Завари в кастрюле побольше недельные щи...

Завари в кастрюле побольше недельные щи.
На живом, из семечек, масле до корочки камуфляжной зажарь картошку.
Новой песнью на третьи сутки горло прополощи.
И сойди, наконец, с поста караульного от стола напротив окошка.
Настоящей казны никто не даёт ни твоей парче,
ни медам, соболям-куницам, кости моржовой,
сторонясь навалистой, кучной дроби не в бровь, а в глаз речей -
спичей бед и нужд, похвалы рукавиц ежовых.

Не прослыв у века в любимчиках и к добру
от добра не взыскуя тропы, пути-дороги ли, переправы,
обживая избушку лубяную на выселках, ледяную нору,
горько выдохнуть в никуда - как же опять неправы
времена, а в них - обуженной, сволочной
разнарядкой - с самим собой примиренье.
Так присядь на корточки над тёплой золой печной,
неохваченные, кочергой подоткни поленья.

Всё одно - уже не сносить головы и за этот огонь,
с дымом его шерстяным, рыжим лоскутным пробором, сердцем алого шёлка.
И ничего-то в нерукотворном устройстве не тронь
мира, разве - в углу для - брось монетку - прорезь, щербинку, щёлку,
разве - безумно крутящийся барабан,
а в нём - счастье в такую обнимку с лихом,
что - нажми на стоп - в руки рухнет, неждан,
симбиоз-брикет, да одним куском - рыболовным жмыхом.