арзамас

В 1956 году Никита Хрущев выступил с докладом, в котором разоблачил культ личности Сталина. С тех пор словосочетание «культ личности» неоднократно использовалось в качестве эвфемизма, обозначающего пороки сталинской эпохи. Хрущеву было важно показать, что сами по себе славословия в адрес вождя, террор и диктатура были связаны не с особенностями большевизма как систе­мы, а с изъянами личности Сталина. Эту логику восприняли многие исследова­тели, искавшие ключ к пониманию сталинского режима в психо­био­графии вождя. В их изложении Сталин предстает мнительным параноидаль­ным тира­ном, охваченным манией величия.

Другие историки сталинизма, наоборот, отмечали, что культ диктатора был заложен в самом основании большевизма и не был системным сбоем. Согласно марксистской доктрине, отдельная личность не имела принципиального значе­ния, главные роли на авансцене истории играли вступившие в борьбу классы.На практике дикта­тура партии очень быстро превратилась сначала в диктатуру узкой группы партийных лидеров, а потом и одного лидера.

Культ личности не был уникальным изобретением сталинизма: аналогичные культы возникли в первой половине ХХ века во многих странах мира. Истори­ки, сравнивающие сталинизм с опытом других стран, говорят о том, что воз­ник­новение культа можно объяснить и вполне прагматическими интересами правящего класса.  Так, в 1935 году Мария Сванидзе, входившая в семейный круг вождя, записала в дневник свой разговор со Сталиным: «Он как-то сказал об овациях, устраиваемых ему, — наро­ду нужен царь, т. е. человек, которому они могут поклоняться и во имя кото­рого жить и работать».



Важнейшим событием для советской культуры 1920-х годов стала смерть Владимира Ленина, после которой в считаные недели возник его полномасштабный культ: Петроград был переименован в Ленинград, во многих городах появились памятники Ленину, на Красной площади был построен Мав­золей, где в саркофаге со стеклянной крышкой лежало забальзамированное тело вождя.


В середине 1920-х культы разной силы и масштаба возникли и вокруг осталь­ных видных большевиков: по стране прошла волна переименований, в резу­ль­тате которой Гатчина превратилась в Троцк, Елисаветград —в Зиновьевск, а Царицын — в Сталинград. Впрочем, по мере того как Сталин разделывался со старыми большевиками, города, носящие их имена, исчезали с карты и на ней появлялись имена тех, кто поддержал Сталина во внутрипартийной борьбе, — Кирова, Орджоникидзе, Ворошилова.

К концу 1920-х годов Сталин избавился от всех конкурентов в борьбе за ли­дерство внутри партии и превратился в единовластного правителя страны. В этот же момент он решился на беспрецедентную по масштабу программу насильст­венного преобразования страны.


Партийные идеологи почувствовали, что такие радикальные действия нужда­лись в дополнительной легитимации, и развернули кампанию по возвеличива­нию Сталина. 21 декабря 1929 года вождь отмечал свое 50-ле­тие, и советские газеты обрушили на читателей шквал материалов про Ста­лина. На следующий день все материалы вышли отдельной брошюрой. Вот как описал ее в своем дневнике партийный функционер Александр Соловьев:

«В ней 270 страниц. На 13 страницах помещен перечень приветствий област­ных, окружных, районных и низовых парторганизаций, не менее 700 приветст­вий. <…> Кричащие лозунги: „Вождю мирового проле­та­риата“, „Вождю револю­ционной мировой партии“, „Испытанному вождю“, „Вождю мирового Октя­бря“, „Вождю побеждающего соци­ализма“, „Беспощадному борцу за чистоту ленинской линии“, „Бойцу пролетарской мировой революции“, „Организатору Союза Республик“».

 Первого января 1934 года газета «Правда» вышла с очерком известного партийного идеолога Карла Радека «Зодчий со­ци­а­листического общества». , а главным героем лекции выступал Сталин.

Очерк стал своеобразным прологом к XVII съезду партии, названному газетами «съездом победителей». На нем Сталин подвел итоги первой пятилетки, наме­тил задачи на следующую и объявил, что в СССР построен фундамент социа­лиз­ма. После этого на страницы центральной прессы хлынул поток «сталини­аны».

