Вот она коробка спичек

Egor Damoklov (Юрий Зафесов):
18 февраля в 17:41 ·
Получил от забайкальца - классика и могиканина - Юрия Извекова крепкий томик стихов и эссе. "Коробка спичек" называется. В коробок, видать, не уместился.

Читаю...

И то, что было - не пройдёт.
И кость желтеет в страшной ране.
И стая, вмерзнув в долгий лёд,
Хранит стремительный полёт
И острых крыльев очертанье.

или:

Я скелет нерожденного гения,
Я белею высОко на синем.
Мои легкие сочленения
Пахнут ветром и керосином.

Плещут крылья из шелка и воска,
А в груди - в камышовой корзине,
В озарении медного лоска,
Тарахтит паровая машинка.

Я, летящий бамбуковым стулом,
С пёстрым праздничным платьем на спинке,
Нежным дымом, обманчивым гулом
Распускаю по небу картинки.

На плечах моих нет черепа,
Но разбитый горшок глиняный.
И по небу за мной чертятся
Непонятные людям линии.

или:

Вот возьму сейчас пистолет.
Стук. Откройте! И вдруг: тишина.
Только всхлипнет слегка на столе
Недопитая рюмка вина.

И она перед ним на полу,
На коленях, с мольбой: пощади!
Ба-бабах! И обидчик в углу
Расшеперится с пулей в груди.

или:

мы пришли еще до свету
а уже полно народу
вот и бросили монету
в газированную воду...

или:

Ура! В садах вовсю цветочек!
А соловей как заводной.
У Веры Павловны из дочек
Уж нету целой ни одной.

или:

В общем, не обидно ведь.
Закопают простенько.
Книжки дефицитные
разворуют родственники.

Череп там оскалится.
Требуха испортится.
А душа развалится
На тринадцать чертиков.

или:

мороз крепчал, дул ветер в спину
мужик следил из-за овина,
как пожирая жидовина
тамбовский волк стонал в печали:
- зачем вы нашего Христа
распяли около моста
и под кустами закопали?

или:

Гагарин в космос полетел
и с Богом там поцеловался.
Когда на Землю прилетел,
Хрущеву в этом не сознался.

или:

Выстрелил и попал.
Выбросил самопал.

Вот и весь разговор.
Выступил прокурор.

Есть о чем вспоминать.
Где-то был дом и мать.

А на дворе весна.
А на горе сосна.

А под горой пивняк.
А под столом дурак.

Сразу нельзя поднять.
Надо стоять и ждать.

или:

мне из дальних жарких стран
был подарен обезьян.
словно маленький фашист
он коричнев и пушист...

или:

бродишь в тепле по цветам и раю
уйдите прочие я вас не знаю

В этом весь Юра...
*

Egor Damoklov (Юрий Зафесов):

ХЛЕБ И ГОРЧИЦА НА СТОЛЕ

С превеликим удовольствием читаю краткую прозу Юрия Извекова. Правда, у меня давнишний пунктик - все, что поглощаю последние десять-пятнадцать лет, пытаюсь сократить, раскосноязычить, спрессовать - по сонным алмазам поелозить нулёвым наждаком. Юры это тоже касается. У него жемчуг и изумруды щедро рассыпаны по всему тексту - мудрому и ребячливому, небрежному и непринужденному, умному и дураковатому.

"Крапины" - так я назвал бы его эссе и зарисовки. "Высоцкий в школе", "Магнетизм", "Детдомовцы", "О гвоздях", "Буряцкий чёрт", "Легенда об Исусе", "Удивительные часы", "Дикая корова", "Крапива", "Первый урок", "К помойке жизни", "Его связи были выше", "Тост за многогранники", "Улан-Удэ. 31 июля", "Полкило коммерческого сыра", "Ванька-китаец" - все кратко, мозаично, но целостная картина создается и она живописует самостоятельный самобытный многомерный космос.

