Про историю града Петра

 
           Кратко
про видение начала
     града Петрова

• (Автор не претендует на историческую
• точность всех детали событий и
• высказываний персонажей)
•
Порывистый ветер стихал, волна спадала
Мелькая барашками белыми где-то вдали,
Вечерняя гасла заря, но не угасала,
Узкой, яркой полоской, скользя, у земли,
Дрова в кострах дымом чадили нещадно,
Искры метались и гасли в сырых ветрах
Человек, высокий ростом, с фигурой нескладный
Молча ступая, на невских бродил берегах.
Финский залив, реки Невы устье, -
Новгородские земли спокон веков,
давно не слыхали здесь речи русской,
 той, что лилась от горящих костров.
Разговоры тихие прерывались ржанием,
Коней, пасущихся невдалеке.
Воздух наполнен был ожиданьем,
а человек высокий спустился к реке.
Верно мысли его неслись потоком,
Как тёмные воды холодной Невы.
- Ладно, Карла, я доволен уроком.
Посмотрим, как будешь учится ты.
И палкой хлестнул по волне скользящей,
Забрызгав камзол, голенища ботфорт.
- Драться мы будем по-настоящему,-
И громко добавил: - Здесь поставим форт.
Неву запрём, и пойдём на Нарву,
Ливонские земли себе вернём.
Храм во славу Петру и Павлу
поставим на Заячьем завтра же, днём.
И в миг у костров началось оживленье,
точно прежде никто возле них не дремал.
– Петр Алексеевич, не имей сумленья,
Поставим всё то, что сейчас ты сказал.
2
Палатку Петра окружали полки:
Семёновский, Преображенский.
Они по численности не велики,
но в каждом характер дерзкий.
Царь Пётр их личной гвардией звал,
Защитой, где ад кромешный.
Ещё с детства с ними в войну играл,
когда каждый звался - «потешный».
Потеха и в том, что дети не знали,
Где «лево», где «право», куда шагать,
Чтоб точно команды они исполняли,
Шутники помогли к их ногам привязать:
сено -  к левой, солому – к правой.
Так и команды на марше пошли:
-Сено…Солома… - звучало браво,
И ладно шагали «солдаты» в пыли.
Обходили маршем Соколиную гору,
В Преображенском селе, не боясь
Строем шли сквозь собачью свору,
С лиц, не стирая, налипшую грязь.
Годы прошли, - не палки, а ружья
держат в крепких теперь руках,
твёрдо зная, кому они служат,
за веру, отечество, но не за страх.
Седьмого мая царь Пётр с Алексашкой,
да с солдатами, где-то до трехсот,
два корабля возле Ниеншанца,
отбили в атаке у шведских господ.
Ордена «Андрея Первозванного»
Царю и Меньшикову 10 мая
за то, что побили врага незваного,
Головин вручал, лицом сияя.

3
Поутру Пётр, отстояв молебен,
ударил заступом о песок.
Парил орёл над островом в небе,
в щепу превращался прибрежный лесок.
План фортеции прост, но мудрён:
стены и башни над самой водою.
Рыли траншеи, снимая дёрн,
ставили стены, заполняя землёю.
Там, где была Петра палатка,
деревянный дом в три дня срубили
На шведский манер, по распорядку.
Потомки доныне его сохранили.
Сквозь шум и гам, скрип колёс телег,
Пётр слушал Меньшикова резоны:
-Мин герц, до того, как выпадет снег,
крепость поставим, закроем проходы,
 но Форт уязвим не с воды, а с суши.
Ни рвы не помогут, ни острые колья.
против десанта флот будет нужен,
скорей бы он шёл из Ладейного поля.
При мне на Свири заложен фрегат,
по твоим чертежам, государь, ей богу,
но там комендант весьма будет рад,
если кто-то окажет ему подмогу.
Подошёл Головин и встал в стороне,
 вниманье Петра к себе привлекая,
дипломат и фельдмаршал, понимал о войне,
побывав с посольством на границе с Китаем.
-Что желаешь спросить, или сказать?
Обратился Пётр, как бы в пол-оборота.
-Государь прошу, Вас, сие прочитать,
это бдений моих полуночных забота.
Сказав, протянул рулон из бумаги,
с поклоном, как делают все дипломаты.
 Не имел Головин недостатка в отваге
И носил по заслугам свои награды.
- В дороге прочту, Федор, не обессудь,
Да и тебе с Литою вести разговоры
против Карла. Знаю,- нелёгкий труд,
но ты мастер связать узлы через споры.
