Охота на лебедей

(поэма-диалог)

Юрий ВЭЛЛА                Татьяна ЮРГЕНСОН

Водоизмещение обласа
измеряется добытыми лебедями.
(Из ненецкого фольклора)

***
– Загадка моя:
Это кто на корале вертится?
Это кто на вешалах крутится?
Если не ветрами,
Так кем пощипана сосновая шишка?
Если не ветрами,
Так кем пошелушён кедровый орех?

***
– Белка?

***
– Не угадала!
Подсказываю:
На окраине стойбища
Стоит пенёк, посещаемый сорокой...

***
-?

***
–Ранним утром
По двору скачет сорока...
Ну и что?

***
–Ах, это сорока!

***
– Да, это сорока и кедровка.
Они постоянные гости стойбища,
Садятся на нижние ветки деревьев,
Стряхивают снег с жердей кораля,
Галдят, стрекочут,
Кажется, ссорятся...
Но глядя на них
Человеку становится веселей...

Их всегда можно встретить в чаще у реки.

***
– Я не знаю, что за сила
таится в этой маленькой таёжной речушке.
Но каждый раз продираешься
через заросли шиповника,
через непролазную осоку,
чтобы хоть на мгновение
вновь увидеть
эту завораживающую струю живой реки...
Мирониха...

***
– У реки свое лицо,
Своя походка.
И, говорят, бывает состояние души –
Сегодня речка весела,
А завтра может быть грустна...
Нынче утром
Я подошёл к воде,
И состояние реки
Такое было,
Как будто только что,
За поворотом
На стойбище соседа
Она играла с детьми.
Она легко подхватывала камушки,
Которые бросали весело
Маленькие оленеводы
И смеялись...

***
– Смятенье чувств моих кружит водоворотом,
Как нрав свободной, не прирученной реки.
Мне кажется – сейчас, за новым поворотом
Рассыплется во прах груз боли и тоски.
И вырастут тогда божественные крылья,
Что скрыты под горбом на согнутой спине,
И вот тогда пойму, что все мои усилья
Оплачены сполна и дороги в  цене.
Лететь, лететь хочу, как в снах далёких детства,
Когда доступно всё – и мудрость, и грехи
И снова знать, что миром ещё не нагляделся,
И все свои мечты переложить в стихи.

***
– Летать!..
Да это очень просто –
Шаг, другой...
Толчок,
Расправил крылья и...
Но не спеши.
Дай осмотреться на земле.
Я видел пару журавлей,
Они гуляли по болоту,
Потом по лесу,
По автомобильной дороге...
И только, когда я слишком
К ним приблизился,
Так нехотя,
Сначала она,
Потом журавль
Подняли крылья,
Ещё секунды три подумали,
С укором оглянулись на меня
И низко-низко
Полетели...

Приедем на стойбище,
Я в облас посажу тебя,
И поплывём на весеннюю стоянку.
Быть может, там ещё
Весна чуть-чуть
Задержалась...

***
– Я сегодня всю дорогу думала,
что дорога – это тоже полёт.
Особенно, когда она ведёт
в совершенно незнакомые
и таинственные места.
От такой дороги всегда ждёшь чуда.
И оно обязательно происходит.
Чудо можно увидеть где угодно,
стоит только захотеть.
Например – брусника,
которая драгоценным бисером
навязана узелками,
как у ненецких мастериц,
на малахитовых и изумрудных растениях.
Это – чудо!
Или таёжная река
(видимо судьба такая в этом путешествии возвращаться к реке, к озеру...),
которая зеркальна, прозрачна
и совсем непорочна.
Тоже – чудо!
Или олени, которые живут в этом мире
и без которых этот мир был бы пуст –
Чудо!
Но главное чудо, это то,
что за эти два дня я стала чувствовать в себе.
Пока этому я могу дать одно название – очищение.
И ещё...

