всех с Новым годом!