Перечитывая Евангелие

(стихи о Книге)

ЯСЛИ
Подумаешь, какое торжество
младенца в Иудее рождество,
который на закланье обречён
уже сейчас, но я-то тут причем,
чей усмирён до пробужденья дух,
и почему глаза отвёл пастух?
Покорен вол, упрямится осёл;
не спрашивай, но радуйся – и всё.

АПОКРИФ
Ну скажешь тоже, Бога не узнали,
хоть в копии, хоть, блин, в оригинале –
да как же можно Бога не узнать,
когда средь нас отец его и мать,
и братья с сестрами, и вол с ослом, и кот,
и сам Он вместе с нами ест и пьет,
не думая как будто о финале?
Нет, цимес в том, что все Его узнали.

КОНЕЦ  ОДНОЙ  ИЗ  ИСТОРИЙ 

Ну вот и Карфаген разрушен,
причём, похоже, навсегда,
а Рим ещё как будто нужен:
концерт окончен, господа.

Осталось только, по идее,
почти что завершив дела,
дождаться, чтобы в Иудее
девица Бога родила.

ЭЛИТЫ
Нет, не только стран отцы
натуральные глупцы,
но буквально каждый туз -
в этом смысле прав Иисус.


ПЛОХАЯ ВЕСТЬ

И впрямь, представьте, по весне,
возможно, подустав от нош,
я видел дьявола во сне
и понял: хрен его распнешь.

Воистину – плохая весть,
как минимум, на триллион –
теперь я знаю, что он есть,
хотя чему я удивлен?

КОНЦЕПЦИЯ  УСПЕХА

Расселся, понимаешь – Громовержец,
устроился – и бабы, и богини
к его услугам, а ещё бессмертен,
да и проблем не знает бытовых –
короче говоря, зажрались боги:
кому не позавидуешь – тот Бог,
с чем человеку легче примириться –
ну как благополучного любить
от всей души и как себе признаться,
что он во всём удачливей тебя,
поскольку такова его природа?
А вот кого повяжут злые люди
и мордой об асфальт до самой смерти,
и ни ему ни званий, ни наград,
тогда и наградить его не в тягость
для психики посмертною любовью
и можно даже гением признать,
да что там, право – хоть Творцом вселенной,
вот до чего людей довёл Олимп –
ему то что, когда бессмертны боги.

ПОСЛЕ МЮЗИКЛА

– Ну, как вам, сударь, оперетта
«Иисус Христос из Назарета»?
 
– Да, в ней, пожалуй, что-то есть:
туда-сюда, Благая весть,
интриги, страсти, чудеса,
кордебалет и голоса,
какой charmant, свежо и вкусно,
младенец в яслях, дева-мать –
как ни в облом себя ломать,
но отвлекает нас искусство!

ПОСЛЕ  МИФА

Знанием сакральным обладали древние,
боги натурально им вручали премии
за предположение, что душа не флора,
и за достижения в области фольклора.

Разве мало этого было изобилия?
Но пришёл Иегова, и прощай идиллия!

ЧЕЛОВЕК  НЕКИЙ
Еврейское слово «машиах»
на греческий переводится «христос».
Строго научный факт

1.
У древних евреев: «И познал Адам Еву»,
у древних греков: «Познай самого себя»,
с тех пор хоть направо свернёшь, хоть налево,
не сможешь больше без этих ребят
ни в русском городе, ни в нерусской деревне
в качестве пана или слуги –
без евреев и греков довольно древних,
хотя они не древнее других –
повторяю: направо пойдёшь или мимо,
но встретишь и выучишь наизусть
человека с греческим псевдонимом
и еврейским именем Иисус.

2.
Будут и ретро- и контркультура,
и Холокост перманентно и в рост –
главное, выйти из города Ура,
всё остальное вообще не вопрос.