Я много раз видела.
Как расправляет свои крылья день –
Осторожно и трепетно.
И под сенью его крыл
Становится видна каждая травинка,
Каждый малёк в озере...
Вот и я хочу ходить так по земле,
Чтобы не тревожить траву,
Чтобы за мной оставалась роса,
А в ней отражались бы солнечные лучи.
А без крыльев это невозможно.

***
– Когда впервые сядешь в облас,
Когда впервые опустишь весло в воду
И сделаешь первый
Толчок...
Гребок...
Взмах...
Ты почувствуешь
(Я знаю)
Ощущение полёта,
И весло твоё
Возвращаясь в первоначальное положение
Для нового взмаха
В радужных брызгах
От собственных капель –
Крыло.
И за озером –
Озеро.
И за речкой –
Река.
За рассветом –
Рассвет.
После осени –
Весна...
И на ягельнике,
Возле озера,
На солнечной проталине
За чумом
Рождается
Новый оленёнок,
Чтобы завтра
Следом за стадом уйти
На окрепших ногах...

И облас твой,
Покачиваясь на волнах,
Уже несётся над облаками,
Над звёздами,
Что в озере купаются моём.
И с каждым взмахом
Ты летишь
Свободно и легко.
Но не части крылами.
Дыханья может не хватить.
Расслабься.
Свободу крыльям,
Свободу дыханью,
Свободу мыслям,
Свобода мненья
И чувствам нужна свобода полёта.

***
– Я рвусь, рвусь вперёд, спешу,
Хочется всё успеть,
Хочется всё обнять.
Хочется всё полюбить,
Что достойно любви осеннего дня
И весеннего утра,
И завывания снега,
И летней песни...
Научи любить этот мир,
Научи прощать...
Я где-то почти потеряла эти умения,
А ведь когда-то могла.
Вот потому, наверное,
Я так хочу летать.
Без любви не будет лёгкости.
Без лёгкости не отрастут крылья.
Без крыльев не полетишь...

Ты прав, облас похож на крылья.
Только я, как тот неуклюжий,
Но настырный птенец,
В нём пока почти не лечу,
А просто кувыркаюсь
В воде из облаков, сосен и шелестящей травы.
Птенцы встают на крыло.
Я тоже учусь...
Учиться можно всю жизнь и не считать:
А сколько же дней, месяцев, лет
Прошло с твоего дня рождения.
И их может быть бесконечное множество.
Но я точно знаю,
Что здесь и сейчас, в какой-то из этих дней
Я почувствую себя новорожденным в мире,
Который примет меня с любовью...

***
– Но кроме полётных дней,
Оказывается,
Есть будничные,
С телеэкрана будоражащие:

Однажды
Чеченского мальчика
Иль палестинского
В собственном кишлаке
Убили
Из сверхсовременного оружия.
А мать его,
Как в древности Христа,
Живьём распяли
На пушке бронетранспортёра.   
За то,
Что в руки она ружьё взяла,
Чтоб младшего,
Трёхмесячного защитить.
Ура! –
Миротворческому оружию.
Ура! –
Оружию цивилизации.
Ура! –
Американскому и российскому оружию.
И в очередь за орденами –
Ста-анови-ись!
В той очереди
И мне оставьте место...
Сегодня
Чеченский иль палестинский брат
Спалил Всемирный Торговый  Дом.
Живьём,
В отместку,
За смерть дорогих и близких.
И взвыли разом голоса
От Запада до Востока:
Экстремизм!!!
Террор!!!
Убийство!!!
Когда мы сами убиваем
Убийством это не называем.
Для этого находим слова другие:
«Зачистка»,
«Спецоперация»,
«Миротворческая акция»...
Но хватит рассуждать о Вас (не о тебе).
Ведь Вы теперь начнёте:
Международную охоту –
Ату его, ату!..
И Вам беседовать со мной
Некогда.
Сейчас
Вернулся я с охоты.
И ружьё моё
Сегодня ни разу не стреляло.
И дети, и внуки,
И жена моя
На ужин утиной лапки не получат.
И сам я лягу спать
Сердитый на себя.
И ночь в бессоннице запутается,
Как в рыболовной сети.

