Библиотека для слепых

Во имя храбрости отцов!
Во имя всех живых глупцов!
На Ваш гуманный, честный суд 
Стих свой на блюдечке несу.
Среди всех прочих, он один 
Доставит в глубину глубин,
Не отпуская до конца,
Побаска льётся про творца.
Подняв и опустив стопу,
Шагами бью на такт строфу.
Стремитесь прямиком в обрыв,
Настройтесь сразу на разрыв 
Шаблонов, масок и личин: 
Один, с собою, на один.
Она откроет двери тем,
Кто не боится теорем.
Откроются они не зря:
Возможность заглянуть в себя.
Сокрытый образ между строк,
Взведенный у виска курок.
Повадок против всех цепных,
БИБЛИОТЕКА ДЛЯ СЛЕПЫХ.

***

Обычный, вроде, человек 
Готов был совершить побег 
Из мира бестолковых слов 
В бескрайние просторы снов.
Ему всю сущность бытия 
Открыла странная змея:
«Ты создан был всем командир!
Огнем пылает твой мундир!
Ведь свысока смотря на мир 
Решал судьбу, да шел на пир.
И ею был приговорён,
Самим собою отвлечён,
Лишь не спросить бы у себя
В момент рожденья: "Где был Я?"
Сознанье заперто внутри,
Любой твой выбор - две двери,
За каждой - тысяча веков,
Да миллиардов семь   дорог.
В тех точках, где пересеклись,
Сплетались   в собственную жизнь».
Вещать всё продолжает змей:
«Сомнения свои развей,
Любой твой выбор, каждый слог -
Весь в совокупности итог,
В минуту, когда пил ты сок,
Я шёл с тобою бок о бок».
Мысль проскочила в голове:
"И правда, ведь дороги две".
Пока ещё не понимал:
Он безвозвратно засыпал.
***
В пьянящей, вязкой тишине,
На запредельной глубине 
Летит вперед наш батискаф.
Словно Давид и Голиаф,
Лицом к лицу   в его окне 
Сам на себя смотрел   извне.
Вот нос и губы, голова,
Глаза, плечо, а где рука?
Он посмотрел себе на кисть -
Она сжимала чистый лист;
Опять уставился в портрет -
А рук по-прежнему   всё нет.
Вдруг отражение в стекле 
Сказало: «Подойди ко мне!»
Улыбкой заменив оскал,
Он сам себе с усладой лгал,
Что всех красивей и богат,
Повсюду все им дорожат;
Что не найдете в нем изъян,
Даже когда он в стельку пьян.
Здесь было только одно но:
Наврать себе   нам не дано.
Давно забыт любимый бар,
В пыли чехлы из-под гитар,
На кассе выдали итог:
"Как прежде полюбить не мог".
Во всем винил он всех вокруг,
Если проспал - виновен друг,
Жена ушла, ушел доход,
И в этом виноват "КОМПОТ"!
Виновны все, кроме тебя,
Убить не смог в себе царя.
Лелея и любя его,
Прогнило здравое зерно.
Герой все слушал, не мешал,
Внутри все жгло: он ощущал,
Как стыд  порочит гордый дух,
Слова кинжалом режут слух.
С портрета тянется рука,
Над дном поплыли облака,
Щелчок издал стальной затвор,
Что эгу вынес приговор.
Исчез наш гордый батискаф 
В миг, как сражен был Голиаф.
Так началась цепочка снов,
Из опыта большой улов.
***
Герой стоял, смотря вперёд 
На горы, освещая лёд
Вершин; звездой обнажена,
Смотрела полная луна.
Бросая наземь свой привет,
Давала путнику совет:
"Поход твой дабы не был пуст,
Найди-ка   говорящий куст.
Он много видел, уж поверь,
Укажет нужную всем дверь!
Однако, нет к нему дорог -
Определять тебе порог,
Сердце укажет верный путь».
Луну накрыла тучи муть.
Герой смотрел на облака -
Они текли, словно река.
И в точке, где брала исток,
Будто отчаянный росток,
Стремясь наперекор и ввысь,
Виднелся гриб, навеял мысль:
Раз уж случился парадокс,
Во сне ведь   не поможет бокс,
Здесь все, что знал, летит под хвост,
Из козырей - один лишь "тост".
Пойду к нему, ведь столько раз 
Я брёл туда, что видел глаз.
