Старому клубу

Сегодня в руинах и трещинах стены, и окна ослепли, и бревна торчат,
Как будто свинцовой прошиты шрапнелью, как будто упал, разорвавшись, снаряд.
И ветер уныло сквозь щели гуляет, исхлестаны старые стены дождем.
Последние дни старый клуб доживает в пыли и разрухе, безмолвен и нем.
А он еще помнит, как вальсы звучали, как песни звенели и речи лились.
И как на собранье в честь Первого мая, с трибуны жить в дружбе и мире клялись.
И помнит, как нас, октябрят, поздравляли, счастливой страны беззаботных ребят,
И звездочки с Лениным гордо вручали, торжественной линией выстроив в ряд.
Как алые галстуки шеи касались, кусок кумача, опаленный в боях,
Что деды и прадеды, жизнь защищая, для нас сберегли, свои жизни отдав.
И помнит, как клятва стоусто звучала: «Клянусь жить, учиться, как Ленин велел…»
И нету святее той клятвы, казалось, и ждет для свершения тысяча дел.
Когда комсомола пора приближалась, на сцене нас снова весь люд поздравлял.
Здесь праздники вместе всегда отмечались, и в армию скопом народ провожал.
А выборы? Даже пари заключались, кто первым проснется и первым придет,
И долго потом на крыльце дожидались, когда же завклубом им дверь отомкнет.
И ход пятилеток, и планов решенья с трибуны озвучены были не раз
На праздничных сборах. А связь поколений?! Тут с дедами внуки сидели подчас.
Регламент обычный: вначале доклады, затем награжденья, а дальше – концерт,
А на завершенье, как водится, в радость, всегда были танцы, и танцы – для всех.
На наспех расставленных стульях вдоль стенок, немного завидуя, исподволь взгляд,
В цветастых платочках старушки сидели, для всех демонстрируя новый наряд.
И слышно, как встарь: «Молодежь не такая, нескромно одеты, танцуют не так,
Мы, слышь-ка, в войну сильно недоедали, а как мы плясали – не твист, а гопак!
А в вальсе кружились счастливые пары, пусть дома скотина, а завтра – чуть свет
Вставать на работу. И кто-то с гитарой на пруд уходил и встречал там рассвет.
И за полночь танцы еще продолжались, любовные парочки втайне от всех
На клубном крылечке резном целовались. И слышались вздохи, и слышался смех.
Сегодня в руинах и трещинах стены, и окна ослепли и бревна торчат,
Как будто свинцовой прошиты шрапнелью, как будто упал, разорвавшись, снаряд.
И ветер, уныло сквозь щели гуляя, в развалинах тихнет и гаснет совсем.
Последние дни старый клуб доживает в пыли и разрухе, безмолвен и нем.