Новая лунная космическая гонка. Первая поездка

Первый день на Луне

Первая поездка по Луне.

Первую ночь на Луне Скотов и Травин спали хорошо, но вместо восьми часов им удалось поспать всего пять с половиной. Накануне работа продолжалась дольше намеченного, а утром Звёздный разбудил их на час раньше запланированного. Телеметрия показывала небольшую утечку из кислородного бака посадочной ступени. Как выяснилось, причиной был неплотно закрытый клапан трубки сброса мочи за борт. Из сорока трёх килограммов кислорода, находившихся в баке, было потеряно три целых шесть десятых килограмма. Это было не очень страшно, потому что резерв на случай непредвиденных обстоятельств составлял ровно половину бака. Утечка была довольно быстро устранена, и вскоре космонавты начали готовиться к первому выходу на поверхность.

Скотов и Травин обнаружили, что, слегка подтянувшись на направляющих под потолком кабины, они могут влезать в скафандры обеими ногами одновременно. В условиях гравитации в шесть раз меньшей, чем на Земле, это было совсем несложно. Через четыре часа двенадцати минут после сна Скотов, нагнувшись, приступил к разгерметизации кабины, открыв в выходном люке клапан сброса давления. Травин, стоявший у иллюминатора в своём правом углу, увидел, как из клапана вылетают кристаллики льда. Он доложил в Звёздный:

— Мы выдуваем влагу. Из переднего люка вылетают кристаллы льда. Это очень красиво. Вы бы видели их траектории!

— Надеюсь, они ровные, в смысле, — траектории?, — уточнил Григорий Алексеевич.

— Очень ровные, Григорий Алексеевич, — ответил Травин.

Позднее космонавт говорил:

— Когда мы разгерметизировали кабину перед вторым выходом, после протечки, оставшаяся влага была высосана через клапан и вылетела, в виде ледяных кристаллов. Тут всё было ясно. Но, откуда взялось столько влаги перед первым выходом, совершенно непонятно.

Дальше у космонавтов возникли небольшие проблемы. В кабине в скафандрах было тесно. Сначала выходной люк,

открывавшийся внутрь, никак не открывался полностью, цепляясь за не совсем опустившуюся на пол скобу, которая до этого крепила ранцы портативной системы жизнеобеспечения. Затем Скотов никак не мог протиснуться в люк, всё время тоже за что-то цепляясь. Выходить из корабля можно было только задом, предварительно опустившись на колени и на руки и просовывая в люк сначала ноги. Травин при этом подсказывал командиру, куда и как двигаться, чтобы не зацепиться. Только через десять минут после открытия люка Скотов, наконец, выбрался на площадку наверх по лестнице. Здесь он сначала дёрнул за шнур и открыл грузовой отсек, тем самым включив цифровую видеокамеру. Затем на другую сторону от лестницы выбросил мешок с мусором, это было сделано вне поля зрения камеры. Спустившись на грунт, Давид Скотов сказал:

— Хорошо, Звёздный. Стоя здесь, в Хэдли, посреди чудес непознанного, я осознаю, что есть фундаментальная истина нашей натуры. Человек должен исследовать, и это исследование в величайшем смысле слова.

После этого он стал осматривать лунный модуль. Скотов доложил, что «Сокол» сел на склоне крутизной около десяти градусов, его задняя левая опора стоит примерно на шестьдесят сантиметров ниже задней правой, а левая передняя тоже немного ниже правой. Он добавил, что, несмотря на это, в целом лунный модульный отсек, в который загружен «Луноход-3», выглядят нормально. Продолжая осмотр, Скотов сообщил:

— Я, кажется, всё-таки повредил сопло двигателя посадочной ступени.

— Прямо в центре, под лунным модулем, небольшое возвышение, — сказал он.

— Задняя опора стоит в кратере, а стенка кратера, как раз под соплом двигателя.

Колокол сопла был довольно сильно смят по всей окружности. Впрочем, по результатам послеполётного анализа специалисты сделали вывод, что касания сопла о грунт всё-таки не было. Скорее всего, деформация произошла вследствие нарастания давления реактивной струи, отражённой от лунной поверхности.