И много шёл да тратил сил,
Пока его не удивил
Пред взором: звёздный бастион,
А в нём, огромный странный дом.
Большой   спокойный исполин 
По форме   был похож на блин,
Над миром сна он нависал,
Его здесь каждый уважал.
Он закрывал собою свет,
Любой в нем находил ответ.
Забита   прямо до краёв 
У входа   урна для оков.
Шагнуть за дверь   ещё не смел,
Для круга взял с собою мел -
Сильнейшую из всех преград,
Чтоб не стащили тебя в ад.
Взращён на подвиге отцов,
Назад нет шагу для творцов;
Набравшись духу, что есть сил,
За ручку крепко так схватил.
Сломав барьер внутри себя,
Он принял рок судьбы шутя.
И потянул на себя дверь,
А дальше, верь или не верь,
Тихонько скрипнула петля:
Уходит из-под ног земля,
Стоит в глухом ночном лесу,
Вот только ступни на весу.
Костер опушку освещал,
С ним рядом вроде кто-то спал.
Поближе подошел герой,
Нарушил тишину слепой:
«Родился, рос и повзрослел,
Смирился, спился, одряхлел;
Был человек - остался прах,
Не смог преодолеть ты страх.
Их очень много есть внутри,
Но ты внимательней смотри:
Размером, словно  террикон,
Огромный золотой дракон.
Коснувшись его лба рукой,
Ты снова обретешь покой».
Сказал и сразу же исчез,
А вместе с ним дремучий лес.
Вмиг тьма затмила все вокруг,
И вроде вместо леса - луг.
***
Свет пробудился, заблистал
У моря синего причал.
На нем  под пение цикад
Герой сел созерцать закат.
За мирозданием смотрел,
Откинув бесконечность дел,
За вдохом выдох, снова вдох,
С дыханием он слиться смог,
От мыслей отделив себя,
Личину на куски дробя,
Картина разрывала мозг,
От напряжения тёк воск.
Вот здесь, казалось, всех любя,
Любил  лишь самого себя.
Вот тут, из самых лучших чувств,
Бежал от боевых дежурств.
Обиженность  прикрыл платком,
Агрессию списал на ром,
Беспомощность на каждый день
Списал   на собственную лень.
Радел душою за родню,
Но сам решил ходить в строю;
Чтоб страсти поднести поклон,
Спокойно шёл из ряда вон.
Следом, из собственных страниц,
Сорвал его дельфина свист.
Теплом наполнив всё вокруг,
Заговорил с ним новый друг:
«Обдумай сказанное мной,
Летим со мною над волной,
Дельфином может каждый стать!
Плескаться, прыгать и играть.
Забудь, что значило терпеть,
Удел всей стаи - богатеть!
Не знаем, что такое грех!
Здесь одна чайка - выше всех!
Смеясь, летает над волной,
Но рада говорить со мной:
Она бесплатно даст совет,
От Чайки   даже ночью свет.
Красивый старший брат-дельфин,
Что время очень-очень чтил,
Ей в помощь был   вселенной дан,
И все решал по пустякам.
Он доказал на сто страниц:
"дельфины - родственники птиц!"
Какие мысли у тебя?
От стаи отставать нельзя!»
Соблазн облизывал лицо,
Представь у Толкина кольцо,
Поставь здесь рядом никотин,
Будто Титаник среди льдин.
Принять дары морей не мог,
Молча смотрел на стопы ног,
Корректней как бы отказать;
Дельфин не может больше ждать.
Махнул он хвостиком своим,
Прощаясь с другом дорогим.
Закат прошел, застыла ночь,
Красиво ушло Солнце прочь.
Луна разбила серебром
Дорогу, что построил Дом,
Однако не успел моргнуть,
Как новый проложила путь.
Он только первый сделал шаг -
В системе вдруг случился баг.
***
Теперь он видит родной стол,
Друзья зовут  играть в футбол,
Ответственность разит в упор,
К нему прикован мамин взор.
Остывшая еда давно,
Бросайся прямо хоть в окно.
Не съешь - не выйдешь, плачь не плачь,
И слышится: - Ну, скинь хоть мяч!
Похоронил мечту на матч,
Опыт из прежних неудач,
Не ясно только: он ведь сыт,
За что испытывает стыд?
Не суждено ему  понять,
Необходимость в чем - орать?