***
Вести не такие уж плохие
поступают, так сказать, наверх:
человек, конечно же – стихия
но в конечном счете – человек.

Наломать дровишек может в раже,
что твой Август, Клавдий или Тит,
в гневе только сам себе и страшен,
как ему порой Творец ни льстит.


ПЕСНЬ ГЛУПЦА И НЕ ПРОРОКА

Хорошо на свете этом,
Если только знаешь как
В жизнь пришёл ты: по билету,
Зайцем, волком, просто так.

Я ж не ведаю иного,
Кроме логики такой:
Есть собор Петра Святого,
Значит, Пётр был святой.

Он рыбачил в Палестине,
Исповедовал Закон
И до времени в помине
Знать не знал, что Пётр он.
 
Озаренье, что проклятье –
В дом его пришла беда:
В непорочное зачатье
Он поверил навсегда.

Знать, работать надоело
Или просто ротозей,
Но отметим ради дела –
С ним одиннадцать друзей.

Есть у них руководитель –
Даром что учён на вид –
Ходит, вы меня простите,
И такое говорит!

Говорит: «Пришла эпоха –
Вся страна пойдёт под суд...» –
Дело ясно: кончит плохо,
В лучшем случае распнут.

Их не трогают покуда,
Образумится, даст бог,
Тот же Пётр или Иуда –
Я, конечно, не пророк.

Но болтать, что мир расколот,
Совершенно ни к чему –
Разве Ирод был за голод,
За войну и за чуму?
 
Правил он рукой железной,
Рассерчав, казнил подчас –
Ирод он! Но неизвестно,
Что получится у вас.

Пусть поверят вам на слово,
Что у Бога три лица,
Что досье в аду готово
На любого мертвеца,

Пусть начнут друг друга люди
Как самих себя любить –
Хуже, может быть, не будет,
Даже лучше может быть.

Только что гадать, ей-богу,
Как нам жить наоборот –
Возвращайтесь в синагогу,
Не нервируйте народ.

Ненадежней нет покрова,
Чем нависшие века...
Есть собор Петра Святого,
Да и Павла есть пока.


БЛИЖЕ  К  ИСТИНЕ

Без огонька и злости,
вряд ли кому в угоду,
Бог не играет в кости –
Бог тасует колоду.

***

Да – тьма густа, а свет весьма рассеян,
в чём, вероятно, мирозданья стать –
не дали, как ты знаешь, фарисеи
уже при жизни лично Богом стать
раввину одному из Назарета –
спасибо, может, скажешь им за это?


***

Поскольку истина проста,
чтоб не сказать, что глуповата,
сочту Пришествие Христа
Вторым пришествием Сократа,

к тому же, их уходы тоже,
увы и ах, но так похожи,
хотя на первый взгляд, как будто
гуманнее креста цикута.



ЗНАКОМСТВО

Чем удивит провинциальный Бог,
на ущемленной гордости заплата?
Мессия объявившийся не мог
развеять скуки Понтия Пилата.

Очередной овеян легион
прогулкой по проторенному бреду –
всегдашний ослепительный урон
вновь обратится верою в победу.

И чистоту полей спасут щиты,
уйдут отцы в торжественном покое –
надмирна суть условностей тщеты:
пусть лучше Рим, чем что-нибудь другое.

А от судьбы и боги не спасут –
власть кесаря не против власти Храма –
я руки умываю. Кончил суд
сын Ромула над сыном Авраама.



ПО ОБЕ СТОРОНЫ

Когда ты просишь подаяние,
себя теряя заодно,
то расширяется сознание
и проясняется оно,
стреляет каждая пословица,
из бытия уходит ложь,
и мир самим собой становится –
а что, когда ты подаешь?

ТЕХНИКИ  ПОХОРОН

Когда бы Иисуса закопали
или сожгли бы тело побыстрее,
тогда бы все сомнения отпали,
ах, эти хитрожопые евреи,
из коих каждый сущий провокатор,
но вы куда смотрели, прокуратор,
полнейшей глупости чистейший образец:
по-моему, империи звездец.