Примерно через четыре минуты после того, как Скотов ступил на лунную поверхность, Травин, получив одобрение своего командира, тоже начал протискиваться в люк. Но, несмотря на то, что в кабине «Сокола» было уже немного просторнее, у него ничего не получалось. Скотову даже пришлось подойти и вновь подняться по лестнице вверх, чтобы своими подсказками помочь коллеге. Протиснувшись, Травин закрыл люк лунного модуля и начал небольшими прыжками спускаться по лестнице. Случайно он промахнулся, не попав ногами на нижнюю ступеньку, и опустился на круглую, как тарелка, нижнюю часть опоры лунного модуля, скользя руками по поручням вниз. И вот тут, когда космонавт уже хотел сойти с тарелки опоры, она неожиданно повернулась. Из-за наклона «Сокола» тарелка передней опоры едва касалась поверхности и свободно вращалась вокруг оси. Чуть не опрокинувшись назад в самый ответственный момент прямо перед видеокамерой, Травин крепче ухватился за лестницу руками и в этот миг почти прямо над собой увидел Землю.

Справившись с волнением, Травин обеими ногами спрыгнул на грунт, немного взбив тёмную лунную пыль. Он посмотрел на юг, в сторону гор, и воскликнул:

— Как красиво! Напоминает горнолыжный курорт, Абзаково!

Затем в двадцати метрах от лунного модуля Скотов установил цифровую видеокамеру, Травин, тем временем, собрал аварийный образец лунного грунта, на случай, если, по каким-либо причинам, пришлось бы срочно прервать пребывание на Луне. Этот образец стал последним подобным образцом в ходе программы «Звезда-15». В последующих полётах от этой практики решено было отказаться. Далее космонавты приступили к главному. Во всех предыдущих экспедициях одной из первейших задач экипажей была установка комплекта для научных экспериментов ЗЛПЭП, пакета для экспериментов на лунной поверхности для миссии Звезда.

Но Скотов и Травин первым делом должны были выгрузить «Луноход-3», подготовить его к работе и отправиться в первую четырех километровую Лунологическую поездку к тому месту, где борозда Хэдли вплотную подходит к подножию горы Хэдли Дельта. Во время полёта «Лунаход-3», стоимостью две тысяча сто одиннадцать биткойн, хранился в сложенном состоянии в грузовом отсеке справа от лестницы, если смотреть на лунный модуль. Выгрузка производилась наполовину вручную, наполовину автоматически. К моменту её начала Скотов и Травин, несмотря на небольшие задержки с выходом, отставали от графика всего на три минуты. Чтобы выгрузить «Луноход-3», космонавты должны были осторожно вытягивать его из грузового отсека с помощью двух лентовидных тросов. Луноход при этом постепенно раскладывался и опускался на поверхность. Сложенное втрое шасси раскрывалось. Сначала задняя часть, потом — передняя. В той же последовательности разворачивались в рабочее положение колёса.

В начале процесса выгрузки «Лунохода-3» Дмитрий Травин всё-таки упал. Пятясь назад, он одной рукой тянул трос, а другой попытался снять происходящее на видеокамеру, но споткнулся и завалился на спину. Давид Скотов помог коллеге встать на ноги. Позже Дмитрий Травин говорил:

— Я без проблем мог бы подняться и сам, но тогда пришлось бы испачкать весь скафандр грязью. Ведь нужно было бы сначала перевернуться на живот и только потом, упёршись на колени и на ладони, отталкиваться руками от поверхности, чтобы принять вертикальное положение.

Космонавты на Луне, в разговоре между собой, называли лунную пыль именно «грязью». В целом выгрузка прошла без особых проблем, если не считать того, что «Луноход-3», уже развернувшись, никак не освобождался от креплений, которые его держали. Космонавтам пришлось тянуть его за заднюю часть от «Сокола», а потом приподнимать за передок. После выгрузки луноход встал на грунт носом к «Соколу». Скотов и Травин закрепили все агрегаты и детали фиксаторами и вручную, приподняв «Лунаход-3» за боковые ручки, немного его развернули, чтобы не начинать с движения задним ходом. Примерно через семнадцать минут после начала выгрузки командир впервые запрыгнул на своё сидение.