В "крапине" "Так и надо" услышал то, что сам давно отметил и от чего страдаю:

"В 80-х двадцатого века гостил у дяди Андрея в городе Пушкино. Заглянул в местную поликлинику. Там в вестибюле все мужики стояли и дымили. Хоть топор вешай. В Улан-Удэ такого бы ни в какие годы не допустили. Такой бы хай санитарки подняли, что душу бы вынули. А у них хоть бы хны. И окурки на полу. Если кто культурный, тот хоть на бычок плюнет, на пол бросит и ногой разотрёт. А кто некультурный, тот так бросает, и попробуй ему что скажи. Все-таки в центральной России дикости в народе больше, чем в Сибири..."

Извеков - филолог, журналист, фотограф. Философ следом. Приметчив, несуетен. Из кажущихся мелочей собирает мозаику. А в ней - масса примет, архетипов, артефактов. Трогает. Жестокие вещи пишет как бы отстраненно, без соплей, без взрыдываний, без обмороков - при том понимает, о чем говорит.

Такова "Три цвета луны" - народная мистерия (из глубины): она расписана по цветам: "Девушка в белом, дай нам несмелым!.. Женщина в красном, дай нам несчастным!.. Вдовушка в чёрном, дай нам никчемным!..

Юра временами увлекается, не успевает вовремя остановиться, смазывает то, ради чего все затевал - то, что умещается порой в одной фразе.

Временами высказывает парадоксальные мысли:

"Как закалялась сталь".
Великая книга.
Автобиографизм.
Прямое высказывание.
Хороший мужской стиль.
Судьба.
Без этой книги никак бы не состоялся Эдуард Лимонов.
В каком-то высшем, провиденциальном смысле Лимонов и есть её настоящий автор"...

