Чубайс-Михаил Борисович, а извиниться-слабо?

Anatoly Chubays
10 ч.  ·
Михаил Ходорковский обвинил меня во взятке.          Хотя само слово «взятка» не употребляется, но весь его текст ясно описывает, что я запросил взятку за организацию встречи бизнесменов с Президентом Ельциным для того, чтобы убедить его в недопустимости переноса выборов и запрета КПРФ. Слова Ходорковского настолько ясны, что даже видавший виды интервьюер - Дмитрий Гордон, не удержавшись, восклицает - «Вот так все просто?!»
    Придется расстроить обоих - нет, ребята, не так, вот просто все совсем не так.
    Суть логики Ходорковского такова: Ельцин в марте 1996-го задумал перенести выборы и запретить КПРФ, бизнес понял, что это приведет к созданию в стране военной диктатуры и пришел к тому, кто может переубедить Ельцина, то есть, ко мне. На это «я» ответил (цитирую по Ходорковскому): «Это вам надо, а мне это не надо, у меня все хорошо.  Вам надо - платите». «Сколько?» - спрашивает Гордон.  «2 или 3 миллиона долларов, точно не помню - отвечает Ходорковский». «Ему?» - спрашивает изумленный Гордон. «Ему - спокойно добавляет Ходорковский. И заканчивает - заплатили и встреча состоялась».
   
Дорогой Михаил Борисович! Вы лжете.
   
Борис Николаевич действительно в марте 1996 года под влиянием силовиков принял такое решение и начал его реализовывать. Это решение, как известно, было им же и отменено. И встреча бизнеса (с моим участием) с ним в марте 1996 тоже состоялась. Только вот одно к другому не имело никакого отношения.
    Доказать это очень просто, даже не опрашивая участников (хотя я уверен, что они легко это вспомнят и подтвердят).
    Решение о вводе силовиков в Госдуму и её блокировке было принято вечером 16 марта и начало реализовываться рано утром 17 марта (по моей просьбе, Интерфакс нашел свои сообщения об этом - прилагаю). Против этого решения (по разным соображениям) боролись  Черномырдин В.С., Куликов А.С., ваш покорный слуга и помощники Президента (Георгий Сатаров с коллегами). Я, благодаря Татьяне Борисовне, буквально прорвался на встречу с ним утром в воскресенье 17 марта, когда силовики уже вошли в Госдуму. Похоже, что мой разговор с ним оказался решающим. Вот что сам Борис Николаевич впоследствии написал в своей книге «Президентский марафон»: «До сих пор я благодарен судьбе, благодарен Анатолию Борисовичу за то, что в этот момент прозвучал другой голос - и мне, обладающему огромной властью и силой, стало стыдно перед теми, кто в меня верил...». («Президентский марафон: Размышления, воспоминания, впечатления...», стр.31 / Ельцин Борис Николаевич. – М. : АСТ, 2000. - http://www.yeltsincenter.ru/en/node/211)
    Теперь о встрече с бизнесменами. Она состоялась 19 марта, через два дня после отмены решения о блокировке Госдумы. Конечно же, ни в каком виде этот вопрос на встрече не обсуждался и не мог обсуждаться. Речь шла вообще не об этом. На встрече бизнес предложил Президенту свою поддержку, но прямо сказал о том, что вся его предвыборная кампания провалена и её надо делать заново. (В книгах «Все свободны: История о том, как в 1996 году в России закончились выборы» / Михаил Зыгарь. - М.: Альпина Паблишер, 2021. | «Эпоха Ельцина : Очерки политической истории» / Батурин Ю. М., Ильин А. Л., Кадацкий В. Ф., Костиков В. В., Краснов М. А.; Предисл. Салмин А. М. – М. : ВАГРИУС, 2001.)
   
Теперь про «два или три миллиона, точно не помню».

Я, в отличие от вас, помню точно, тем более что не раз об этом уже рассказывал.

Я потребовал от бизнеса, который собрался поддерживать кампанию Ельцина, включить в бюджет кампании 3 миллиона долларов на финансирование созданного мной её штаба, который назывался Центр защиты частной собственности.

Бизнес согласился, на эти цели средства и были потрачены.

Я сам был руководителем этого штаба и получал там заработную плату, с которой, естественно, уплатил все полагающиеся налоги.

 Никаких иных денег бизнеса ( ни от вас, ни от других бизнесменов) я не просил, не получал и получать не собирался.

    Еще раз - не 2-3 миллиона, а 3.

Не мне, а избирательному штабу.

Не за встречу с Ельциным, а на организацию предвыборной кампании.
   
Я не знаю, почему Михаил Ходорковский 25 лет молчал, а теперь решил соврать обо мне.

Но мне хочется задать один, наверное совсем наивный, вопрос.
   
   Михаил Борисович, а извиниться - слабо?