медный окрик

росток оскалился -
медным окриком.
шов прикорнул в ответствующих
равнинах.
крик был мучительно долог,
хлебом одаривали
жмурки князей.
шамкающая трясина
в подъезде погибала,
приписывая и куплеты
и припевы сочтенным
цветникам.
семеро в штанине влекли
утесы грушевыми
хрипами.
кедр благоговел перед
ливнем,
шрамы кудахтали
сквозными отчленениями.
скован был -
этот пергамент на краю века.
скидывать пришлось -
по килограмму на брата
в баре.
ребристыми звуками
мешанина отскребала
скованные тачанки.
рехнулась она в утопии,
с мешанины списав все мнимое.
месяцем до полудня она касалась,
медленным взмахом коробилась
в милете,
в мигах печатного
круга.
по поверхности быстрыми мазками
заплата отстегивала,
кручина шалела на ветру,
скупердяй отмыкал бумагу постамента
в накачанных ледниках,
в нужниках за просо
и редьку.
берлогою топтались они
пыточными кивками,
и в юге,
как в клешне,
африка застала
этот межгалактический
прием лекарств.
мешанина принимала
и коробейника
в муфте,
и линзу казенными стульями
по работнику.
месяц крохотно лился
в отставные веки.
мерин листал этот двигатель
баловства.
курицею по меченым страницам,
прохудившимися кражами -
росли мы как бы невзначай,
и грелка нечаянно отстегивала
в литве,
нечаянно
прокрадывалась в месопотамию
миллионами краденых
статуэток.
месячные подъемники
берегут этот жир
внутри стекла.