Из сборника Тетрадь 19 года

БАБЬЕ ЛЕТО

Золотист  покров из листьев
Всклень налитого пруда:
Ближе к берегу – монисто,
В центре – чёрная слюда.

Караваны птиц – примета
Полугода стуж и тьмы.
«Вы куда?» «Поближе к лету,
Мы – подальше от зимы!»

Полюбил я осень сразу,
Принял сердцем и умом,
Осень! Ты голубоглаза,
Только просинь та – со льдом.

Море Неба – небо моря,
Глубина его – без дна,
Осень! Ты смягчаешь горе
Чаркой терпкого вина.

Осень - это царство света,
Уходящей жизни Храм,
Бабье лето, Бабье лето –
Грусть с Надеждой пополам…
               

 БЕСПОКОЙСТВО

У меня одно есть свойство…
Беспокойство?
Беспокойство!
Вечно я куда-то прусь:
То в Берлин, то – в Беларусь,
То – чуть выше,
То – пониже,
То – где твёрже
Или ниже,
Только ветер бьёт в виски… 

Так – до гробовой доски!

               
ВЗЯТКА

Палач, по жадности, дал маху –
Взял не по чину.
И угодил на собственную плаху,
Не без причины.

Поэтому, коль хочешь сладко спать,
Не знаться с плахою и гильотиной,
Ты взяток не стремись ни брать и ни давать,
По чину ли они, иль не по чину!

               
ВРЕМЯ

Опять за временем слежу,
Ловлю его,
Тайком на циферблат гляжу,
И сквозь него.
Часов магическая  власть
Над всем, что есть,
Питает их двойную страсть –
Любовь и Месть:
Коварно Счастьем поманят,
Лишат лица,
А после памятью казнят
До дней конца.
У Времени  большой порок
(И в этом суть!) -
Его нельзя оставить впрок
Или вернуть.
Себя во Времени храним -
Космозерно:

Так и живём: то мы за ним,
То к нам оно.



ГОСПОДЬ СПЕШИТ В ЕРШАЛАИМ

Господь ещё был не Господь,
Его таким не опознали,
Пока всерьёз не принимали,
Чтобы горячку не пороть.

Но от чудес бурлила кровь:
Исподтишка за ним следили,
То верили, то снисходили,
Просили повторений вновь,

Но он не следовал заказу,
А делал то, что он умел,
И поступал он так, как смел, -
Любовью исцелял заразу.

Он шёл вперёд, в Ершалаим,
Чтоб обрести своё начало.
И Вы начнёте всё сначала -
Последуете коль за ним!

Никем особо не храним,
Как наши – кровь его и плоть…

Пока не признанный Господь
Спешил попасть в Ершалаим.

               
ЕЩЁ НЕ ВРЕМЯ …

Все корабли  уйдут когда-то в вечность…
И Жизнь, и Время канут в быстротечность,
И близок срок – и я туда уйду,
Но мой корабль пока ещё в порту.

Стареют механизмы, организмы
(Всё менее пригодные для жизни),
И люди молятся  уж не на ту Звезду,
Но мой корабль по-прежнему в порту.

Хоть я у Власти в пенсионных списках,
Мне дело до всего, и не боюсь я  риска:
Пусть мой Харон уже грустит в порту,
Но я ещё - не на его борту!

               
КАМБЕЛГА
(Домашнее название пикничка на природе)

Машина дорогу царапала пузом,
Кренилась на борт, шла тангажем и юзом,
По склону, по глине. Просёлком к реке
Старались спуститься мы к самой Оке.

На склоне цветущем – полянка с кострищем.
Местечко – почти идеал, что мы ищем.
В кулисах берёз, под огромной сосной
Мы «кинули кости» на краткий постой.

Устройство уюта для нас - не в новинку:
Мы вздули костёр, не костёр, а – живинку,
И навели на полянке уют
Уже через пять или десять минут.