4
Ещё не зажгли кашевары костры,
Царь Пётр был в седле, слипались очи
кусали царя и коня комары.
наступали майские белые ночи.
Россия вся там, где Петра голова,
к нему стекаются все донесенья,
понапрасну не тратя свои слова,
принимал решения без промедленья.
Когда он ещё находился в пути
да хотя бы сейчас, к примеру,
его умудрялись в дороге найти,
с почтой срочной гонцы и курьеры:
Август - Саксонский курфюрст сообщал,
что сможет Карла сдержать едва ли
 и, коль не помогут, то он пропал,
а помощь деньгами ему обещали.
Поныне дёшев российский рубль,
в цене всегда золотая монета,
но те, кто в Россию с насмешкой плюют,
забыли, что это – плохая примета.
Головин по Указу Петра - финансист,
честней и умней не сыскать подмогу.
Пётр диктует наказ, ставит подпись на лист.
Курьеру - в путь, и Петру в дорогу.
Дойдя до Свири, велел сделать привал.
Ветер с Ладоги дул, разгонял комарьё,
Головина листы, дымя трубкой, читал
про то, где добыть для денег сырьё.
Что не надобно с Австрией воевать,
по просьбам французского короля,
тот уже обманул Петра, и опять
обманет, нельзя доверяться зря.
 И на новом привале читает царь
про доходы, бюджет и дыры в нём,
на лице появились: конвульсии, хмарь.
Хорошо, что не на ночь, а засветло, днём.
Головин в записке своей убеждён,
Что должен быть город в устье Невы,
что сим весьма может быть затруднён
проход кораблям врага в наши тылы.
А вот Меньшиков, стоя у старой сосны,
тыча пальцем в неё, говорил, не скупясь,
про то, как высок здесь поток воды,
что потоп пережить нельзя, и помолясь.
5
Олонецкая верфь видна издалёка.
Окрест - от деревьев одни пеньки.
Виден каркас кормы высокий
на мачтах - канат конопляной пеньки.
Лицо у царя чуть-чуть посветлело:
- работы идут, да надо б скорей.
А в Москве не болеют бояре за дело.
Так где на корабль сей взять пушкарей? 
Ядра нужны, пушкам порох нужен,
Кто их доставит по реке Свири?
Вновь монастырь для сего поднатужим,
Коли в устье Невы нужны корабли.
Царя встречали по-деловому:
С поклоном, но, не прерывая работ,
С треском топор бил по древу сырому
по спинам стекал у плотников пот.
Землю в три слоя щепа покрывала,
витал смолистый сосновый дух.
Артель десять новых галер зачинала,
шум работ вокруг Петру радовал слух.
Хлёстко рыба в реке Свири гуляла,
 во всех кузнях железный стоял пере звон.
Сосна корабельная гулко стонала,
под порывами ветра с разных сторон.
6
На верфи царь пробыл около месяца,
разговоры вёл с мастерами-голландцами,
слушал московских бояр околесицы,
беседовал с мудрыми здешними старцами:
-Ладога буйствует по весне да по осени,
Кораблям в это время по ней не пройти
Не токмо под парусом, но даже вёслами.
 Коль нужда есть,-  ищи обходные пути.
Толкуют географы иноземные
Про то, что, мол, можно устроить канал,
Да кто бы заткнул родники подземные
и, по горло в болотах, его прокопал.
Бегут от работ мужики бородатые
(за бороду в год плата 30 рублей),
в полках не желают служить солдатами,
боятся пуще потонуть с кораблей.
Уходят на Дон за разбойничьей вольницей,
кричат: -  Подменили Петра-царя.
Якшается, - мол,- с немецкой любовницей
И русских людей изводит зазря.
Не грозились бы шведы, задал бы трёпку
донским казачкам и беглым ворам,
сам бы накидывал им на шеи верёвку,
рубил бы головы, как когда-то стрельцам.
Но кафтан у Петра не в крови, а в чернилах;
составляет указы по несколько в день.
Тогда мысли Петра далеко заходили,
превозмогая пытливостью лень.
Оставляя дел государственных омут,
в пальцы рук, что были с табачным нагаром,
брал топор и тесал им из брёвен шпангоут
к галере, чтоб отдых прошёл недаром.
7
Примчался гонец от Шереметьева:
Мол, у шведов движение началось,
И что нужно сделать да такого полезного,
Чтоб ему быть для них, как в горле кость?
