Новая лунная космическая гонка. В кратере Дюна

Второй день на Луне

Камень Бытия и кратер Дюна.

В кратере Шпора космонавты обнаружили, что грунт вокруг опять казался им зеленоватым. Травин предположил:

— Может быть, всё дело в защитных светофильтрах гермошлемов. Что будет, если они привезут камни домой, а там они вовсе не будут выглядеть зелёными?

Оба, не сговариваясь, подняли светофильтры. Когда через несколько секунд их глаза немного приспособились к яркому свету, оказалось, что зелёный цвет немного поблёк, но всё-таки, как сказал Скотов, это определённо был другой оттенок серого. Несколько образцов грунта отправились в пакеты. Когда позже их изучали на Земле, они всё ещё имели зеленоватый оттенок. Примерно через пятнадцать минут после остановки в кратере Шпора космонавты заметили камень размером примерно десять сантиметров, который, как на пьедестале, лежал на куске брекчии и ярко сверкал на солнце. По словам Травина, он, казалось, манил к себе и как будто говорил:

— Подойдите, возьмите меня!

Когда космонавты присмотрелись внимательнее, сомнений не осталось. Это был кусок кристаллической породы, целиком состоящий из минерала плагиоклаза, и он очень отличался от брекчий и базальтов, которые они собирали до сих пор.

— Кажется, мы нашли то, зачем сюда прилетели, — доложил Скотов в Звёздный.

— Думаю, мы, возможно, нашли что-то близкое к анортозиту, — добавил он с удовлетворением.

— Потому что камень кристаллический, и он почти весь состоит из плагиоклаза. Какая красота!

Скотов и Травин бережно упаковали образец, который потом стал известен как Камень Бытия. Его возраст был оценён специалистами на Земле примерно в четыре целых и одна десятая миллиарда лет. Значимость этой находки была огромной. Экипажи «Звезда-11» и «Звезда-12» привезли на Землю образцы пород, слагающих лунные моря. Лунохимики по ним определили возраст лавовых потоков, которые создали эти моря. Экипаж «Звезда-14» привёз образцы брекчии, которые подтвердили общие предположения о возрасте и составе пород, выброшенных из таких огромных бассейнов, как бассейн Моря Дождей. Оставалось найти фрагменты древней лунной коры. Это было одной из главных задач экипажа «Звезда-15», и Скотов и Травин с ней справились всего через два с половиной часа после начала второй поездки. Космонавты подобрали и кусок пьедестала, на котором лежал Камень Бытия, после того как Травин разбил брекчию, горную породу, сложенную из угловатых обломков совком. Дальше они намеревались взяться за валун, который лежал невдалеке. Скотов, по его словам, приберегал этот камень на десерт. Но Звёздный настойчиво попросил:

—Оставьте, Соколы, валун в покое и, вместо этого, соберите специальными ковшеобразными граблями как можно больше мелких камешков. Работы впереди у вас будет ещё много, а резервный запас времени, на случай, если вам придется вдруг срочно возвращаться к лунному модулю пешком из-за внезапной поломки «Лунохода-3», стремительно уменьшается.

Пока Травин ходил к «Луноходу-3» за граблями, Скотов всё-таки добрался до валуна и отколол от него кусочек. Потом космонавты граблями набрали целый пакет мелких камней и ещё один полный пакет грунта. И в завершение Скотов и Травин подобрали камень размером с большой грейпфрут весом четыре целых сорок восемь десятых килограмма, он стал вторым по величине из образцов лунной породы, собранных экипажем «Звезда-15». Всего у кратера Шпора космонавты за пятьдесят минут работы нашли четыре образца анортозита, но Камень Бытия был первым из них и самым крупным.