Присели, затихли и долго глядели
На дали, что за Окою синели:
На жёлтое поле, темнеющий лес,
Что заблудился в подоле небес.

А небо – о, небо! Огромно и ёмко:
Струилась клочков облачковых позёмка,
Под плоской подошвой темнеющих туч,
Несущих руины клубящихся кручь.

Мы видели всё, что творилось в округе:
Косые дожди где-то ближе к Калуге,
Летящий на Дальний Восток самолёт
И близких букашек неспешный полёт,

И всеобъемлющий солнечный свет,
И тяжесть прожитых и будущих лет.

По тосту Олега - за Родину нашу
Подняли мы дружно заздравную чашу,
Потом помолчали, и было неважно,
Что чашею был лишь стаканчик бумажный.

Катарсис! Но дождь вдруг закапал на спину:
Мы вещи скорей покидали в машину
И снова по глине, сквозь ливень и град,
Скользя на буграх, мы рванули назад.

Шоссе! И, взревев на последнем подъёме,
Машина, скачком, - на пустынной дороге!

И мы, все в сверкающих каплях и громе,
У светлого будущего на пороге.

ЛОВИ УДАЧУ!

Удача постучала в дом,
Но ты решил – придут потом
(К визиту не готов):
Не спел петух, не грянул гром –
Ты не открыл засов.

Удача, постояв, ушла,
Меняя планы  и дела,
Стучать в другую дверь.
Таким промашкам несть числа –
Поверь или проверь.

Хоть снег идёт, хоть зной палит,
Или спина болит –
Не злись, не охай и не ной:
Когда твой Шанс к тебе стучит,
Не поленись, открой!

               
МАРАЗМ

Не вспомню, сколько же мне лет
И кто мои друзья?
Что ел сегодня на обед?
И Я – взаправду Я?

Но как чудесно  вспоминать
Секреты бытия:
Мой дом! Мой друг! Моя кровать!
И Я – конечно Я!

НАША МЫДИЦИНА

Объясняла как-то мать,
Что мне делать, что мне  знать
При недомоганьях человека:
«Коль заколется в груди –
Ты в аптеку не ходи,
Ведь полжизни сократит  аптека!»

Выговаривал отец:
«Берегись врачей, юнец!
Наша боль - дурным врачам потеха,
Как к ним в кабинет придёшь –
Вмиг на бабки попадёшь,
Ведь врачи страшней, чем ипотека!»

Констатировал мой брат:
«Отчего в стране разврат?
Отчего пейзанам не до смеха?
Хоть не каждый доктор – рвач,
Как прилипнут – плачь, не плачь,
Их карман – бездонная прореха!»

У сестры был миллион…
И куда ж девался он?
Год ей про «ментальность» заливали:
Будто всё у ней не так,
Но быстро вылечат пустяк!
Миллион ушёл на эти трали-вали!

Что сестра! А вот сноха –
Та, действительно, плоха:
До соседей достигают слухи,
Что она уже не та:
Немослепоглухота!
Да ещё и третий глаз  на брюхе! 

Вот и лечится она
Горсткой птичьего говна:
Дали ей абонемент со скидкой:
«Будешь крепкой, как орех,
Будешь видеть лучше всех!»
Но посулы эти шиты белой ниткой!

Незадачливый зятёк
К ним попался на крючок:
Пнул, с досады,  ледяную бочку.
Светлый май глядит в окно,
Бочку продали давно,
Зять никак врачам не выплатит рассрочку. 

Как-то я чихнул не так,
И Минздрав мне подал знак:
Выдал квоту на заморское лекарство.
Мзда – «Пол царства за коня!»
Вся Минздравская родня
Ломанулась в это государство!

Бесконечное продолжение следует….
               
НЕ ПЕРЕДЕЛАЕШЬ…

Не переделаешь всех дел,
Не переделаешь характер.
Судьба ведёт тебя, как трактор,
Ей только ясен твой удел.