ЭТИ ИУДЕЙСКИЕ ВОЙНЫ
– С победою, Тит! Но орлом над провинцией рея,
Представь себе Рим, что в распятого верит еврея.
– Распятый еврей? Нет, глупей не придумаешь даже –
Хорош будет Бог! Пусть им персов Юпитер накажет!

КРЕЩЁНЫЙ МИР

Здесь эллина несть, сообразно идее
апостола Павла, и несть иудея,
а есть – как бы это назвать – эмпиреи,
где греков навалом и всюду евреи.


***
Не освещен вопрос,
но все же несомненно –
Иуда и Христос
 из одного колена,
из теста одного,
из Авраама плоти -
Ату его! Кого?
Того, чью кровь прольете.

ВЕЧНЫЙ ГОРОД

Рим, Рим, конечно, Рим,
и в недрах наших хижин,
о чем мы говорим –
какие там парижи!

Здесь всех на свете драм
число неисчислимо,
и только Третий Храм
для Иерусалима.


НЕОФИТ

Храм разрушен, ну так что ж,
значит Бог покуда – бомж.

Говорят, попавши в плен,
сын Его был убиен.

Пусть уж до конца времен
дерева не садит Он.

ОДА  НА ВОССТАНОВЛЕНИЕ
ИСТОРИЧЕСКОЙ  СПРАВЕДЛИВОСТИ

Кто утопил Муму,
и кто распял Иисуса?
Счёт предъявить кому,
зависит лишь от вкуса.

Теперь ты правишь бал
и хоть кричи «vivat»,
раз тот, кто пострадал,
ни в чём не виноват.

ТАЙНАЯ  ВЕЧЕРЯ,  ИЛИ  СЕДЕР  ПЕСАХ  ОТ  ЛЕОНАРДО

На Праздник, хвала Творцу,
пред тем как сойти во склеп,
Иисус преломил мацу,
но будем считать, что хлеб.


СЫН

Мир в высшем измерении
есть Дух, Отец и Сын
ещё до Дня творения,
а прочее – лишь сны.

Но если так всё строится,
то в простоте земной,
кто крайний в этой Троице,
я знаю, Боже мой. 

СВИДЕТЕЛИ

Неужели тот, чья снова
жизнь – сплошная катастрофа,
не свидетель Иеговы
или, скажем, Саваофа?

А чего свидетель тот
тип, что счастливо живёт?


РАЗГОВОР С НЕИЗВЕСТНЫМ

Древняя Иудея. Кейсария.
Резиденция римского наместника.
Наместник беседует с Неизвестным.

Наместник:
Хороший еврей –
это распятый еврей.

Неизвестный:
Да, прокуратор.
Во всяком случае,
в Европе
такая вера может иметь успех.

ВЛИЯНИЕ  ЭЛЛИНИЗМА

Сказал Иуда: "Я апостол тоже –
Иисус мне Бог, но истина дороже".


***

Могу понять без состраданья,
возможно даже, без волненья
я жалкий лепет оправданья –
но жалкий лепет обвиненья?..

***
Жвачку смерти дожую,
гладя против шерсти я, –
за окошком дежавю –
вот и все известия.

Правит бал всё та же знать,
плебс всё так же прост, поди –
из торговцев Храм изгнать
невозможно, Господи.

ОБОРОНА ВОСТОКА

Ляксандры, титы, буши,
распнёте – вам же хуже.

РОЖДЕСТВО  ЛИЦА  В  БЕЙТ-ЛЕХЕМЕ

Иисус Христос, какой бы ни был перец,
но только он никак не европеец
и даже, извините, не араб,
и что смешно – совсем не палестинец –
такой вот миру от него гостинец,
о чём забыть, конечно же, пора б.

Но как забудешь, если знаешь твёрдо,
что он – лицо, а то и вовсе морда,
чему я лично очень даже рад, –

а кто из вас не рад, спрошу я тонко,
рождению еврейского ребенка?