За что платить такой ценой?
Но мама стала вдруг стальной.
В воспоминаньях о былом
Любовь несется напролом,
В попытках выжить обожгло,
Тепло преобразив во зло.
В чём соль таких метаморфоз?
Порою нужно бросить  воз.
Развитие идет на нет,
Если разбить не смог ты скреп.
Мяч снова рад увидеть свет:
Смывает завтрак в туалет.
Счастливый вышел бы конец,
Но только кто здесь молодец?
Прошедший мимо компромисс,
В обоих -  чистый эгоизм.
Со стороны на все смотря,
Царя он отделил от Я.
С улыбкой села мать на стул,
Порыв листок перевернул.
Стирая рамки всех границ,
Промеж нулей и единиц.
***
Путь между строчек и страниц,
Словно дорога из гробниц.
Смотря на самого себя,
Спокойно страхи хороня,
Он каждый проживал внутри.
Ему, плюс-минус, сорок три.
Весь мир мечтая покорить,
Лишь продолжал себя топить.
С восторгом! Нацепил хомут!
Смог прикупить себе батут!
В бреду разбитых своих мечт 
Он голову  сложил под меч.
И, вроде, весело кругом,
Все хвалятся своим прыжком!
И Жизнь своя вся  на потом,
Но счастье рядом, за бугром.
Он сам себя переспросил:
"Сколько еще осталось сил?"
Ведь ноги-то  уже не те,
Конец заветной высоте
Пришел   давным уже давно,
Но прыгает он - всё ровно.
Так, может быть, пора кончать?
Жизнь новую   пора начать?
Схватить свой старенький штурвал!
Сбежать скорее на причал!
Все  ждал: наступит этот день,
Когда прогонит свою лень.
Конец положен без начал:
Пылится в сундуке штурвал,
Амбиции   ушли в лета,
В лета же   канула мечта.
Из зеркала смотрел старик,
Наружу рвется детский крик.
Звук потревожил тишину,
Она  разрезала  струну.
Сложил батут, надел парик,
Издал последний в жизни хрип.
За руку смерть его ведёт
Из тьмы   навстречу тем, кто ждет.

***

И правда, мрак обрушил свет.
Как оказалось, много лет
Смиренно, не жалея сил,
Чудо о помощи просил
Седой и старый человек.
Сияла вера из-под век,
Смердела обреченность толп,
Сказал старик, целуя столб:
"Коли заплатишь ему  мздой,
Благословит тебя - на бой!
Наполнит чудом   все нутро!
Чтоб приносил ты всем - добро!"
«А чудо что это за зверь?
Укажет нужную мне дверь?»
"Конечно! Ведь оно легко
И воду превратит в вино!
В три дня  воздвигнет чудный мир,
К нему хожу   на тайный пир!
Всего нас - шесть учеников
И стадо целое рабов.
Жить вечно будешь, это факт!
С ним смерти нет, а лишь антракт!
Обязан биться ты об столб,
В кровь разбивая себе лоб.
Такой не хитрый пируэт 
Спасет тебя от всяких бед.
Пожертвуй золотом на стол!
После отдай земной поклон!"
В карманах не было гроша,
Но ведь честна его душа!
Послал герой ему "Привет",
А чудо   все молчит в ответ.
Вода   так и была  водой,
Может, он встал не той ногой?
Для тех, кто лоб свой не щадил,
В дали аллея из могил.
При этом, будто бы в трактир,
Спешат попасть все в чудный мир.
Где нет злодеев, нет там боли,
Катаются верхом на пони,
Жизнь перейти хотел кто вброд,
И нет у них других забот.
Обескуражен наш герой:
Зачем так жестко над собой?
Он при себе оставил мысль,
Что само чудо - это жизнь.
Время летело, будто вспять,
Герой решил дальше шагать.

***
Вода посыпалась с небес,
Он быстро на утес залез.
Не видно края и конца:
Грядет погибель для творца.
Смерть, отложив свою косу,
Спокойно смотрит на росу.
Как рассказал потом орёл,
Тот по воде   спокойно брёл.
Послал голубку наш герой,
Послал вторую взамен той.
На горизонте виден дым:
Для моря вновь он стал чужим.
Всё царство - это один град.
Дела в нем   не идут на лад.
Каждый второй   уже банкрот,
А быть должно - наоборот!