Всё предначертано вверху,
Всё, от фундамента до крыши,
Всё, что случится на веку –
Известно свыше.

Твоя задача, Человек,
Вершить своё предназначенье,
Стараясь прекратить навек
«Судеб случайные сплетенья»!

НИКОЛО-БЕРЕЖКИ

Там буреломные лесины
Как кости мамонтов лежат,
Над ними тонкие осины
На сквозняках лесных дрожат.
Там ручейки, стекая с гор,
Никак не выйдут на простор
И озорные родники
Курчаво бьют со дна реки.
За косогором косогор
Там ограничивают взор,
Нагромождения камней
Чем ближе к речке, тем грозней.
В переплетеньях тьмы и света
Там черти пляшут на ветру
И попирает хаос этот
Николы церковь на юру…

               
НИКТО НЕ ПИШЕТ

Мне уже давно никто не пишет,
Нудные заботы отложив:
Некоторых это «не колышет»,
Кое-кто не верит, что я жив.

Заплутал и я, и в днях, и в датах,
В переплетах правды, сплетен, лжи –
Мысли ищут, как солдат в осаде,
Есть ли запасные рубежи?

Там, где можно осмотреть, осмыслить,
Перемножить, кое-что сложить,
Сверху и внутри себя почистить,
В мир вернуться, чтобы дальше жить.

Пусть в мой адрес почтальон не ходит –
Всех простил  я,  совесть не болит…

А судьба опять - иль вдаль уводит,
Или небылицы ворожит.

               
О СТАРОСТИ

Срок старости – уму отдохновенье,
Всё реже посещает вдохновенье
И всё критичней умонастроенье.
Не нравится, но всё-таки брюзжишь.
От анекдотов больше не хохочешь,
Всё в прошлом – ничего уже не хочешь,
Но всё же хорохоришься, как кочет,
А жизнь идёт, и ты ей вслед спешишь.

Злит и пугает непонятный GOOGL,
От пр;житого стал сморщен, сед и смугл,
Сажают, как икону, в красный угол,
Но крестятся уже не на тебя,
Теперь другие идолы и нравы,
Не ты, другие – бесконечно правы,
И Книги Прожитой прочитанные главы
Ты вспомнить силишься, страницы теребя…

Жизнь пр;жита …
Кто скажет: зря? Не зря?

               
ОДИНОЧЕСТВО

Плачет старый человек
Горько,
Ни слезинки из-под век
Только.
Плачет сердцем и душой
Безнадёжно,
С той горючею слезой 
Жить не можно -
Близок финиш (как в кино!),
Близко дно.
Одиночество – оно
Одино…

Звучит выстрел.

               
ПЕРЕНАСЕЛЕНИЕ

В толпе мирской, в кругу друзей,
В объятьях суеты,
Как много пожилых людей –
Не замечаешь ты?

Вот с палочкой, а этот – без,
Тут двое с костыльком,
Тот, пятый, еле в горку влез,
Шестой спешит бегом.

Дед пса ведёт на поводке,
Мать с кошкой на руках,
Толстяк явился вдалеке
С супругою в мехах.

Идут туда, бредут сюда,
Стоят или сидят:
Когда бы ты или куда
Не бросил быстрый взгляд.

Течёт труднее в жилах их
Здоровая среда.
Но если много пожилых,
То нам грозит беда?

Как много в жизни пожилых -
Заполнены дворы...

Как много в жизни молодых
И милой детворы!

САМОМНЕНИЕ

Мне Будущее – не потёмки
И Прошлое я не забыл.
Кто Я - потом поймут потомки…

Я рад, что жил, Я рад, что Был!

               
СОБАЧИЙ ЧАС

В одиннадцать я вышел погулять …
В Сокольниках – одни собаки:
Порой - спокойные, порою – рвутся в драки,
И на людей им в этот час – плевать!