***
Эпоха войн и революций –
как много у народа функций:
страну кормить, детей плодить,
врагов природы рвать на части
и бесов к власти приводить,
когда осточертели власти.

ЧТО  ЕСТЬ  ИСТИНА

Чего же вы хотите?
Чтобы на вопрос: «Что есть истина?»
Иисус ответил: «Абстрактное суждение
с достаточным основанием»?

По-моему, правильно сделал,
что промолчал.

ПОСЛАНИЕ  ПИЛАТА

Солдаты Рима, что есть мочи
зачем идёте вы под нож, –
в сортире Бога не замочишь
и хрен вообще Его распнёшь!

Евреи, год уже который
не пью на Пасху хлебный квас, –
что Рим теперь без вашей Торы,
хоть вместе с вами, хоть без вас?


***
Отчего это так, спроси и
убедишься, что от того:
всё приходит, кроме Мессии,
всё проходит, кроме него.

Ну еще миллиардов сорок
лет продержится естество –
если это всего лишь морок,
то куда же мы без него?

ПОСЛАНИЕ  ФОМЕ
Это Бог пустил волну,
Он же натянул струну,
что, скорее, физика,
чем виденья шизика,

но апостолу Фоме
шорох делает в уме –
что тут страшного, Фома,
для еврейского  ума?


ИЗ ЖИЗНЕЙ ЛУЧШИХ ЛЮДЕЙ

Всё обнулится,
даже лица –
зачем Иуда удавился?
Жизнь коротка, но в мифе длинном
 он стал бы римским гражданином,
ходатаем в любом суде и
 сенатором от Иудеи,
самим богам почти что братом –
а чем, скажи, не император,
гарант отечества, тем паче,
что и не может быть иначе,
спроси хоть мага, хоть провидца –
ну разве только удавиться.


РИМСКИЙ МИР

Зрелищ и куриного бульона
требовала пятая колонна,
но и чистый помыслами плебс
строго вопрошал: «А как же хлеб-с?».
Эти древнеримские скандалы
обожали гунны и вандалы,
а иные ночью у костра
слушали апостола Петра,
гнавшего на старый добрый Рим,
да еще Нерон кричал: «Горим!».


ФИКСАЦИЯ

То, что народ, вдохновлявший Вергилия,
распинал человеков в одном исподнем,
это по тем временам почти что идиллия,
но звучит несколько неполиткорректно сегодня,

поэтому каждая просвещенная нация
«распятие» должна именовать «фиксацией»,
и тогда, например, словосочетание
«фиксация Спартака»
радовать будет слух и профана, и знатока.


ИМЯ

Кто его знает, что значит духовная рента,
правильно что и неправильно,
но разве антихрист может быть кем-то,
кроме анти-Израиля?

Как бы то ни было, странно и то,
что в милой реальности сей,
имени Бога не знает никто,
а имя Христа знают все.

КФАР  НАХУМ, ОН  ЖЕ  КАПЕРНАУМ, ДВАДЦАТЬ  ВЕКОВ  СПУСТЯ

Сойдутся снова лбами Вест и Ост,
и я экскурсовода не спрошу, а
бывал ли здесь хоть раз Иисус Христос,
и что искал тут рабби Иешуа.


ПОСЛЕ  РОЖДЕНИЯ

Свой одним, другим не свой
в рамках Нового Союза,
но опять на день восьмой
обрезают Иисуса.

И опять в мороз и зной
Образ древнего замеса
совершит свой путь земной
по всем правилам обрезан.

Тьма, как тьма, и свет, как свет,
а на всяческие толки,
что пенять – таков Завет –
час настал, гасите ёлки.