Во время первой обкатки Давид Скотов был не очень приятно удивлён, когда обнаружил, что не поворачиваются передние колёса. Но, безуспешно провозившись с переключателями несколько минут, по совету с Земли, решил оставить всё так, как есть. Из предполётных тренировок он знал, что изменять направление движения можно и одними задними колёсами. Конструкция «Лунохода» предусматривала два отдельных рулевых электродвигателя — один для передних колёс, другой — для задних. Если были включены оба двигателя, обе колёсные пары поворачивали в противоположных направлениях, при этом минимальный радиус разворота составлял всего три метра. Но управлять луноходом можно было и отключив любой из двух двигателей, только радиус разворота при этом увеличивался до шести метров

Травин должен был заснять обкатку на цифровую видеокамеру. Но ничего не получилось, завис интернет. Затем Скотов смонтировал на «Луноходе-3» и подключил лунный передатчик информации, устройство дистанционного управления видеокамерой, саму видеокамеру и обе антенны, а Травин, тем временем, установил подставку для лунологических инструментов и загрузил контейнеры для образцов лунного грунта. Далее Травин должен был отнести аварийный образец лунного грунта в кабину «Сокола». Перед этим Скотов почистил его скафандр щёткой, чтобы внутрь лунного модуля попало как можно меньше пыли, и свернул антенну на ранце. Отнеся образец, Травин снова испытал затруднения, выходя из «Сокола». И Скотову опять пришлось идти к лунному модулю, подниматься по лестнице и помогать напарнику. После этого космонавты достали из грузового отсека и загрузили в кабину корабля очередную дневную порцию пищи, сменные аккумуляторы и кассеты с гидроксидом лития для удаления углекислого газа из ранцев портативной системы жизнеобеспечения, которые им понадобятся после прогулки. Затем Давид Скотов вернулся к «Луноходу-3», чтобы включить навигационную систему. Для этого нужно было поставить лунный автомобиль на относительно ровное место так, чтобы Солнце прямо попадало на солнечный компас, не отбрасывая тени, и перезагрузить всю систему, что занимало около трёх минут. Поскольку направление на Солнце было чётко определено, навигационная система с помощью одноосного гироскопа и счётчиков оборотов на всех четырёх колёсах показывала пройденное расстояние, дистанцию до лунного модуля по прямой и направление, в котором он должен находиться. Но для того, чтобы система работала безошибочно, нужно было ещё и точно знать своё местоположение на поверхности. А этого астронавты пока не знали. Вскоре на своё сидение сел и Дмитрий Травин. Перед отправкой оставалось только пристегнуться ремнями безопасности. Но тут снова возникли проблемы. Ремни были очень тесными, но, главное, их нельзя было ослабить. На Земле их подогнали индивидуально под каждого космонавта. И никому даже в голову не пришло, что в условиях слабой лунной гравитации скафандры в сидячем положении не будут сдавливаться в той же степени, как на родной планете. Тем не менее, привязаться было абсолютно необходимо. Чтобы выполнить всю запланированную программу, нужно было спешить, а ехать предстояло по очень неровной поверхности. Скотов решил спешиться и подойти с правой стороны к сидящему Травину, чтобы помочь ему пристегнуться. Потом он с трудом, но всё-таки пристегнулся и сам. Через два часа и шесть минут после разгерметизации кабины Скотов и Травин, наконец, двинулись в путь. В этот момент запасы кислорода у обоих находились на уровне шестидесяти процентов. Из Звёздного оператор связи Григорий Алексеевич сообщил космонавтам, что им нужно двигаться в направлении кратера Святого Георгия, а там они без труда найдут свою цель — место для первой геологической остановки, кратер Локоть. Кратер Святого Георгия, огромный двухкилометровый шрам на склоне горы Хэдли Дельта, был отличным ориентиром. Он был виден на протяжении всей поездки, и от Скотова всего лишь требовалось держать курс прямо на него. Командир доложил, что пыли нет совсем. До полёта высказывались опасения, что космонавтам, возможно, придётся всю дорогу ехать в облаке пыли, выбрасываемой из-под задних колёс. Такой проблемы не возникло. Скотов сообщил также, что они едут со средней скоростью от восьми до десяти километров в час. Позднее он вспоминал, что, несмотря на небольшую по земным меркам скорость, у него были ощущения довольно быстрой езды. Он связывал это с тем, что каждую минуту «Луноход-3» проезжал по очень большому количеству различных неровностей рельефа.