«На мир скуля, –
Я сам себе скажу –
Хватило б мужества назвать
Убийство убийством».

***
– Мне вчера стало страшно
За тех лебедей,
Которые плавали на дальнем голубом озере
И ничего не знали о том,
Что кто-то их увидел как жертву...

И я боялась услышать твой выстрел.
Выстрелов так много звучит на земле,
Что их голоса уже не слышны по отдельности.
Они слились в канонаду –
Музыку убийства и войны...

И если бы ты выстрелил вчера...
Это бы не было охотой...
Слишком хрупкой казалась эта тишина.
Но... Прости...
 
Эти тревожные чувства
Навеяны безжалостным радиоприёмником
И такими же жестокими буднями
И, по сути, не имеют права звучать здесь.

Горьким оказывается перерождение...
В мире окружающем меня
Боли и горя не убавилось...

(Отступление:
Я знаю, что уже через несколько дней в городе меня закружат дела, работа... Но в самые тяжёлые минуты я буду вспоминать о днях, проведённых на стойбище,с благодарностью и восхищением).

***
– Мне же
В городе не перестают являться
Олени.
Они всегда со мной:
В поезде или в самолёте,
На съезде или на конференции –
Я всегда с ними.
Или они всегда со мной.
Даже глаз не нужно зажмуривать.
По ягельнику
Бок о бок хожу
И дыхание каждого чувствую.
Наверное,
Это и есть стадный инстинкт,
И поэтому
Мне долго нельзя в городе –
Я отстану от своего стада
И потеряюсь.

***
– А я сегодня
чуть на клюквенном болоте не потерялась!
Заманила меня ягода.
Рву одну,
а другая, на соседней кочке,
крупнее кажется.
А на следующей – ещё больше.
Вот и ушла бы
неведомо куда вслед за ягодой,
да за своими мечтами.
И ведь не думала,
что так просто потеряться
на открытом болоте...

***
– Да разве это клюква!
В наших краях
Самая клюквенная река –
Ампута.
Это название от ненецкого –
Вампу’та.
А по хантыйски называется –
Кавахын – кавэй Ахын,
То есть, Аган, но болотистый,
Клюквенный.
А ненецкое название
Переводится как –
Река раздора.
Говорят,
Когда-то столкнулись здесь инородцы,
Насупили брови,
Вздули ноздри
И воевать начали.
Воевали долго,
Пока не пресытились.

***
– Когда два хороших
И любящих друг друга человека
Ссорятся,
Мой разум говорит –
Такова жизнь,
А сердце кричит –
Больно!
Оно успело полюбить вас...

Позавчера ты мне
Не написал ни строчки.
Неужели ты всё сказал мне,
И этот разговор
Тебе уже не интересен?..

Вчера был день великого полёта,
После которого,
Казалось,
Невозможно опуститься на землю
Где есть место обидам,
Недомолвкам и ссорам,
Которые надёжнее любого груза
Удерживают у земли...
Но я, увы, ошиблась...

***
– Облака на небе высоко?
Нет,
Не высоко.
Ведь солнце выше облаков,
А тепло его
На моих плечах.
Лес за озером далеко?
Нет,
Не далеко.
Я ладонью хлопнул по воде,
А лес далекий закачался
На мною поднятых волнах.
Облака низко,
Лес близко.
А близкий друг –
Далёк.
Хоть рука друга –
Вот она,
Рядом,
Хоть сидим мы в одной лодке,
Но отделяет нас
Неосторожно сказанное слово.


ЭПИЛОГ

Облас скользит по воде,
Сберегая тишину
И мудрость мира,
В котором лебеди и люди
Пока что имеют равные права на полёт.

И оставляем ветру неосторожность фраз...


9-15   сентября   2001