***
На Пасху и на Рождество
цветёт и пахнет воровство,
силён порок, в порядке блуд,
и в небе ангелы поют.


***
И без огня нам хватает дыма,
я навсегда уезжаю из Рима,
цезарь примерил пурпурную тогу:
самое время родиться Богу.

СТРАШНЕЕ СТРАШНОГО СУДА

Смотрю на вас – простых и очень важных –
и думаю, внимая Небесам:
что если Бог устроит суд присяжных?
Помилуй Бог! Пусть лучше судит Сам.

***
Когда безумствует мороз
в окрестностях Ерусалима,
ослу доверься, как Христос,
и с тем отдайся власти Рима!

Осёл в пути не подведёт,
а власть вину твою докажет,
и Кесарь скажет: «О, Майн Готт,
ещё один еврей туда же…».

ИЗ ИСТОРИИ ОДНОЙ ОККУПАЦИИ

На кой, скажи, и что, блин, за понты,
его избили римские менты?

И наши хороши, хоть и не орки,
нашли кого вписать в свои разборки –

префекта Иудеи, мать родная,
как будто не по Риму отходная.

***
Несть бедняка, несть нувориша,
несть зла, сколь ты его ни сей –
Христос это такая крыша,
что отдыхает Моисей.

***
Всё это так, увы,
что в той, что в этой эре –
когда бы не волхвы,
ну кто б ему поверил,

и кто б воспринимал его всерьёз,
когда бы не воскрес он – вот вопрос.

***
Каков прогресс,
таков римейк:
– Христос воскрес!
– Воистину не фейк!

ГЕРОЙ  НАШЕГО И ТОЛЬКО НАШЕГО  ВРЕМЕНИ
"Некоторые же из них говорили: Он изгоняет бесов силою веельзевула, князя бесовского"
                Евангелие от Луки
1.
Господа, позвольте – чьей он волей
изгоняет бесов, банит троллей,
обещает массам рай и НЭП,
пьёт и курит, исполняет рэп,
напрягая власти до предела?
А вообще, какое наше дело,
до того, куда он и откуда –
как по мне, хоть из нирваны Будда,
плохо это или хорошо:
фокус в том, что он уже пришел
и влечёт нас в бездну за собою,
для того и посланный судьбою.

2.
О том, что эти мифы обо мне,
я знать не знал и счастлив был вполне,
дивясь делам героев и богов,
как будто личных не было врагов
от самой колыбели у меня
в любой момент, какого хочешь дня,
или как будто всех моих дорог
не проложил себе во благо рок,
да так, что не порвётся и по шву;
потом узнал, с чем, в общем, и живу.

3.
Ты спроси у любого прохожего,
есть ли в смерти хоть что-то хорошее,
и, возможно, услышишь в ответ,
что хорошего, дескать, в ней нет,
и что вряд ли понять нам с тобой,
на черта нас ведут на убой,
превращая в нелепое крошево,
если в жизни так много хорошего?

4.
Явный вольтерьянец он, во-первых,
во вторых, бывает у неверных,
в третьих  –  суггестивен, а в четвёртых
говорят, что воскрешает мёртвых.

ЧИТАЯ  ЕВАНГЕЛИЕ

Не комментируя идеи про спасение,
скажу о тех делах не для проформы:
необъяснимо только воскресение,
распятие как раз в пределах нормы.

О ВЕТВЯХ  ВЛАСТИ
Бывает, что и впрямь стада пасут
не только ради благ и за «bravissimo» –
как прокуратор ни давил на суд,
но в Иудее суд был независимый.

Судебные ошибки , господа,
случаются, хоть до смерти печалься,
но я за независимость суда
от римского и прочего начальства.

ГОРОДА И ЛЮДИ

Гауляйтер Иудеи Понтий Пилат
не выходил без меча из палат,
но всё равно – пусть по слухам –
Пётр отрубил ему ухо
еврейскому на радость народу.

Христу тогда было тридцать три года,
что по тем временам – зрелости социальной пора,
и не одобрив поступок Петра,
он сдался без боя Пилату,
чтобы евреи не шли брат на брата,
себе и другим на беду,
за что был казнен по суду.