— Возможно, — говорил Скотов.

— Скорость на Луне целесообразнее выражать не в километрах в час, а в кочках в минуту, или кратерах в минуту.

Демпфирование колебаний у «Лунохода» было гораздо более медленным, чем у его аналога, рассчитанного на земное притяжение, но стабильность почти такой же. Езда была сплошной тряской, чего и следовало ожидать от бездорожья. По описаниям Скотова, местность была настолько неровной и кочковатой, что из низинок «едва можно увидеть что-то выше своих бровей». «Луноход-3» отлично преодолевал неглубокие кратеры, но продольная и боковая качка были довольно сильными. Впрочем, качка была пустяком по сравнению с теми моментами, когда астронавты время от времени после подъёма внезапно въезжали в достаточно свежий и большой кратер. У Скотова часто просто не было времени, чтобы отреагировать, а удар и встряска в этих случаях были такими, что луноход становился похожим на необъезженного жеребца, все его четыре колеса отскакивали от грунта. Даже, если Скотов имел возможность предвидеть подобные моменты заранее, когда он резко поворачивал на любой скорости выше пяти километров в час, казалось, что задние колёса вот-вот заскользят, и «Луноход-3» начнёт заносить. В целом же с рулевым управлением одними задними колёсами, по словам Скотова, никаких сложностей не возникало. «Луноход-3» вёл себя очень послушно. Через мелкие кратеры Скотт ехал напрямую, а если какие-то препятствия нужно было объехать, сначала притормаживал. Впрочем, позже Травин вспоминал, что несколько раз в ходе этой первой поездки при резких поворотах вправо луноход сильно накренялся, на грунте оставались только правые колёса, и ему казалось, что они неминуемо перевернутся. Максимальная скорость на ровных прямых участках достигала тринадцати километров в час.

Скотова и Травина, как пилотов, очень интересовало, как в поездке себя покажет навигационная система «Лунохода-3». Поскольку она давала космонавтам направление и расстояние до лунного модуля, первым делом необходимо было определить на карте точное место посадки. Любая неточность в определении места прилунения автоматически трансформировалась в неопределённость позиции «Лунохода-3». Но Травин, выполнявший роль штурмана, никак не мог соотнести встречавшиеся им по пути кратеры с теми, что были на видеокартах. И это можно было понять. Даже если бы они точно знали место посадки, прочтение карты было затруднено, потому что:

1) Вблизи было очень мало больших кратеров с какими-то отличительными чертами.

2) Судить о размерах кратеров было очень сложно.

3) Карты были получены на основе видеосьёмки с относительно малым разрешением.

Неудивительно, поэтому, что через тринадцать минут и почти через полтора километра после начала поездки космонавты совершенно неожиданно для них самих выехали на край борозды Хэдли. Сразу стало ясно, что на самом деле они находятся гораздо севернее, чем думали. Глядя вдоль каньона, на юго-восток, Скотов и Травин видели то место, где он резко поворачивает на запад, и чуть поодаль разглядели свою цель — кратер Локоть. Скотов сначала думал, что они слишком отклонились к западу, но теперь это уже не имело значения. Как только они достигнут Локтя, специалисты в Звёздном смогут рассчитать расстояние и направление от этого известного ориентира так, чтобы всё встало на свои места. Главное, что в данный момент Скотов и Травин видели, куда им нужно направляться, и они поехали вдоль каньона. Ещё через тринадцать минут они подъехали к восточной кромке кратера Локоть. Последние несколько минут перед остановкой «Лунаход-3» ехал вверх по некрутому склону, но космонавты совершенно не почувствовали, что начали подниматься в гору. После полёта Скотов говорил:

— На подъёмах казалось, что едешь по ровной, горизонтальной поверхности. Слабая лунная гравитация не отклоняла тело назад, и не было никаких вертикальных ориентиров, вроде деревьев. То, что находишься на подъёме, становилось понятным, только когда спешиваешься и встаёшь на грунт.

За двадцать шесть минут космонавты проехали четыре с половиной километров, от места остановки до лунного модуля по прямой было три целых две десятых километра.

продолжение следует...