Сыновья Рагнара

Сыновья Рагнара.

Рагнар, великий датский вождь, что в Англию ходил,
Попал под стрел английских дождь, в ловушку угодил.
 Там окружили хирд его, в Нортумбрии лесах.
 Тогда у многих головы не стало на плечах...
  Ну а Рагнара приказал король Элла второй
  В нору со змеями спустить, что вырыл за горой.
   Смеялся, словно козодой, Элла Второй себе,
   Пока Рагнар меж скользких змей ворочался во тьме.
    Свалился замертво старик, укушенный змеёй,
    Но англичанам перед тем ответил с хрипотцой:
     "Эх, коль узнал б подсвинок мой, что в аглицком плену
      Пришёл отцу его конец, седому кабану!"

Забыл о тех словах король, но года через два
По волнам, серым, как свинец, пришла напасть туда,
 И чайки криком донесли расплывчатую весть,
 Что под хоругвью с вороном идёт сыновья месть.
  Дрожи суставом каждым ты, Элла второй, злодей —
  По душу двинулись твою все тридцать пять ладей:
   Узоры на носу одной сплетаются, как дёрн,
   Её ведёт, смотря вперёд, Железнобокий Бьёрн;
    Работают среди гребцов и Хальфдан, и Хвитсерк;
    Корабль Сигурда-змеи тебя бы в ужас вверг.
Кричит Бескостный Ивар им сквозь шелест парусов,
Что достигает жуткий флот английских берегов.

На берег вышли сыновья, к Нортумбрии стенам,
Напиться кровью их пора секирам и мечам.
 За ними, разгрызая щит, на берег вышла рать,
 Уж бастионы англичан она готова брать.
  А за решётками окна король Элла второй
  Стал бледен вдруг, будто скала, рог со стены взял свой,
   Трубя в него, покинул зал из серых мрачных плит.
   Свои войска он собирал, весь золотом расшит.
    И вскоре битва началась, а громкий лязг мечей
    Долину оглашал тогда, как дикий рык зверей.
И воины падали тогда, и щедро кровь лилась,
И солнцем в серых небесах валькирия вилась.
Вот какова была сильна сыновья злая месть,
Ведь гибло англичан тогда... хронисту и не счесть.

Элла второй же на холме за битвой наблюдал
И вдруг назад, трусливым псом, в смятеньи побежал.
  За ним Бескостный Ивар мчит, с ним Хальфдан и Хвитсерк,
  Бьёрн, Убба, Сигурд — все сыны. Король в их взгляде мерк.
   Победой битву завершив, в зал конунги вошли
   И на стене, среди других, там гобелен нашли.
    На нём, как страшный, дикий зверь, их умерщвлён отец.
    Элла же там изображён красавец и храбрец.
Разгорячились, словно сталь в кузнечном горне злом,
Сыны с того, что кто-то смел глумиться над отцом.
В агонии, пустой мольбе, как зверь, король орал,
Когда секиры острый зуб хребет ему ломал...

Ну а потом исчезли вновь все тридцать пять ладей,
И будто не было уже злых северных людей.
Но с той поры англиец знал: нет крепче ничего
Сыновьей мести за отца иль деда своего.