Люблю Бурятию, бурят, бурятствующих русских философов. В армии у меня солдаты буряты были умные ребята (но, правда, ленивые). Я лейтенантом дружил с Дугаржапом Жапхандаевым, переводил его стихи. Что-то и не надо было переводить, как:
"Аркан, брошенный вечером в голую степь, утром не
найти. Всю ночь росла трава..." 2019 19:21
*
Владимир Новиков:
Дорогой Юрий Олегович!
Давно прочитал «Коробку спичек», но все не мог найти подхолящую минуту для оклика. Вот сегодня не совсем каноничный праздник, тринадцатое число, и это тот день, когда хочется поздравить Вас и с наступлением года, и с книгой, которая не вмещается ни в какие рамки. Это цельная книга поэта-художника (художника не только в смысле изобразительного искусства, но и смысле «человека-артиста», пользуясь блоковской формулой.
Книга вся состоит из поэзии, поскольку и проза у Вас ритмически-музыкальная, и эссеистика сплошь поэтична. Лирический герой везде конкретен, колюч, не всегда контактен - и именно это оставляет эстетическое послевкусие. Со временем надо снова открыть книгу - и, уверен, это будет новое впечатление.
Лично мне особенно близка Ваша свобода от эстетства, от конъюнктуры авторитетов. В этом смысле Вы в своей поэтике смыкаетесь, как мне кажется, с теми молодыми векторами и импульсами, которые в последние годы пробудились в поэзии и прозе. Примеры и параллели еще возникнут со временем. А пока хочется чисто эмоционально обозначить уверенность в Вашей принадлежности к подлинному искусству.
Ваш ВлН.
*
Egor Damoklov (Юрий Зафесов): Юра, дочёл твою книгу до конца. Книга состоялась! Ты, понятное дело, состоялся! В последнее время редко кого прочитываю от корки до корки. Там у тебя миниатюрки кое-где повторяются, будешь доиздавать вдруг тираж, подчисти.
*
Бронислав Виногродский:
Юра! Спасибо огромное за книгу. Очень зашла. Прочитал с удовольствием. Жалко было дочитывать.
Юрий Извеков:
Рад слышать такие слова - собирал, даже не думал - теперь серьёзнее возьмусь за следующую. Спасибо за теплые слова - это большая подмога.
Бронислав Виногродский:
Бог в помощь. Я буду ждать. Очень книга хорошая. Давно не читал ничего с начала до конца.У меня рядом лежали в деревне открытые для чтения пред сном Ваша книжка и Стихи Тарковского. Я их читал вечером и по утрам. Придётся обе снова начинать.
*
Марина Елена:   
А я по капелькам читаю… Или по глоточкам: смакую. Для поднятия тонуса. Так на столе и держу. (Сейчас вот глянула, а у меня поверх неё почему-то Ницше прилёг, Заратустра. К чему бы?). Спасибо, Юрий! 02.03.2019 00:18
*
Анатолий Собенников:
Юрий Извеков. Коробка спичек. Улан-Удэ: Изд-во ПАО Республиканская типография, 2018. - 336 с.
Стихи и проза Юрия Извекова читаются на одном дыхании. В стихах подчас заметна чужая интонация, Пригова, например, проза же - извековская. Многие стихи нашего автора гуляют по просторам интернета:”Купил я девки колбасу/иду по улице несу/ту колбасу за самый кончик/пою и весело мне очень очень/всей колбасой размахивая/иду в одной рубахе я/в штанах бутылка плоская/написано московская”. Как и у Пригова, в стихах Извекова игра с мифами и символами культуры, игра как деконструкция: “Гагарин в космос полетел/и с Богом там поцеловался./Когда на землю прилетел,/Хрущеву в этом не сознался”. Играет наш автор и с традиционными жанрами:балладой, элегией; традиционными стилями. Вот высокий штиль в исполнении Извекова: “Архиблажен, кто яко лев/штаны зеленые надев/Да с позументом золотым/(не все растает яко дым)”. Строй и ритм баллады читатель найдет в “Страшном случае в Улан-Удэ”, в “Страшном случае в Чите: “Этот случай случился не где-то,/Этот случай случился в Чите,/Там жила одна женщина - Света,/И был муж у нее офицер”. Особо я бы отметил прозу. И в ней читатель найдет игру и деконструкцию идеологических, исторических, культурных мифов. Но кроме этого есть жизнь провинции, есть прочитанные и осмысленные автором книги, есть отклики на политические события, есть бытовые анекдоты, есть мистерия “Три цвета луны”,есть афоризмы, гротеск и юмор. Сам автор становится субъеком анекдотических ситуаций, подобно С.Довлатову он вовлекает в этот космос реальных людей: отца, бабушку, мать, одноклассников и однокурсников, соратников и собутыльников. В его памяти сохранился “Первый урок”, “Байкал. Штормит”, “Пост№1”;он представляет себя чьим-то инструментом (”Инструмент”), придумывает иную жизнь: “Был бы у меня “отцовский замок”, да еще “рента”, я бы в него не поселялся, а никуда бы не выезжал”(”В отцовский замок”). Словом, рекомендую “френдам” книгу Юрия Извекова “Коробка спичек”. От маленькой спички порой случается большой пожар!
11 сентября 2019 22:02
*
Александр Мраков
Юрий Извеков “Коробка спичек”, Улан-Удэ, Злой заеЦ, 2019 (тираж 520 экз.)

Когда я встречаю на уилице Юрия Извекова, мне сразу вспоминается Слухач из произведения Стругацких «Улитка на склоне». Важно отставив ногу, Юрий, распушив бороду, начинает рассказывать удивительные вещи, словно отстраняясь от мира. Так можно выудить информацию о старом Верхнеудинске, местных диалектах, какие алкогольные напитки лучше смешивать, а какие не стоит, почему жена знаменитого горожанина Танского была не очень верна мужу, или по каким горным трактам отступали части Унгерна в Гражданскую. Наверное, каждый сможет найти что-то интересное в речах Извекова. А он всем этим делится, смотря в таежные дали, пока лиловое облачко тумана осеняет его франтоватую фигуру в стареньком замшевом бомбере.

На Книжном Салоне была презентована новая книга автора с лаконичным названием «Коробка спичек». Свой экземпляр  я, по случаю, получил на Библионочи, поэтому часть своих впечатлений автору я уже высказал. В некой рецензии задается риторический вопрос: «А почему, собственно, КОРОБКА спичек, а не КОРОБОК?» Для меня таких вопросов не возникало, я сразу представил себе коробку спичек, в которой их более 500, на лицевой стороне изображен огневой петух, а по бокам лаконичным советским леттерингом выведено «Хозяйственные». В предисловии, своеобразной интермедии, Извеков рассказывает нам о такой коробке, куда по дороге он собирает различные найденные мелочи. Так и в книге, подобной коробке спичек, автор собирает все, что нашел за годы жизни – впечатления от прочитанного, курьезные случаи, даже комментарии и беседы из социальных сетей. Нашлось место и для всех сборников стихов Юрия, включая и «Татцельвурм», который я имел честь редактировать более десяти лет назад.