А Пётр трижды отрёкся от него до утра
и эмигрировал в Рим,
который назвали градом Петра –
вот тебе и мейнстрим.



БОЖЕСТВЕННАЯ  КОМЕДИЯ
Деиудизация Иисуса
хороша от минуса до плюса
днем и ночью, всюду и везде,
что в любой эпохе супер правильно –
лучше для народов только де-
легитимизация Израиля.

ДАННАЯ  ДАННОСТЬ
Пусть на автопилоте,
пусть даже ни за грош,
работать будешь в поте
и смертию умрешь,

но постарайся в мире,
в котором сотворен,
смотреть на вещи шире,
причем со всех сторон,

и отдыхать немного
от всевозможных бед,
тогда услышишь Бога,
а, может быть, и нет.

СЫН  ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ
Камень я в него не брошу,
потому что он хороший,
а что было между нами 
во Втором осталось Храме,
что любой отметит профи,
и не будем о Голгофе.

СВИДЕТЕЛЬ

Памяти об этом не буди,
устает не только ведь металл –
бисер он метал перед людьми,
лучше б перед свиньями метал.

***
На светлый праздник Рождества
шумит в Израиле листва,
и расширяется сознанье
на светлый праздник Обрезанья.

ЗЕМЛЕ  ИЗРАИЛЯ

Мне жаль твоё печалить личико,
но тут у нас, взойдя на крест,
Иисус на службе у язычников
и впрямь воистину воскрес.

Ни Музой не клянусь, ни лирою
перед всевластием молвы
и даже не иронизирую –
лишь констатирую, увы.

Пусть измеряют жизнь копейкою
и ждать не стоит перемен,
но оставайся иудейкою,
чтобы там ни было. Амен.


ОТКРЫТОЕ  ДЕЛО

Покуда Христос воскрес,
однако не реабилитирован,
на деле его не поставлен крест,
и победа над смертью выглядит пирровой,

если не вовсе кошмарным сном,
о чьей непонятно святости,
впрочем, буквально во всём остальном
тоже шероховатости,



***
Когда Он впрямь придёт,
не так уж и заклинит –
ни бакс не упадет,
ни даже рупь не кинет,
как сказано уже,
взойдет и сядет солнце,
а там ещё в душе
ничто не шевельнется.


ПАРАМЕТАФОРИЗМ
Кто переходит в новую веру,
просто обязан начать с мракобесия –
это знакомо было Гомеру,
этому учит любая профессия.

С новою верой такой будет luxus,
что остаётся не праздновать труса,
старая вера  – породистый уксус
 в губке у жаждущих губ Иисуса.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Для судеб наилучших из домов,
а так же самых мрачных переулков
неважно настроение умов,
но важно настроенье недоумков,

когда приходит их урочный час,
и Богу не до каждого из нас.


ПУТИ  ГОСПОДНИ

Когда не знали русской Пасхи
ни на Руси, ни на Аляске,
Иисус на Песах ел мацу –
пеняй на это хоть Творцу,
хоть чёрту лысому, хоть тёте
какой-нибудь, хоть всем подряд, –
но если это копромат,
то на кого в конечном счете?

НА  СМЕРТЬ  КАЖДОГО
Человек не может умереть
ни сегодня, ни вчера, ни впредь,

вроде бы, и впрямь живем, как в трюме,
но пока еще никто не умер,

даже тот, в кого стрелял конвой,
ходит не веселый, но живой,

словно Лазарь  – thank you, Иисус –
и баланду пробует на вкус.

СВЯТЫЕ  И СОЧУВСТВУЮЩИЕ

Иисус не знал, что его ученик вооружен?
В это можно поверить?
А если у проповедника вооруженный охранник,
да еще в статусе ученика,
то он уже в глазах властей
 никакой не мирный проповедник,
но радикальный пропагандист.