Отсюда Скотов и Травин направились вниз, в направлении лунного модуля, но по пути им ещё предстояло сделать остановку у кратера Дюна. Первоначально остановку здесь предполагалось сделать в начале второй поездки, но по ходу её решено было отложить на конец. Дорога сюда заняла около тринадцать минут, до этого места «Луноход-3» покрыл расстояние в восемь целых и девять десятых километра, до «Сокола» оставалось три целых и четыре десятых километра. Космонавты остановились в сорока метрах от южной кромки кратера Дюна, имевшего около пятисот метров в поперечнике. Звёздный настаивал на очень короткой, десятиминутной остановке, поэтому для экономии времени телекамеру здесь решено было не включать. Скотову, прежде всего, нужно было поменять в видеокамере карту памяти, она заполнилась в конце остановки у кратера Шпора. Пока он это делал, Травин начал снимать на свою семидесяти миллиметровую камеру панораму окрестностей, но успел сделать только одиннадцать снимков, механизм камеры заело, и он перестал протягивать плёнку. Поэтому дальнейшие лунологические изыскания у кратера Дюна документировал на свою видеокамеру только Скотов. Космонавты собрали несколько камней и совков грунта и принялись за валун с большими полостями на его поверхности, лежавший на самом краю кратера. Скотов молотком отколол от него несколько кусков. Один из них, весом около двух килограммов, стал самым большим из всех, которые откалывали от лунных валунов и скал космонавты «Звёзд». После этого Скотов обратил внимание, что к ранцу портативной системы жизнеобеспечения на спине Травина не прикреплен, как обычно, пакет с образцами лунной породы. Командир тут же проверил, на месте ли лучшие и самые ценные из собранных образцов, которые он предусмотрительно запрятал под сидение лунохода. Сними было всё в порядке.

— Ну, ладно, ничего, — сказал Скотов,

— Что-то находишь, что-то теряешь.

Возвращаться не было времени, хотя по следам «Лунохода-3» они нашли бы пропажу без проблем. Космонавты уже садились в луноход, когда Скотов вдруг вспомнил, что он просто не прицепил к ранцу Травина пустой мешок в конце предыдущей остановки.

— Ну, ты меня заставил поволноваться, — заметил Травин.

— Я и сам себя заставил изрядно понервничать», — парировал Скотов.

Точку в этом разговоре поставил Григорий Алексеевич со Звёздного:

— Земле мы все с самого начала знали, что ничего не потеряно. И, наверное, об этом следовало сразу сказать, — допустил Алексеев.

— Но всем хотелось проверить, признает ли командир свою ошибку.

По просьбе Звёздного, космонавты доложили о состоянии запасов кислорода. У Травина оставалось пятьдесят процентов кислорода, а у Скотова — сорок два процента. У кратера Дюна Скотов и Травин провели вместо десяти чуть более шестнадцати минут. На обратном пути они могли видеть вдали свой лунный модуль. И это давало возможность проверить работу навигационной системы: индикаторы указывали верное направление. У космонавтов были трудности с визуальным определением расстояний и размеров, поскольку не было привычных ориентиров: деревьев, домов, столбов линий электропередачи и другого. Скотов даже заметил, что он больше не знает, насколько большим может быть «большое». Когда навигационная система показала, что до «Лунахода-3» остаётся две целых четыре десятых километра, космонавты начали различать детали на поверхности «Сокола». А когда до лунного модуля оставалось чуть менее двух километров, Григорий Алексеевич из Звёздного сообщил им, что установленный ими сейсмометр улавливает колебания от их передвижения на «Луноходе-3» по лунной поверхности. Скотов разогнался до двенадцати километров в час. Травин пошутил:

— Твое вождение вызывает у меня морскую болезнь.

— Ну, а чего же ты ожидал, вы ведь путешествуете по морю», — ответил ему из Звёздного Григорий Алексеев. Возвратившись к лунному модулю, космонавты выгрузили собранные образцы. Вторая поездка по Луне продолжалась три часа пятьдесят восемь минут. Скотов и Травин проехали двенадцать с половиной километров и собрали тридцать четыре целых и девять десятых килограммов образцов лунного грунта

продолжение следует...