В целом, для сборника, выпущенного на средства Министерства культуры – это лучшее, что можно было сделать. Жаль, что не нашлось места для интересных живописных полотен и фотозарисовок автора, но зато имеются развернутые подписи к ним.
 04.11.2019 05:24
*
Ираида Осипова
Замечательные «сочинения» многостаночника Юрия Олеговича - поэта, художника, фотохудожника, филолога, философа, историка по жизни и событиям с невероятно ироничным взглядом. Написала сочинения в кавычках не потому , что вот такие «сочинения», а потому что они не сочиненные, а естественные, Поэзия и Проза. Но, мне кажется, это не для «тётенек» - очень жёстко и колюче.)) А отзывы все прекрасны! Единственно, что мне «сумнительно», так это «автор собирает всё, что нашёл за годы жизни».... мне кажется, у автора - немерено, ни в какую книгу не уместить. Удачи!
16. 02. 2020
*
Анна Ершова:
- Юрий, у Вас вместо холодного снега выпали жемчужины!
17.02.2020
*
Владимир Тучков (С Юрием Извековым и андреем чемодановым).
 
Вот у меня в руках прекрасная книга стихов и малой прозы "Коробка спичек" Юрия Извекова. И вот какие интересные совпадения случаются. Читаем:

"Маркса в институте я не читал, да и никто и не предполагал, что хоть один студент прочитает.
Преподы все были явные диссиденты и тайные вредители, злобной иронией скрывали профнепригодность (не от недоумия, а больше от лени и неряшливости).
Один был порядочный человек, ветеран войны, фронтовик, знал предмет, был честен, но горький пьяница.
Перед сдачей политэкономии социализма я вычитал одну такую фразочку, что, правильно повернув ее, можно было если не ответить на..., то, по крайней мере, замутить любой вопрос в любом билете. Так вот, только я начал производную этой фразочки разворачивать, он почувствовал что-то родное и зарыдал типа "сынок, да я в твои годы в окопах... пять". Хороший человек был, повторяю, честный, порядочный, материал знал и чувствовал, мы с ним после окончания курса выпивали еще несколько раз, так он такое про войну рассказывал, что до сих пор, как вспомню в нервном состоянии, так волосы дыбом.
Был он маленького роста, сутулый, фамилия была Чемоданов, имя-отчество забыл, отчего стыдно.

Юрий Извеков:
- Имеется в виду совпадение жизненной ситуации?
Владимир Тучков Ну, где-то да.
Юрий Извеков:
- Владимир Тучков, еще и фамилия. Андрей тоже преподает общественные науки и пр.?
андрей чемоданов:
- не мой. моего убили в 45-м в эстонии лесные братья
Юрий Извеков:
 -Сочувствую. Увы...
Юрий Извеков:
- Тот Чемоданов жил в Иркутске.
андрей чемоданов:
- однофамилец. мой из смоленска и москвы
Юрий Извеков:
- Судьбы вихрятся и множатся.
андрей чемоданов:
- Юрий Извеков в иркутске училась моя мама. сельверова. в начале шестидесятых. вихрятся судьбы
Юрий Извеков:
- андрей чемоданов В самом деле круговорот.
андрей чемоданов: 
- у меня одноклассник был извеков. искривляются и времена, и пространства)
Юрий Извеков
- Извековых в Сибири немного, а за Уралом, говорят, хоть пруд пруди.
андрей чемоданов:
- у нас -- в москве. да, слышал, фамилия редкая, но не очень)
Tatjana Sigalova:
- Мария Извекова была первой русской писательницей, чья художественная проза (романы) вышли отдельными книгами.
Юрий Извеков:
- Спасибо, интересно, поподробнее ссылочка какая-то есть?

