Анкудинов

Грязь увидев, не смутился.
«Грязь не сало...» — ты сказал.
«Сын твой где?» «А он болеет!»
Звать меня за стол не стал.
Думал ты, я неходячий.
«Надо парня исцелить!»
Но была и цель иная:
Даром парня наделить!
Я за шкафом был, стеснялся,
Ты в укрытие зашёл.
Я сижу, молчу, краснею.
Исцелитель мой пришёл!
Сел на корточки. «Дай руки!»
Дал. В ладошки нежно взял,
Греть их стал, глаза закрыл.
Видно, так ты исцелял!
Молча голову склонив,
Посидел немного, встал.
И сказал: «Вставай!» Встаю.
Я неглупый, подыграл.
Придержал меня за пальцы —
Шаг ещё один, здоров.
Ты доволен, получилось,
Вырвал парня из оков!
Нам принёс консервы, помню:
Каша с мясом, твой паёк.
«Пусть поест, водою кормишь!»
То ли шутка, толь упрёк.
Смену ты себе искал,
Был охранником в тюрьме.
Как сказать тебе: не надо,
Не заботься обо мне!
Повезло мне, восьми классов
Было мало. «Доучись!»
«Я подумаю!» «Ну, думай!»
Всё решил уже, не злись!
Помню, как меня учил
Спичку воздухом ломать.
Ставишь в ямку на ладони,
Хлоп! Лишь силой не сломать!
И наделал же я дырок
Прежде, чем сломать сумел!
«Головой работать надо!
Ты же силой взять хотел!»
Показал свои движенья,
Их запомнил и храню.
«В схватке важно быть спокойным,
Словно пьян, отбил и бью!»
Ты в Чернобыле работал,
Облучился, не жалел.
Сохраню твоё наследство.
Помню, как в ладонях грел.

Помните тех, кто вас грел, обнимал,
Руку вам жал и счастья желал.