Поэту и Унтер-офицеру Гумилёву

I
Душа как складень открыта в трёх ликах
Безумно мрачен восторг побед
Кропят шрапнели до алых бликов
Сердечных ран из осколков лет.
На первой из мировых поэзий
Когда один пулемет в пути
За боевую отвагу с пеней
Георгий лёг на его груди.
И в звании унтера-офицера
Ложится строчкой на алый снег
Святая доблесть, святая вера
Святое звание - человек.

II
Над огульным смрадом Петрограда
Стон летел расстреляной Руси,
Пьяная и мерзкая бравада
разгулялась. Господи спаси!
Опошлялась днём за днём Россия
На погибель Матушку вели
Её сынов величие и сила
Встала для погибели Руси.
Лишь поэта алая короста
Не давала в душу смрад залить
И в душе его не так всё было просто
Но он не мог Россию не любить.

III
И на изломе страны великой
Когда империя на куски
Была разорвана чернью дикой,
По серебрились страны виски,
Стоял за честь стихотворной формы
Её отважный сын и поэт,
Но повлияли страны реформы
На жизнь поэта в расцвете лет.
Он честен был пред своей душою -
Хранил в душе своей веры пласт
И видя Божий храм пред собою
Крестился истово каждый раз.
Он не боялся быть здесь изгоем,
Быть оклеветанным, быть чужим.
Ни кто не знает поэта горе
А время было то не простым.

IV

И оклеветанный встал он гордо,
И шёл он гордо на эшафот.
В темнице он оставался твердым,
Он не сломался в пору невзгод.
Он знал, что скоро его не будет
Такие здесь стране не нужны,
Он знал, что скоро его осудят,
Осудят те, кто судить не должны.
Он ждал исхода светясь душою,
Он не продал свою душу злу
Он шёл к расстрелу, со всеми строем,
И он не проклял свою судьбу.
Мелькали жизни его минуты,
До его смерти остался шаг.
Во время той бесконечной смуты
Не бросил совесть, а бросил страх.

V
И ранним утром на полигоне,
Близ Бендагоровки встал рассвет.
Их выводили и подгоняли
Кто кулаком, кто штыком на смерть.
А двое,те, что из конвоиров...
В костюме чёрном измятым в хлам,
без галстука, повели за локти...
И всех расставили по местам.
А он лишь медленно улыбнулся,
Из пиджака папиросу взял
И так же медленно затянулся,
И точно, так же без страха встал.
И кто-то в чёрном, гордясь собою
Стрелков латышских раздвинув строй,
- "Поэт Гумилёв выходи из строя"
Сложил он руки перед собой.
Не обращав на конвой, внимания
Он сделал гордо на встречу шаг,
И плавным жестом руки дал знать им,
Толпе, что своём за ним пошла.
Агранов выглядел как ребёнок
Обиженный за такой расклад
- "Вы дурака не валяйте, что вы
Эй, что за дерзость, что за уклад?".
А Гумилёв в ответ улыбнулся
Не до курив папиросу взял
под ноги бросил окурок длинный,
Ботинком носа её примял.
Не торопясь в общий строй у ямы
Он встав громким голосом произнёс
Здесь нет поэта Гумилёва,
Здесь офицер есть Гумилёв!

© 24.12.2020 (16:14)
© Автор Александр Владимирович