Владимир Тучков.
Еще о книге Юрий Извеков (Jury Izvekov) "Коробка спичек".
Порой среди пишущей братии встречаются какие-то нелепые поползновения на сочинение "обериутских стихов". Именно нелепые.
Не думаю, чтобы Извеков жестко ставил перед собой такую задачу. Как я понимаю, пересечение происходит из-за особенностей мышления-чувствования автора, живо откликающегося на окружающую нас абсурдность.
Так что это никакая не стилизация, а свое собственное. Которое, впрочем, не перепутаешь с творениями ленинградских сумрачных гениев. В общем, свой голос, свои песни, лично мне, да думаю, не только мне интересные. Не знаю, есть ли в Москве книга, изданная в Улан-Удэ (в Озоне, конечно, всё есть), но в интернете Извеков есть. Довольно полный, не с т. зрения комплекции.

Постой, постой! О боже правый!
И для чего такой большой,
И есть ли на тебя управа,
Могучий, с каменной душой.

Зачем холодною рукою
Стучишься в дверь, ужель за мной,
И смрад могильный за тобою
Распространяется стеной.

Зачем, крылатый, ты крылами
Гоняешь воздух без конца,
Зачем осьмнадцатью ногами
Бьёшь доски ветхого крыльца?

ИЗ-ПОД ГЛЫБ

Вот бухгалтер. Красивый и гладкий.
Он в своем кабинете сидит,
Пишет столбиком цифры в тетрадке,
Ручку «Феликса» с хрустом вертит.

Быть желая замеченным свыше,
Как машинка работает он,
Только вдруг неожиданно слышит
Из-под пола таинственный стон.

Вмиг у «Феликса» ручка застряла,
Вычислений запуталась нить.
- Это кошка орет из подвала,
Надо будет их всех отравить.

Но таинственный снова и снова
Повторяет стенанье свое.
- Неужели в подвале корова?
Сколько ж яду пойдет на неё?

Тут, в кулак сконцентрировав волю,
Весь готовый к труду и борьбе,
Взвыл бухгалтер: - Вылазь из подполья,
Говори, чего надо тебе?!

- Как мне вылезть. Убит и ограблен, -
Из-под пола донесся ответ –
Я лежу тут придавленный камнем
Вот почти уже семьдесят лет.

А чего убиенному надо:
Выпить? Бабу? Пожрать? Закурить?
Все не надо. Одна нам отрада –
Из-под пола тихонько скулить.
Юрий Извеков:
- Спасибо, интересный взгляд - именно на эти штучки никто не обратил внимания.
Владимир Тучков:
- Я глазастый, у меня всего +1 для каждого глаза.
Юрий Извеков:
- Владимир Тучков Это прямо чувствуется.
28.03.2020 02:03
*

Ираида Осипова:
Недорецензия к книге «Коробка спичек».
- Юрий Олегович! Стихи в книге очень интересные, замечательные. Даже самые «жестокие». Охота прям все разместить в ФБ! Но это лишнее. « Обезьян» - чудо! Это правда, или Вы сочинили?
Если Вам всё это покажется наглостью, я мгновенно удалю. С почтением. И.Осипова.
Юрий Извеков:
- Не надо удалять. Спасибо за отклик. Все, что я написал истинная правда. У меня нет фантазии, чтобы сочинять.
07.042020 14:56
*
Ираида Осипова
«КОРОБКА СПИЧЕК»

А ещё в этой «Коробке» великолепный раздел прозы: короткие очерки, воспоминания, наблюдения, размышления - эссе, этюды, зарисовки, эскизы, ноктюрны - аллегро и адажио.... ))
Лиричные, шутливые, остроумные, сатирические, грустные и теплые, и все - с Мыслью!
В общем, прочтите книгу, интересно!