Амбары все зерном забиты,
Их не спешат раздать элиты.
Разводят в головах дурдом,
Что всё скопили - на потом.
Стоят златые купола,
Весь город сделан   из говна.
Плюют с высоких колоколен 
На тех, кто чем-то недоволен.
"Держал порядок" много лет 
Владеющий Мирами Дед!
Нацелены "его дела" 
На то, чтоб "нация цвела"!
Который год  желудок пуст,
Завял давно последний куст!
Навзрыд   глашатаи царя 
Твердят, что это все   не зря.
Великой миссией дано:
"Всех накорми, а сам на дно"
Во славу храбрости отцов,
Терпеть с рождения готов.
Для нации   то был порог,
На что народ реально мог.
Тут все беднеют день за днем,
Мечта, что "скоро заживем" 
Была здесь   основной из пищ.
Имеем - каждый третий нищ.
Сами себе устали лгать,
Чужую мысль "на веру" брать.
Откинув грани естества
Во Имя Чудо-божества.
Распространяется огонь,
Хороший Дед, знакома Вонь.
Взор устремился в пустоту.
Шагая по людскому дну,
Герой  иллюзий не питал,
Бежать скорее посчитал.
Из городских скользнул ворот,
Открыл от удивленья рот.
Совсем впритык   стоит второй,
Он первому был, как родной.
Немного дальше, был ещё,
Казалось, с этими сращён.
Если убрать совсем весь вздор,
Их разделял всего забор.
Как можно было допустить.
Что брат сестру решил забыть?
От правды всех бросает в дрожь,
Взрастила каждого тут ложь.
Как осудить таких людей?
Подальше убежать скорей.

***
И шёл, казалось, целый век,
И угол каждый из сусек 
Поскреб воистину сполна.
Не отпускали сети сна.
Возник нежданно странный дом,
Герой по центру стоял в нем.
Собран   из точечных страниц,
Из радостных и грустных лиц,
Вмещал всю сущность бытия: 
Теперь уже внутри себя.
Заговорил над ухом змей:
"Сомнения свои развей...
Всю продолжительность дорог 
Осилить без меня   не мог!
С рождения   внутри тебя 
Всегда с тобою рядом  Я!
Ласкал, преподносил урок,
Шагали вместе - бок о бок!
В каждой   из тысячи дорог,
Любой твой шаг через порог!
Везде, где начинал ты с Я,
Там точно не было   тебя.»
Сказал, замолк и стал расти.
Он был концом его пути.
Величественный, гордый змей
И Люцифер, и Прометей,
Иисус и Шива, даже Род,
Он получал их от господ.
Всё это   только имена,
Ведь змей у всех - внутри себя.
Дракон все рос, стал выше крыш,
Оттенок становился рыж.
Сжигало пламя все кругом -
Разваливался странный дом.
И тлела   в пустоте глазниц 
Жизнь из обугленных страниц.
Понял, сомнений не тая,
Убьет змею - убьет себя.
Он принял свою смерть легко,
Схватил дракона за крыло,
От всей души его обнял,
Огонь не жег, а закалял!
Для смерти не осталось фиг,
Совсем пустые полки книг 
Успел запомнить   перед тем,
Как мир заметно потемнел.
Открыв глаза, увидел куст,
И речь текла из его уст:
"Я много видел рядом лиц,
Как загорюсь - падали ниц.
Им мудрость   вкладывал в умы,
Чтоб счастливы все были мы.
Кому судьбой же довело
Взрастить в себе мое зерно,
Тем догмы мира начертал."
Куст потихоньку расцветал.
"Однако, весь удел людской 
Жизнь сопоставить лишь с рекой.
Я им сломал границы снов,
Чтоб одурачить простаков.
Заветы, скрепы в мир неся,
Но тратили все на себя!!
Чем же закончился твой путь?
Может, еще куда свернуть?
Тебе открыт огромный  мир,
Знакомый, вроде бы, до дыр.
В нем половину бытия 
Проводят люди, просто спя.
Прожив различный опыт там,
Путь приведет тебя к вратам!
За ними, друг мой, обретёшь,
К чему так долго ты  идёшь».
Отцвёл и сразу вспыхнул куст,
Сгорел, издав прощальный хруст.
И ветер   пеплом начертал,
 Ворота те, что обещал.
