Ветер-4 и др

Ветер-4

Отец - профессор из Варшавы,
а сын в России был рождён
и стал певцом родной державы:
обычно здесь искал Мадонн.

Он к нам не ветром занесён
и здесь искал любви и славы,
был духом Родины пленён,
ценил её цветы и травы.

Хоть был с годами вовлечён
в пиры да светские забывы,
но стал изрядно просвещён
и под конец стал мыслить здраво.

Столицы были величавы,
в них учеждён был давний трон,
и храмы были многоглавы.
Там ощущалась глубь времён.

А скрепы жизни стали ржавы.
Народ был гнётом утомлён.
Роптали нищие заставы,
а власть глушила всякий стон.

Терпя от долгих войн урон,
в чахотке харкая кроваво,
народ под колокольный звон
молил гнетущую ораву.

Сановные безмозглые раззявы
не раз бессовестно устроили разгон.
Казалось бы, что Бог - за тех, что правы,
но Иисус был Государю не резон.

Так был ли Бог вождём всех мстительных колонн ? -
И те охочи были на расправы.
В "Двенадцати" - насмешлив бодрый тон.
В поэмe - едкость, злая, как отрава.

Ветер-3

Он не сбегал в укромность грота,
не ездил в шумные турне.
Прекрасным дамам и Эроту
сначала предан был вполне.

Казалось, веселей фокстрота
будил заснувший звук в струне,
и ветры звонкость каждой ноты
несли с восторгом в вышине.

Он был всегда влюблён в кого-то
и не фальшивил в щебетне,
а, попадая в переплёты,
искал забвения в вине...

Участвуя в большой войне,
он не палил огнём из дота:
был в дон-кихотовской броне
среди полесского болота.

Поверив в смысл переворота,
он очутился в страшном сне,
но честно взялся за работу
для обновления в стране.

А та, в осаде и в огне,
взъярясь, забрав певца в тенёта,
не находила средств в казне,
чтоб проявить хоть чуть заботы.

Когда б те были просто жмоты !
Но нет ! На радость Сатане
его душили без гарроты
в "коммунистической" Гэбне.

Дорога

С начала жизни до итога,
как засияет свет в окне,
нас ждёт какая-то дорога,
не в нашей, так в другой стране -

днём, в ночь, при Солнце, при Луне...
И будет вечная тревога:
придётся жить в возне, в грызне,
как только мы уйдём с порога.

На поле, с верхотуры стога
проверим в смутной тишине,
не прозвучат ли звуки рога,
не позовут ли к новизне.

В тенистой мгле лесного лога
пленим медведя по весне,
когда промокшая берлога
не даст ему пыхтеть во сне.

Доверимся морской волне,
чтоб из Нептунова чертога
доставить ласковой жене
жемчужной прелести немного.

Промчимся рысью на коне,
кипя отвагой в гуще смога,
и будем на лихой войне
грозней ветров и стрел Стрибога...

Споём в спокойной тишине:
раздастся гимн, романс, эклога.
Зелёный критик, сев на пне,
расквакается зло и строго.

Гамлет

Я чётко разглядел всю подлую измену.
Кровавой мерзости предателям не скрыть.
Могу назвать их истинную цену
и должен остудить их дьявольскую прыть.

Всё что ни есть обманчиво и бренно.
Мои заклятые враги смогли разбить
всё то, что было для меня священно.
Я вскрыл их заговор и рву паучью нить.

Страну загнали в каменные стены.
Вершится то, что лживость тщится скрыть.
Я жизнь готов отдать, но непременно
и в назиданье всем отмстить и победить.

Вопрос не в том, возможно ли простить.
Нет ! Быть или не быть ? - Рассеять дым и пену.
Пусть вражий прах в земле покроет сныть
и обновится жизнь, почуяв перемену.

Март

Волнующий весенний старт -
всегда на радость нам и диво:
отмена зимней стужи - Март.
Он - наш маяк на перспективу.

Он весел, как славянский жарт.
Он нам несёт бодрящие мотивы.
Он нам сулит надёжный фарт
и непременую поживу.

Мы жжём костры под гром петард;
пируя, празднуем ретиво.
В сердцах - живительный азарт,
а в кружках бархатное пиво.

Декада отдыха без парт.
Всю молодь ждут заснеженные нивы.
Простите, Ньютон и Декарт -
мы не одной наукой живы.

Садимся в санки типа нарт
и стать на лыжи не ленивы.
Любой пригорок - Сен-Готард,
и мы стремглав летим с обрыва.

Снега блестят, как чистый лярд.
Вокруг стеной лесные гривы.
Но лес для снега - не ломбард.
Нас ждут широкие разливы.

Природа - хлеще, чем поп-арт;
пьяней, чем все аперитивы.
На ёлке рысь - как леопард.
Уже набухли почки ивы.

Земля - как сборник пёстрых карт.
Пейзажи Марта так красивы,
что каждый стоит миллиард...
Снег стает - в рост пойдёт крапива.