Двадцать один

Глотая пыль чужую в онемевшем городе,
Древней лопатой расхитителя гробниц
Ищешь меня, рвёшь внутренности из земли.

Крылатые скелеты воробьев у твоих ног
Стучат костями лап по мокрому асфальту
Сверкающей коварно мостовой петли.

Блеснут пластины твоего бесчувственного лба -
Под ними люди падали как мухи в грязь - 
В невозмутимо сине-белом замыкании коротком.

Твой голос искажается в потёртых шторах,
Что развеваются словно чернеющие флаги на ветру. 
Радарные огни - раз, два; щелчок - под подбородком.

Смеешься ли ты, Герр Надзиратель?
Своими металлическими челюстями
С двумя рядами острых словно лезвия зубов?

В стальных шарнирах поселилась плесень,
Ручьями ржавчины изрезав спину
Меж тромбами плачущих лимфой цветов.

Позволь мне расстегнуть несколько пуговиц -
Гниль, гниль, Герр Надзиратель! Есть
Ещё что-то стучащее в колючей проволочной груди.

В продрогшем мраке выжди двадцать один год,
Играя в воздухе с моим воображаемым портретом;
Сожги и снова возроди!