Из цикла Параллели и меридианы

СЕВИЛЬЯ

Возникли где-то далеко
Томительные звуки -
Так стрелы вложены легко
В натянутые луки.
И зазвенела тетива,
Стрелу в пространство целя,
И закружилась голова
От болеро Равеля.
Стучат ритмично каблуки
По зеркалу паркета.
Скупыми жестами руки
Танцор не даст ответа,
Зачем носители огня
Не сразу разгорались,
И ритмы, музыку виня,
Дрожали и ломались.
С гитарой спорил контрабас,
Дробились кастаньеты,
И блеск горячих женских глаз
На все давал ответы.
И в этот хаос, в эту кровь
Летят в безумном стоне
И танец, и сама любовь
Царицею на троне.
Театр абсурда, божество,
Как у Петра Фоменко.
Души и плоти торжество -
Испанский стиль фламенко.

ВЕНЕЦИЯ

Венец Венеции весенней -
Как елка яркий карнавал.
Кружилась карусель веселья,
Бал королей короновал.
И, словно дети в доброй сказке,
Играла пестрая толпа.
Мелькали вычурные маски
Вокруг старинного столпа,
Где лев крылатый и надменный
Стоит как баловень Вселенной.
Венеция цвела и пела,
И не смыкала глаз в те дни,
И зажигала тарантелла
В сердцах любовные огни.
Там - звездочет с небесной сферой,
Тут - Коломбина и Пьеро,
На черной шляпе гондольера
Павлина яркое перо.
А здесь, на площади Сан-Марко,
Букет салюта вспыхнул жарко.
На рыцаре блистают латы,
Вельможный дож читает стих,
И только старый лев крылатый
Молчит, загадочен и тих.
За восемь прожитых столетий
Лев никуда не улетал,
Но столько повидал на свете,
И так ото всего устал...
...Устал и город.
В свете лунном
Ладью баюкает лагуна,
И тонет эхо карнавала
В зеленых водах Гранд-канала.

САМАРКАНД

Люблю восточного базара
Неповторимый колорит.
Чеканщик под чинарой старой
Руками сказки говорит.

Среди хурмы и винограда
И золотистой алычи
Из Бухары и Ашхабада
Колдуют тут бородачи.

Вмиг из куска невзрачной меди
Вам отольют, скуют, сплетут
Один-единственный на свете
Высокороднейший сосуд.

То в полдень солнцем осиянный,
То в полночь хмурый, словно дым,
Как женщина непостоянный,
Он будет вашим и - чужим.

Здесь, в чайхане, среди веселья,
Вина и фруктов на ковре,
Звенит он песнею весенней
И славой древней Бухаре.

А привези его в столицу,
Поставь в квартире на буфет,
Он вдруг нахохлится как птица,
Которой в клетке счастья нет.

Не выживет среди сервизов
Чеканный медный организм.
И гость досужий бросит вызов:
- Зачем тебе анахронизм?

КИНЕШМА

Сегодня в клубе будут танцы,
А завтра праздник - Новый год.
Наряженный, как африканцы,
Приплясывая, прет народ.
И молодые, и не очень,
В платочках желтых, словно осень,
В лохматых белых полушубках,
В каленых семечках и шутках
В свой клуб протиснулись без давки
И сели парами на лавки.
Тут молодые вслух галдят,
А там семейные сидят.
И взгляд у толстожопых жен
Весьма ревнив и напряжен.
Прямые тощие мужья
Стоят, как выстрел из ружья.
Звенит веселая кадриль,
Танцоры дроби бьют ногами,
Над полом поднимая пыль
Ботинками и сапогами.
Все громче гвалт, все шире круг.
Ревут баяны и гитары,
Несутся бешеные пары...
Потом замолкло все вокруг.
Втихую некий удалец
Решил сыскать кого послаще -
Жену чужую "под венец"
С ее согласья в угол тащит.
И там, за сценой, две фигуры
В свои играют шуры-муры.
Веселье длится до утра.
Без драк и без больших утрат
Резвится ряженый народ,
Готовясь встретить Новый год.