Город не спит, он слушает

Дворняжка спотыкалась на улицах,
Шла и шла, ища себе на ночь ночлег.
Город не смыкал век.
Она рыкнула на кого-то - ее палками,
Будто вновь и вновь к вере призывали,
Но неприкаянной брела она дальше.

Уже и бок облезает, и за ухом шумит.
Громкий писк от фонарей - вянут уши.
Город не спит,
Он слушает, безразличный будто...

Шавка рослая забрела под крышицу,
По ней недавно дети карабкались.
Уставшая, не видит, что люди уже нагавкались.
Люди немножко устали, и рассвет наступает
Тихо, шажками, по чуть-чуть.

А в глазах муть...
Что-то колет, рвёт, - ноет бок; с остервенением
На саму себя, рыча, будто от бессилия.
Махнув хвостом, переставив лапы опять с жалким рвением.
Вперед, надо есть, вперед.

Не коситесь, будто она чудовище,
Будто жалкое, грязное, бессильное,
Не способное к вдохновенью вырваться,
Пыльное
От усталости в груди сердце бьется.
Еще пока.

Рваной трусцой вперёд по чуть-чуть.
Слепит глаз яркая муть.
Это обычный, желанный, побеждённый день:
"Я еще живу".
Потереться о пень, покоситься на яркое, мутное
Пятнышко на небе; рыкнуть впустую
И обнаружить в себе тишину глухую.
Вперёд...

Все труднее шагать, но падать нельзя.
Так все и закончится, верно?
- Верно.
Человек, чей взгляд упал на это ничтожество,
Шагнул вперёд...
Собака - назад. И упала. Всё.
Больше солнце ей глаза не дерёт.
- Эй...
Тихий оклик; понимая, но не веря ещё.
Так все и закончится, верно?
Человек суетился на улицах Города,
Отражая его электрический свет:
Город уже не смыкает век.
И помня, как кто-то упал и затих,
Человек в замкнутом городе
С надеждой рвется вперёд...