Дух дышит, где хочет

Фёдора Крюкова в девяностых довольно много издавали. Я читал «Рассказы, публицистика» и книгу из серии «Забытая книга».
Совершенно третьестепенный писатель местническо-этнографического толка.
Все его этнографизмы «свистят» в посредственном тексте, чувствуется, как автор записывал их в книжечку, а потом вставлял в подходящих местах.
Нет ни узнаваемого Шолоховского стиля, ни его лирики, ни его юмора.
Ничего и близко похожего на «чёрное солнце на чёрном небе», на «сучью прель», на прибаутки деда Щукаря.
Даже если Шолохов и пользовался при создании Тихого Дона какими-то текстами, великое произведение искусства создал он.
09042020 20:46
*
Джемма Кордзахия:
- Читала с большим интересом Свой взгляд на жизнь, летопись своеобразная... Тем и ценны такие зарисовки, что позволяют задуматься о быстротечности времени, о том, что мы не успеваем даже разглядеть, а не то, чтобы осмыслить
15.04.2020 19:40
*
Дмитрий Пэн:
НА КНИГУ "КОРОБКА СПИЧЕК" ЮРИЯ
ИЗВЕКОВА (Улан-Удэ)

Всем поп-артам
вопреки
За Извековым беги!
Спич не с фиг каким
бокалом -
С философией Байкала!
20. о5. 22020 21:58
*
Ираида Осипова.
Вот чем ещё Извеков (в народе - Извек) замечателен, так это отсутствием внешнего проявления эмоций в своих мемориях. Типа оно всё происходит только так, как и должно быть у такого замечательного человека. А все чего-то удивляются и требуют отмечать салютами!
*
Светлана Имихелова:
- Юрий Олегович, поздравляю тебя с днем рождения! О тебе говорить и думать - в се равно что заряжаться теплом твоей  "Коробки спичек"!
Посылаю в качестве подарка фрагмент статьи из моей недавно вышедшей монографии. Статья называется "Новые лауреаты литературной премии И.К. Калашникова".
Лауреат 2019 г. Юрий Извеков – личность известная в художественных кругах Улан-Удэ: он не раз выставлял свои живописные и фотоработы, издавал сборники стихотворений, но издавал их, по своей оригинальности нетрадиционных и даже одиозных, настолько малочисленным тиражом, что причислялся к андерграундному искусству, арт-искусству, адресованному лишь немногим искушенным читателям. О причинах его неожиданного, по мнению не знающих его творчество, лауреатства хочется высказаться подробнее.
Когда открываешь книгу стихов и прозы «Коробка спичек», такой, как ни странно, увесистый том, то попадаешь под неотразимое воздействие личности автора. Он, кстати, изображен на обложке со странным указателем в виде стрелки с двумя концами: Я и не-Я, тем самым намекая, что именно таким двойственным образом явлен автор в книге: автобиографический, совпадающий с «собой любимым» и в то же время сознательно выстроенный, вымышленный: в первой, стихотворной, части выступающий в облике лирического героя и во второй  прозаической – как образ героя-рассказчика по имени Юрий Извеков. Лауреатом Юрий Олегович стал именно благодаря второй части. Она, в свою очередь, состоит из двух циклов: «Рассказы и диалоги» и «Вечерние прогулки». В первом цикле перед нами действительно рассказы в своем подлинно жанровом выражении, даже если они в форме диалога, даже если это диалог героя с самим собой или монолог в духе стихотворений в прозе. Второй раздел – это записи по случаю, мысли вслух, напоминающие форму розановских «опавших листьев» или терцевских «прогулок» с классиком. Объединяет же обе части активная работа авторского сознания писателя – нашего земляка, улан-удэнца. Изначально Калашниковская премия, по условиям конкурса и по задумке городской администрации, должна была отразить жизнь города Улан-Удэ. Так что в этом смысле Извеков  – идеальный претендент на победу в данном конкурсе.
Когда открываешь «Коробку спичек», так и хочется воскликнуть – вслед за Толей Собенниковым, одним из собеседников героя книги: «Ах, Юра, читать тебя одно удовольствие…» (стр. 210). Понятно, что профессор филологии и сам поэт обращается одновременно и к автору, и к герою, потому что ему ведома условность понятия «лирический герой».