За ручку дернул, их открыв,
Раскинулся пред взором стих:
***
За бесконечностью миров,
За гранью квантовых скачков 
Не можем мы представить даже;
Весьма-весьма обескуражен 
Тот человек, что целью задан,
Махнуть не глядя, жизнь - на ладан.
Так вот же, представлений нет 
Для тех, кто не держал обет,
Не стоит раздувать меха,
Коль сама плоть полна греха.
При бесконечности дороги,
Импульс дают для жизни   ноги.
При бесконечности дверей,
Как связку всех собрать ключей?
Нельзя сдавать в залог успеха 
Отсутствие при жизни смеха.
Не стоит гадить в чье-то я,
Собрался? Так начни с себя!
И представления о чуде,
Нельзя нести на блюде людям .
Ну что, подумать мы не можем,
И тот, кому вообще негоже
Свой эгоизм   вперёд себя 
Толкать, при этом всех любя.
Из тысячи прекрасных знаний,
Момент прочувствуй колебаний,
Где звук   нарушил тишину,
Там жизнь ударила струну.
Виновность если всем вокруг
Глаза сожгла и выжгла слух,
Знай, что подкидывать в костёр 
Ни мать, ни кто-то из сестёр 
Дрова не могут, ни жиды,
Во всём виновен - только ты.
Представить мы не можем даже 
Того, что это всё   не наше.
Тщеславие  давным-давно
Всех убедило, что дано 
Нам делать то, что мы хотим,
Даже когда калечим мир.
Создав  большие города,
От них   лишь грязная вода.
Мы продолжаем убивать 
Свой дом, откуда не сбежать.
Вопросов   больше, чем ответов,
Ты не спеши давать советов,
Ведь из-под топота копыт 
Конечный образ явно скрыт.
Открой себя всему живому,
Впитай мгновенья по-другому,
Откинь свое  сознание!
Прочувствуй мироздание!
На свет рождается дитя,
Ему даны учителя,
Их только собственный пример 
Не даст, чтоб вырос лицемер.
Семейный, внутренний уклад 
Избавит от любых преград,
Если в момент взросления 
Примером уважения 
Смог стать, ведь нет других богов
Для тех, кто не познал и слов.
Ответственность бери за всё,
Ведь исключений нет   во всём.
Никто не жаждет и нигде
Тебя прибитым на кресте,
Ликуя, наблюдая муки,
Спасать себя   во имя скуки.
На сердце нужно заклеймить -
Нельзя мешать кому-то жить!
Не трогайте чужое тело,
Это совсем не ваше дело!
И на пути   к заветной цели
Следите, чтоб не одурели,
В бессмертии лелея плоть,
Что завещал Вам свой Господь.
***
Санёк проснулся, этот сон,
Который словно наяву;
«Скорей, - подумал, - на балкон
Пойду, -подумал, - покурю».
В ночи сверкнула зажигалка,
Очередной нажав курок,
Он достает из глаза палку,
Прокручивая свой  урок.
Сосуд, набравшийся до края,
Совсем открыл себя  пустым.
За эгом   ведь не видно рая,
В который он пришел живым.
Познав себя с других сторон,
Решил всю жизнь перевернуть,
Он сожалел лишь об одном:
Что время больше не вернуть.
Но ведь теперь все по-другому,
Распишет на листке мечту:
В алтайские поехать горы 
И на руке набить тату.
Купить скорее мотоцикл,
На нем объехать целый мир.
Собой он, наконец, займется
И уберет весь лишний жир.
Их было много. Он писал,
Расписан весь его удел;
Перед глазами, очень четко,
Что сделать так и не успел.
По строкам быстро пробежал,
Тихонько вслух все повторил,
Он в прошлое воткнул кинжал,
Которым очень часто жил.
Теперь все радостно в моменте,
И жизнь его здесь и сейчас,
Да на душе играли дети,
Как будто снова в первый класс.
Он спать пошел и улыбался,
Ведь завтра столько новых дел,
Тромб у Санечка оторвался,
На жизни отчертив предел.
Упал он тут же на ковер,
Нет больше Сани средь живых,
Открыл глаза, увидел взор:
Библиотеку для слепых.


"Путь война полностью бесстрашен,
Ведь рок судьбы был предрешён,
Он умирает каждой ночью,
Чтобы скорей воскреснуть днём».