У них на этот час - свой атаман,
Свои симпатии, свои причуды,
Свои Герои и свои Иуды,
И – равенство: хоть хин, хоть доберман!

К двенадцати домой  их разбирают,
Ведут туда, где кормят и поят,
Хозяйки по своим делам пылят,
А псов, до сумерек, надёжно запирают.

А вот и сумерки! И снова пёсий час
(Одиннадцать и пять – для них святые числа),
Пусть солнца нет, пускай гроза нависла –
Им хочется на час забыть про нас!

Простим хвостатых, стар ты иль безус:
Забывчивость, конечно, - не измена.
Нужна затворникам, как воздух, перемена…

Ведь жизнь безрадостна без этаких безумств!

               
СОКОЛЬНИКИ

Черёмух лепестки летят на гладь пруда,
Дубы на острове  глядят и вверх, и вниз.
Который год влечёт меня сюда
Каскад прудов  –  дизайнера каприз,
Неспешный разговор берёзовых ветвей
И сумерек задумчивая кода,
И олимпийский символ из аллей
Всемирных игр двенадцатого года.
От молодости до своих седин
Я здесь с сынами и женой гуляю.

Теперь сюда я прихожу один –
Переживаю …,
           Вспоминаю …,
                Отмираю…

               
СОРОКИ

Сороки понизу летают -
То вдоль, то поперёк дороги:
То ли от ястреба сбегают,
Иль от какой другой тревоги.

Когда завидят: люди рядом –
К ним под защиту скоком, скоком,
Лукаво к;сят хитрым взглядом,
Блестят зазывно белым боком.

Тревоги тут же позабыты
У чёрно-белых птиц-монашек:
Им человеки  любопытны –
В карманах их полно блестяшек!

Но люди стали бестолковы,
Призывы  птичьи – безвозмездны,
Гуляют люди в Щелыково
И дни считают до отъезда,

До поезда считают сроки,
Дни из неделей вычитают,
И им не нравятся сороки,
Что только понизу летают.
               
СТРАДАНИЯ

Дискомфорт душевных ран…
Что мешает жить на свете?
Неразвившийся роман,
Не родившиеся дети.

Будни – вероятность сцен,
Пляска чёрно-белых клавиш.
Осознаешь лишь в конце:
Не догонишь, не исправишь…

Мы за прошлое в ответе!

Проступают сквозь туман
Неразвившийся роман,
Не родившиеся дети.

               
СУМБУР

Мне кричат: «Отдай швартовы!»
А куда мне плыть?
Всё не клёво, всё не ново,
А тепло родного крова –
Вспомнить? Позабыть?

Мне кричит: «Сушите вёсла!»
Командир-павлин:
Как же в мире всё непросто!
Если дунет ветер с Оста –
Разобьёмся, блин!

Мне кричат: «Открыть кингстоны!»
Я уже тону!
Слева - крики, справа – стоны,
В;ды подо мной – бездонны,
Что ж, пойду ко дну!

Где тут море, где тут суша,
Сразу не понять:
Командиров наших слушать:
Свалишь в ступор, свянут уши,
Вспомнится  про «мать»!

Пусть кричит начальство грубо,
Чешет кулачки:
Сдвину губы, стисну зубы,
Буду делать то, что любо,
Моде вопреки!

Выплыву!!!

ХОЛОСТЯК

Пью просроченный кефир,
Ем сгоревшие котлеты
И, по возрасту - как Мир,
Вскаменевшие галеты.

Сплю на тех же простынях
Аж с тринадцатого года,
Ёлку выбросил на днях
В грязь осенней непогоды.

Что-то всё идёт не так,
Все поступки  не по плану,
Хоть не глуп и не простак.
Счастье, что ль, не по карману?

С неудачеством войну
Кончу, как и с невезеньем!
С понедельника начну...

Ещё лучше – с воскресенья!