Строится цикл рассказов вразброс, их последовательность вовсе не временная, обеспечена именно внутренним сюжетом, причудливой рефлексией автора, например, несколько идущих следом друг за другом минирассказов могут быть связаны темой детства или мотивом творчества, но все равно цикл движется работой сознания и памяти, выстраивающей линию жизни в единстве разных периодов – от детства до сегодняшнего дня.
На первый взгляд, в цикле отразилась жизнь не только самого героя-автора, но целого поколения, к которому он принадлежит, – людей, живущих в городе Улан-Удэ с его достопримечательностями – это горсад с его «нефонтанирующим фонтаном», кинотеатр «Прогресс» с мимикрией своего внутреннего содержания, книжные магазины и забегаловки, адреса коих постоянно менялись на протяжении полувека; людей, читавших одни и те же книги, ценивших одни и те же песни, анекдоты, кинофильмы, переживших 60-е, 80-е, 90-е, совершавших поездки-набеги из Улан-Удэ в Иркутск или Тунку и Джиду и т.д. Это особое поколение, выходящее за пределы локальной привязанности. Сегодня его можно идентифицировать по цитатам из Маяковского, Высоцкого, из песен Битлз, из серьезных книг серьезных авторов, по признанию в неприязни к Дюма и другим литературным поделкам. Герой может и не называть автора очередной цитаты, но он обращается к читателям, которые, он знает, поймут его с полуслова или между строк. К этому поколению относятся друзья писателя, иногда жена, с которыми он и ведет диалоги, относятся и такие, как я, пишущая сегодня о книге писателя и находящая немало общего из своей жизни, из своей памяти. К примеру, увлечение голоданием в 80-е – это тема важная не только для героя по имени Юрий Извеков, помню, например, как точно такие же упоминаемые в книге правила входа и выхода из голодания (по Крэгу) звучали в устах Эдика Бальбурова, нашего с автором коллеги по научному институту…
Можно перечислять темы, сюжеты книги, но больше всего на мысль наводит жанровое своеобразие коротких рассказов, поскольку каждый рассказ в каждом случае предстает в совершенно новом виде. Часто это полуанекдоты (прав теоретик В. И. Тюпа, утверждающий родство рассказа с жанром анекдота), это и стихотворения в прозе с особым лиризмом и исповедальной серьезностью, а то и смешные, комичные до невозможности случаи и мысли по поводу этих случаев в стиле Хармса (здесь и бахтинский карнавал пригодился бы, например, в разговоре о восхитительных воспоминаниях героя о машине детства – говновозке). Это типично мужская проза со своим сленгом, пристрастием к спиртным напиткам в духе Венички, героя Вен. Ерофеева, часто с сознательным педалированием табуированных тем или неформальной лексики (кому-то покажется чрезмерной, а для меня как раз в меру). И еще это поэт, посвящающий стихи и прозу теме творчества – излюбленной теме русской литературы.
Очень важно выделить удивление героя людскими характерами, в которых он найдет массу парадоксального или выбивающегося из стереотипного ряда. Например, рассказ «Про колхозы», где герой передает услышанное в беседе с 90-летней старухой из семейского села Тарбагатай о том, что коллективизация в корне изменила жизнь ее земляков, именно тогда «мы только жить начали, свет белый увидели, ну, богаче до революции жили, денег в сундуках много было, наряды богаче. А как нам работать приходилось, мы же летом почти и не спали и всё работали и из деревни никуда не выезжали, а в колхозе мы хоть вздохнули свободно, у нас и выходные появились, и отпуска, да я один раз на курорт ездила на море и еще в Москву на выставку. С хором там выступали. А в хоре нам только после революции петь свободно разрешили, раньше попы да уставщики нас гоняли за это, а в больнице меня лечили, а грамоте учили, а сколько детей тогда маленькими умирали…» (стр. 215). Герой-рассказчик, напоминая, что коллективизация проходила в этом большом богатом селе так жестоко, что после расстрелов и высылок опустели две улицы, резюмирует: «Так что не всё так просто с колхозами». Этот рассказ в рассказе показателен для прозы Извекова, согласуясь с принципом демократизма и гуманной отзывчивостью героя/автора.