Особую роль в производстве культа играла Грузия. В начале 1930-х годов самой влиятельной фигурой в коммунистическом руководстве Закавказья стал став­ленник Сталина Лаврентий Берия, который взял в свои руки сбор всех доку­мен­­тов, относящихся к революционной молодости вождя. В 1935 году Берия под своим именем выпустил книгу «К вопросу об истории большевистских орга­­низаций в Закавказье», а через два года последовал сборник воспоминаний и документов «Батумская демонстрация 1902 года». Обе эти книги показывали, что с самых первых годов ХХ века совсем еще молодой Сталин играл роль чуть ли не единственного лидера и идеолога революционной борьбы на Кавказе.



вплоть до 60-летия вождя в 1939 году, шло нарастание потока сталинианы, который равномерно захватывал все жанры и виды искус­ства. Сначала вышла биография Сталина, написанная Анри Барбюсом, с гово­ря­щим названием «Сталин. Человек, через которого раскрывается новый мир». Затем Сталин как персонаж появился в игровых фильмах, посвященных рево­люции. Наконец, в Москве на Всесоюзной сельскохозяйственной вы­ставке поя­вился 25-метровый памятник вождя работы скульптора Сергея Меркурова.


Попробуем обобщить содержательную часть возникшего в 1930-е годы канона и для удобства описания возьмем художественную литературу. Во-первых, поя­вился кано­нический набор эпизодов биографии Сталина, кото­рый подле­жал художест­вен­ному осмыслению: детство в Грузии, участие в ре­во­люци­онном движении на Кавказе, испытание тюрьмами и ссылками, со­учас­тие на равных с Лениным в революции 1917 года, стратегическое руковод­ство Красной армией во время обороны Царицына, клятва над гробом Ленина, дарование советскому народу Конституции. Все значительные произведения сталинианы так или иначе вращались вокруг этих эпизодов из жизни вождя.

Во-вторых, сформировался набор устойчивых характеристик самого Сталина и связанных с ними смысловых рядов. Сталин уподоблялся явлениям природы. Например, солнцу, чьи лучи достига­ют самых дальних концов страны и всюду несут тепло и радость. Так же дейст­вовала сталинская улыбка, забота, слова. Сталин изо­бра­жался отцом нации — одновременно строгим и добрым, не­ус­тан­­но дума­ю­щим о благе каждого советского гражданина. Сталина называли «человеком из народа». Он одновременно понятен всем и каждому и при этом вобрал все лучшие свойства всех советских людей. На мно­гих картинах и во мно­гих текстах Сталин одет в шинель обычного сол­дата. Он лишь рядовой в армии строителей коммунизма.

Канонический Сталин был учеником Ленина, но и сам был учителем. Он по­знал все премудрости марксизма и поднялся на недосягаемую теоретическую высоту. Сталин представал садовником, заботливо выращивающим вокруг себя людей.  Наконец, Сталина объявили вождем и пророком. Он единственный мог вести Советский Союз в светлое будущее.

Принципы вертикальной властной иерархии советского общества были пере­ведены на язык живописи и фотографии. Любое изображение Сталина должно было с композиционной точки зрения занимать доминирующее место: Ста­лин был в центре, а остальные фигуры расходились от него кругами (, либо он возвышался над остальными, либо был самой крупной фигурой ком­позиции


Чуть ли не каждого значительного советского интеллектуала связывала со Ста­ли­ным своя история отношений. У каждого из них была с ним или личная встреча, или телефонный разговор. О многих произведениях Сталин оставил свой устный или письменный отзыв. Каждое из этих событий сыграло судьбо­носную роль в жизни конкретного писателя, режиссера или художника: кого-то вмешательство Сталина избавило от общественной травли; кому-то помогало спасти родственника или друга; для кого-то, наоборот, могло означать неглас­ный запрет на творчество. Каждой своей реакцией Сталин демонстративно дистанцировался от официального газетного языка и показывал, что он сам мудрее и проницательнее, чем выстроенная им система.