Дарёнка - 4 часть

4 ЧАСТЬ

Ночью у Маняши поднялся жар. Она металась в бреду по постели.
- Мама, мама! Маняши опять плохо, - трясла за плечо мать, Лиза.
Клавдия соскочила и побежала к дочери. Ощупав её руками, побежала за мокрым полотенцем.
- Не трожь её! - крикнула Дарёнка кому-то в темноте. - Уходи прочь из этого дома!
И тут же отпрянула, как будто, этот кто-то хотел на неё напасть.
- Ах, так! - скинув свою постель на пол, она открыла сундук, какое-то время что-то искала, затем выпрямилась, держа в одной руке икону Богородицы, а в другой большой медный крест.
- Дарёнка, с кем ты разговариваешь? - спросила на бегу Клавдия.
Та не слушая никого, подбежала к метавшейся Маняше. Одним глазком глянув, как Клавдия обтирает мокрым холодным полотенцем лицо дочери, она развернулась к ним спиной и вытянула перед собой икону и крест.
- Мать Пресвятая Богородица, защити рабу твою Марию, не дай этой «белой» забрать её с собой! Крест животворящий отгони прочь утробу её ненасытную!
Что-то невидимое, по-видимому, металось в ярости потому, что Дарёнка то и дело маячила из стороны в сторону, выставляя вперед перед кем-то икону и крест.
- Андрейка, неси уголёк из печи! - скомандовала девочка. - Живо!
Тот, как ошпаренный соскочил с печи и стал рыться в золе. Найдя большой конец обугленной палки, протянул Дарёнке.
Клавдия глядела на эту маленькую девочку и понимая, что та изо всех сил старается помочь,  не мешала, даже если бы это всё был плод её фантазий.
Дарёнка очертила углем круг вокруг кровати девочек и, отдышавшись, снова пошла в бой. На этот раз, она гнала нечто к выходу. И после того, как она плотно подошла к двери и, перекрещивая дверь, облегченно выдохнула, благодаря вслух, Деву Марию и животворящий крест, за спасение Маняши. Она так устала крутиться, защищаясь сама от не прошеного гостя, что тут же свалилась на лавку у печи.
- Лиза, - позвала она ослабевшим голосом. - Возьми Радость мою и положи к Маняши.
Та быстро побежала искать куклу, в куче сваленной из сундука.
- Нет, погоди, я сама, - она устало встала и пошла к сундуку. Было видно, как превозмогая усталость, она еле передвигала ногами.
- Дарёнка, что с тобой, девочка моя? - спросила Клавдия Дарёнку. Но та, что-то шептала в тряпичную голову куклы.
- Теперь всё хорошо, - ответила она и вложила куклу в руки Маняши. - Радость моя ей поможет. Круг до завтра не стирать, он защитит, не пропустит ни одно зло.
- Что за зло ты выгоняла? - спросила её Клавдия.
- За ней приходила белая женщина. Та, что приходит за душами. Теперь не бойтесь, она больше не придёт, к утру Маняша будет, как новенькая. Ложитесь все спать. Ты тётенька знаю, что всё равно не ляжешь, хочешь, сиди здесь, – тут Дарёнка спросила её. -  Ты зачем икону и крест в сундук спрятала?
- Так ведь мы люди Советские. Бога говорят, нет. Это от родителей моих осталось, как память берегу.
- Есть Бог! - твердо сказала Даренка. – Есть! Уверуй, легче жить станет. Помощь будет. А икону в красный угол повесь. Защищать дом твой будет, детей малых.
Клавдия, молча, слушала Дарёнку, и опять дивилась взрослым речам этой девочки.
Дарёнка подошла к сундуку и попыталась закинуть постель, скинутую на пол, но у неё, ничего не вышло. Клавдия подскочила к ней.
- Дарёнка, что с тобой? Тебе плохо?
Она аккуратно отодвинула девочку в сторону и стала сама стелить. Когда церемония была окончена, она ощупала лоб Дарёнки.
- Да ты вся горишь! Лиза мочи полотенце, неси сюда.
- Не надо тётенька, - отодвинула руку Клавдии от себя Дарёнка. - Не надо. Сейчас лягу, и всё восстановится, ты не переживай тетенька, - и Дарёнка погладила руку Клавдии. У той выступили слёзы.
- Девочка моя, да как, же так? Что же это за ночь такая?
Она помогла ей лечь, и пошла к Маняши. Та спокойно дышала, и жара не было. Клавдия села на лавку у стола. Так она сидела до тех пор, пока голова сама склонилась на сложенные руки.
В кратком сне, она видела своего Егора. Он шёл мимо неё в военной форме, разодранной от какой-то работы, слегка прихрамывая. Поравнявшись, повернулся к ней и произнес: «Береги детей Клава! Храни Дарёнку!»
Она то и дело просыпалась, прислушивалась к дыханию ребят и снова проваливалась в небытие. А Егор всё шёл и шёл мимо неё.

