На краю безысходности

Одиночество космоса,
неизбежность падения,
нету громкого возгласа:
всё почило в забвении.

Я болтаюсь на привязи, а по ней - кислород
поступает от матери - прямо в мозг, а не в рот.

Я в пустыне безжизненной,
на краю безысходности,
все сомнения высохли
при отсутствии плотности.

И жужжу шестерёнками, как простой автомат,
что шагает уверенно: ни - вперёд, ни - назад.

В безвоздушном я карцере,
в ледяном заключении,
и в растресканном панцире
в глубине ополчения.

С этим миром озлобленным бьёмся мы невпопад,
со стремленьем непрошеным тычусь я наугад.

И в безлюдном я городе,
хоть и полном жужжания,
в ненасытном я голоде
и в плену обожания.

Я ищу лишь внимания - подтвердить, что я жив,
а они недоверчиво молча прячут ножи.

В бессловесной баталии,
состязаясь в риторике,
я завис аномалией
и сжимаюсь от коликов.

Меня мучают холодом, безразличием фраз,
я покрылся иголками, как больной дикобраз.

Одиночество космоса,
бесконечность сомнения,
от истошного возгласа
я срываюсь в падение.

И лечу к неизвестности, пуповину порвав,
но я принял решение - даже если не прав.