Отцы и дети часть 1

Много мыслей роится в голове, но придётся с неохотою сдержать их бег, ограничив себя достаточно узким аспектом сегодняшнего дня. (Не исключаю, однако, что из написанного ранее может сложиться продолжение). В эссе, прерванном за неимением времени (а, может, запал иссяк), я приводил свои умозаключения в весьма пространном виде, пытаясь охватить множество особенностей современного противостояния «отцов и детей» - вечного, как этот мир. Этот разрыв (а, порой, и пропасть) в понимании реалий действительности, в оценке ценностей и т. п. существовал даже тогда, когда родители и дети изучали в школе одни и те же предметы по тем же учебникам, читали тех же классиков, ходили в ту же церковь, проповедующую те же моральные принципы, когда, как говорится, в телеге были те же четыре колеса. Так уж что говорить о настоящем с его быстротекущими событиями и переменами?

Перейду сразу к вопросу доверия и взаимопонимания (вернее сказать, «непонимания) нашими детьми и внуками позиции, занятой нами в отношении перемен, происходящих на наших изумлённых глазах.

По приезде в Америку более сорока лет тому назад мы были атакованы местным населением, любопытствующим о жизни в СССР, и мы с удовольствием (надо было практиковать свой английский) отвечали на вопросы. Затем мы поняли, что лучше помолчать, так как наши исключительно честные ответы воспринимались ими не иначе, как ложь, пропаганда, и что там ещё?.. Один мой друг помнит, как милая американка сказала: «Теперь понятно, за что вас выгнали из страны! Разве можно так клеветать на свою родину?!»
Естественно, что рассказы о коммунальных квартирах со множеством хозяек на одной кухне, о больницах, в которых у хирургов не было даже ниток, чтобы зашить шов после операции, где медсёстры стирали и гладили старые бинты, об отсутствии всего, включая туалетную бумагу, и о прочих «прелестях» советской системы хозяйствования не могли уместиться в их представление о «великой державе», противостоящей США. Мы выглядели лжецами, рассказывая о том, что тратили единственный выходной на стояние в очереди в общественную баню. «Такого не могло быть, потому что такого не могло быть никогда»! 
Не помогало даже признание того, что школьное образование в Союзе было гораздо эффективнее американского. Подозреваю, что даже иммигранты более поздних времён также могут усомниться, например, в деталях, мне знакомых по личному опыту: не разрешили вывезти собственный рисунок (я не художник), собственные отпечатанные на листочках стихи, школьные фотографии, простенькое серебряное колечко… Я уже не говорю о Дипломах, о нажитом долгим трудом «добре».

Так чему же мы удивляемся, беседуя с нашими детьми? Они полагают, что мы выжили из ума, противясь построению социализма в стране, в которую мы от этого социализма сбежали.

Оценка индивидуумом чего бы то ни было, его представления, убеждения складывается из множества составляющих, как мозаичная картина. Сюда входят и природой данные ум и сообразительность, и способность анализировать и прогнозировать. С другой стороны, образование, воспитание, среда, безусловно и во многом определяют конечный результат. Лично я придерживаюсь мнения, что чрезвычайно уважаемый компонент нашего бытия, коим является образование, не всегда играет главенствующую роль в правильной оценке происходящего, и не каждый опыт непременно идёт на пользу, хотя и важен. Более того, осмелюсь предположить, что человек малообразованный имеет большую склонность к тому, чтобы прислушаться к более образованному собеседнику, в то время как «профессор» знает всё и его «с места не сдвинешь».

Итак, население нашей страны раскололось на две приблизительно равные части, открыто враждующие друг с другом, не желающие понять и принять позицию противоположной стороны. Расстаются друзья, дети «забывают» своих родителей… В лучшем случае слышатся заявления: «ты не понимаешь» или «ты смотришь не те каналы» …

Да, многое стремительно меняется в нашем обществе, но жизненный опыт людей, прошедших через советский «эксперимент», позволяет нам проводить исторические параллели, а личный опыт заблуждений с последующим переосмыслением собственной прошлой «зомбированности» и убеждения, приобретённые в процессе познания двух систем, позволяют  нам надеяться, что мы сражаемся на «правильной» стороне баррикад.