Утром, открыв глаза, она увидела плескающуюся в корзине рыбу. Митька и Андрейка о чём-то оживленно разговаривали во дворе. Дверь открылась и вошла Дарёнка с полным ведром молока.
- Я выпустила Лыску на траву, - сказала она, пыжась, ставя ведро на лавку.
- Это, что наша Лыска столько молока дала? - удивилась Клавдия.
- Да. Хорошая корова. Я Мотьки маленько отлила, а то совсем порась исхудал.
- Чудно, право чудно! Она молока-то давала еле кружка каждому набиралась.
Дарёнка стояла и улыбалась.
- Теперь тётенька, всегда полное будет.
- Ты аль заговоры, какие знаешь? - спросила Клавдия.

- Ой, мамка! - заговорил Андрейка, войдя в дом. - Мы сейчас с Митькой такую фильму смотрели. Услышали из сарая звуки и туда. В сеннике дырка есть, так мы всё оттуда и видели. Там наша дурочка... - он споткнулся от строгого взгляда матери и продолжил. - Она с кем-то опять разговаривала. Что ж ты, говорит, за хозяйством не следишь, корову и порася совсем запустил. Али выгнать да замену тебе найти? Во, даёт! - присвистнул Андрейка.
Дарёнка забралась на свой сундук и, улыбаясь, слушала.
- Она ещё Лыску гладила и что-то ей непонятное прям в ухо говорила, - продолжил Митька. - А Мотька, так вообще, как собака к ней лип и хвостом своим крутил, похрюкивал ласково так. Мы их такими никогда не видели. Долго она говорила непонятно с кем. Потом подоила сама Лыску и Мотьке молока ливанула.
Клавдия повернулась к Дарёнке. Та ответила на вопросительный взгляд тётеньки.
- Домовой уж больно ленивый попался вам, лежебока и спать, горазд, пока спит ведьма-то всё молоко за ночь и сдаивает, да на Мотьке прокатиться успевает, вот они и захляли бедные. Ну, я и поговорила с ним по душам, как знаю.
- Да откуда же дар тебе такой дан? - спросила Клавдия.
- Не знаю, - пожала плечами Дарёнка. - От Отца и Матери видать.
- Да, кстати надо к председателю зайти узнать, может уже нашли твоих кого.
Дарёнка молча, отвернулась к окну, будто и не слышала вовсе слова Клавдии.

День удался тёплым. Все женщины шли в поле срывать соцветия табака, чтобы он рос выше и шире - в листу, а не в ствол. Поравнявшись с Клавдией, одна из них заговорила:
- Клав, а Клав, ты, где такую чудную девчонку нашла? Больная она кажется, потому-то и в лес без спросу ушла и потерялась. Иду давича на работу, а она бегает по вашему огороду радостная такая, а тут вдруг танцевать, вокруг кустов пошла, да песни чудные петь. Не потоптала ли тебе огород-то?
- Чего мелешь Зойка? Работай, давай, да в свой огород гляди. Нормальная она, просто расстроена немного, знамо дело родителей терять. Может, найдутся скоро. Уже считай месяц, ищут. А девчонка она добрая, умная, жаловаться мне не на что. Ух, бабы, вам только языком трепать.

Допоздна задержала работа Клавдию. Дома она потихоньку присела отдохнуть немного, гудели ноги и спина, да управу затем справить. Дети весело играли во дворе и не заметили, как она зашла в дом. Вздремнув, сидя с вытянутыми ногами и откинутой головой к стене, она резко встала.
 - Ну, всё! Отдохнула! Пора за дела браться, - шагнула она во двор.
Дети, кроме Дарёнки, играли в салки. Дарёнка сидела, прижав руками к себе колени. Из под них она грустно смотрела на ребят, которые бегали рядом, то и дело, задевая её и зовя играть.
- Девочка моя, ты не заболела? - спросила её Клавдия.
И тут куча ребят повисло на ней, крича: «Мама пришла!»
- Нет, тётенька. Мне грустно что-то. Так сильно грустно, и тоскливо.
Клавдия, поцеловав каждого в макушку, обняла Дарёнку.
- По дому тоскуешь? Я понимаю.
Дарёнка молчала. Весь вечер грусть не отходила от неё. Она, молча, бродила по дому, потом по огороду, заглянула к Лыске и Мотьке. Всё это походило на прощание с дорогими сердцу вещами.

продолжение - http://stihi.ru/2020/12/28/2244