Пётр велит в Литве разорять всю округу,
Ни провианта не дать, ни жилья,
Что он не уйдёт с Невы от испуга,
вдоль Балтийского морю его вся земля.
 Князь Александр, по прозвищу «Невский»,
тому лет пятьсот отсель шведов гонял,
но в Великую Смуту коварный и дерзкий
народец те земли к себе и прибрал.
-Головин с Литвой договор мозгует,
а как подпишет, так ты и не грабь,
не давай поминать имя царское всуе,
и прыть своих молодцев чуть ослабь.
8
В конце июня (по Юлианскому стилю)
отправился Пётр в обратный путь.
Где намётом, где шагом - миля за милей,
сменял коней, чтобы тем отдохнуть.
Тревога не покидала сознанье:
-Кто пустоши будет сии защищать,
не даст земли снова на поруганье,
как не станет меня, и заявится тать.
Бояре в Смуту сии земли отдали,
Коль петух не клюнет, не поднять им зады.
Просят ехать в Москву,- большей нет печали.
Старый конь там от новой убежит борозды.
9
И вновь дорога, но Пётр вскоре вернётся,
когда будет готов фрегат «Штандартъ».
Как душно. Как сильно пылает солнце,
и лучик сквозь ветки бьет в глаз наугад.
Под мерную поступь коня сладко спится,
но пока не доехал, надо б решить:
- Как быть в этом случае со столицей,
 в Москве быть по-прежнему ей, иль не быть?
Куда ни приду, все меня донимают,
Что нет, де, порядка, страна кверху дном.
А понять не хотят, потому и не знают,
вся Россия мне, как царю, - отчий дом.
Проехав Европу с «Валким посольством»
под видом Михайлова, он там видел уклад,
 с которым людям ладно живётся.
Кабы так на Руси жили, сам был бы рад.
Никогда и нигде он так счастлив не был,
как в этом краю, при встречах с Москвой
в зиму, спящем медведем под белым снегом,
 искусанном в лето комарьём и мошкой,
Но смертельны обиды от бояр Милославских,
козни Софьи, - сводной старшей сестры.
Не будет он править по их указке,
долго терпел, да то до поры.
Имея всю Русь, лениться не стоит,
 чужие нагрянут и отнимут, как шведы,
А тот, кто радеет, богатства утроит,
 не даст никому над собою победы.
-Видно прав Головин, на Неве город нужен,
большой, торговый, как Амстердам,
и будет вся Балтика русской лужей,
которую я никому не отдам.
Приняв решенье, отпустил поводья,
 мерно качаясь в старом седле,
матушку вспомнил, детства угодья,
представилось: с нею он на корабле.
10
А вот и Нева, домчались до устья.
Готов, почти, храм, и стоит стена.
Спешат офицеры с докладами устными,
так, мол, и так, оборона сильна.
Прочтя молитву в Петропавловском храме,
трижды себя осенив крестом
Перед церковными образами,
вышел из храма и, указал перстом
на тихий берег Невы, пустынный:
- Заложим здесь город Санкт-Петербург,
В нём людям селиться разного чина,
и тем ставить дома, да ни как-нибудь.
Улицы делать все прямыми и чистыми,
Там же поставить верфи и порт.
Куполам на храмах быть золотистыми,
Мастеровой привезти народ.
Подняв треуголки, - Ура, - кричали
люди в зелёных мундирах и синих,
Царя Петра на руках качали,
ликование было настолько сильным,
что слёзы блестели в глазах солдат:
-Город поставим, и за отчизну,
Из нас каждый будет сражаться рад.
11
Лишь те мужики, что деревья валили
И сваи вбивали, по пояс в воде,
Сверкали взглядом от злого бессилья,
понимая, в какой оказались беде.
 На Руси города, -  по холмам вдоль рек:
Вал со рвом, частокол, это всё – городище.
Так их ставили предки из века в век,
выбирая покраше места под жилища.
Для чего средь болот, для какой похвальбы,
на манер нидерландский, деревянные сваи,
Мужики без бород, в топком устье Невы,
стоя в водах по грудь, пердя, забивают.
Пригоняли солдаты под ружейным штыком,
Отрывая от баб мужиков, от детишек,
И мужицкая жизнь вся пошла кувырком,
 будто их на Руси огромный излишек.
Невдомёк было тем, кто в болотах полёг,
Что они тянут Русь из другого болота,
Что костьми их составлен всего лишь пролог,
Чем закончится повесть – не их забота. ..
26.12.2020