Не удивительно, что Иисус приказал Петру
 немедленно вернуть меч на место,
но зато удивительно, что группа захвата
 из воинов и служителей
 от первосвященников и фарисеев
 умолчала о том, что охранник задержанного
 оказал ей вооруженное сопротивление.

Наверное, были святыми...
Или сочувствующими.


СОШЕСТВИЕ  В  АД

Туда сойдя отседова
в критический момент,
он мертвым проповедовал
о том, что смерти нет, –

назвав ее химерою,
на ней поставив крест,
он одарил их верою
и сам при них воскрес,

а, значит, был покойником –
что может быть подлей –
живым его поклонникам
пошли, судьба, елей,

в порядке снисхождения
смягчая круговерть
за тягости рождения,
не говоря про смерть.


СОСТАВИТЕЛИ

Я составитель антологий,
привет тебе с большой дороги,
важней меня среди собратий
лишь составитель хрестоматий.

Цари, герои, футболисты –
не сосчитать людей великих –
а мы лишь энциклопедисты
 и не спеша слагаем Вики,

довольствуясь судьбою скромной:
постой у вечности в приемной.

АВГУСТ
Миры предательски качаются,
преображается планета,
как будто времена кончаются,
а кончилось всего лишь лето.

Маячит перемена статуса,
представь себе, долги прощаются -
прощай на век, эпоха Августа,
хотя эпохи возвращаются.

***

Какая в космосе погода,
скрывают власти от народа,
а, может быть, наоборот,
скрывает от властей народ –

и понимает ли природа,
какая в космосе погода?

Зачем, скажи, за статус-кво
 дрожит живое существо?

Вот Люцифер к финалу ближе,
как пионер, трубит в рожок,
и я, представь себе, не вижу,
чем это так уж хорошо,

хотя наверное неплохо,
что завершается эпоха,
и начинаются века
покуда темные слегка.

ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ  РЕШЕНИЕ

Супротив нашего злодея,
хотя на то он и злодей,
опять восстала Иудея,
где только совесть у людей.

Пусть Сам решает благ податель,
кому и почему он свой,
но каждый добрый обыватель
устал от иудейских войн.

Другого нет у нас мейнстрима,
и если, как мы говорим,
им власть осточертела Рима,
покажем им, чем вечен Рим.

Не струсишь ты, и я не струшу
на этой лучшей из планет –
ну, вот и всё: их Храм разрушен,
считай, что иудеев нет.



ОСЕНЬ В ТЕЛЬ-АВИВЕ
Собору Св. Петра в Риме

Я дела свои забросил и чужие в том числе –
в Тель-Авив въезжает осень, как царица на осле –

иудейская царица – знает каждый наизусть,
что тут с нею приключится – приключится? Ну и пусть!

В этом городе пархатом не страшна любая весть
даже Понтию Пилату, даже если б жил он здесь –

жил бы Понтий в «Шератоне» на высоком этаже,
где на лет печальном склоне он и так  живёт уже.

Древний Рим, как прежде, в силе, и, не зная сам, на кой,
Понтий разве что Мессию ждёт от жизни растакой,

ждёт, что будет он отличник, лучший друг библиотек
и порядочный язычник, и приличный человек.

Море манит пароходом , а земля святым свята,
город, избранный народом, местным жителям чета –

лишь для них его соблазны, но и пришлый правит бал,
приунывших ветер праздный воскрешает наповал.

В осень загнанном курорте, покушаясь на побег,
собирает мысли Понтий, бывший римский человек,

плоть свою укрывши в тогу, он уснул и до утра
видит в Риме синагогу будто имени Петра.

А когда душа из Рима возвращается назад,
то, всех прочих бед помимо, пробуждается Пилат

и, в истории задачник зарывая свой талант,
он кричит Петру: «Захватчик! Сгинь иудо-оккупант!».

Ну а в окнах неба просинь, да и море хоть куда,
и хотя повсюду осень, кто сказал, что навсегда?