Из всего перечисленного трудно тем не менее сказать о главном – так в чем же состоит необычайное обаяние прозы Юрия Извекова?
Дело в том, что бросающаяся в глаза мозаичность, когда с любовью переданы детали повседневной жизни 60-70-х и особенно 80-90-х, да и сегодняшнего дня, от лица как будто простого работяги, обладающего прекрасной памятью, хулигана-озорника, часто находящегося под градусом и грезящего о какой-то высокой сфере жизни, но остающегося в иной сфере, которую характеризует в одном месте: «так, закоулочки», а в другом – «помойка жизни». И совсем не удивляешься, что такой герой наделен талантом писательства, зрением живописца, верой в свою задачу следования творческому долгу. Он еще и фотохудожник, «дружок Алки Цыбиковой», и еще знаток городского фольклора и собиратель народной мудрости, к тому же часто предстает как иронист-постмодернист, пишущий, например, о Пушкине в духе Хармса. И в то же время, что тоже неудивительно, тяготеет к эпической теме, как и упомянутые им герои из романов «Тихий Дон» и «Доктор Живаго». Вот почему за ликами героя-рассказчика, за всей мозаикой потока сознания и движений его памяти открывается само Время, и, пусть не звучит пафосно (пафос вообще чужероден книге, если и есть, то сдобрен изрядной долей иронии), в рассказах предстает сама История. Именно она во всей красе звучит из уст «свидетеля счастливого», причастного к жизни своих соотечественников, который говорит, на первый взгляд, только о себе и от себя, а на самом деле – о чем-то большем и очень важном.
Не откажу себе в удовольствии процитировать фрагмент из очень характерного рассказа-диалога в книге «Коробка спичек». Характерного, потому что он звучит как разговор не с кем-то, а с самим собой или про себя, т.к. заметно, как легко собеседники меняются ролями.
«…- Хочется спросить, почему вы такие умные и не у власти?
- Хочется ответить: сами удивляемся!
- Власть умных не любит.
- Вот он – правильный ответ.
- Не совсем правильный – власти нужны умные, но не задумывающиеся, предусмотрительные, но без воображения, упёртые. Но при случае меняющие предмет своей упёртости.
- «Предмет упертости» – это как?
- Это способность выдать «что вышло» за «что обещал».
- Это же нечестно!
- Для них нет. Они обещают «чтобы схавали», но твердо знают, чего хотят, но это «чего они хотят» как-то плавно и естественно перетекает в «что вышло».
- Интересно как.
- Интересуйся, пока можно».
Итак, по прочтении книги Юрия Извекова, удивляешься (и не удивляешься) облику автора, что называется, по полной программе: рядом с нами живет поразительный человек, который о нас многое знает и который это знание, на первый взгляд, бытовое, по-обыденному простое, умеет выразить так образно и многозначительно, так остроумно и так весело, что делает тебя, читателя, соучастником и сомышленником писателя.
Обнимаю. Светлана Степановна.
Юрий Извеков:
Спасибо, Света! Размягчаюсь от благодарности. Становлюсь сахарным. Растекаюсь медовой лужицей!
Светлана Имихелова:
Юра, это мы должны благодарить тебя за "Коробку спичек", за то, что нас размягчаешь))) Долгих лет тебе, много стихов и прозы, фотографий-картин, из которых так хочется приобрести что-нибудь и повесить на стенку...
08.11.2020
*

Намжилма Цыденова:
У меня есть. Моя настольная книга. Бываю счастлива, когда читаю, "насыщаюсь" постоянно, но дозированно.
09.11.2020 20:50
*

Дмитрий пэн. да-да-да арт-персоны вызовам поп-арта.
 
«ДА-ДА-ДА» АРТ-ПЕРСОНЫ ВЫЗОВАМ ПОП-АРТА

Юрий Извеков. Коробка спичек: стихи, проза. – Улан-Удэ.  Авторское издание.  «Злой заеЦ»,  ПОО «Республиканская типография», 2019. – 320 с.

ПРИСКАЗКА БЕЗ НАМЁКОВ И ПОПРЁКОВ

Что соскребать воск расплавленный. Поздно. Пора спать укладываться. Бедный ангел восковый. Может, ещё приснятся пятну и потёкам восковым сны сказочные до утра. А эссеисту с Мурзиком ещё будет дел. Прохладно – это не холодно. Пусть рефлектор кварцевый до февральских ветров отдохнёт, всё-таки Крым, хоть и северный.

Остров Робинзона погружается в сон. Луна, звёзды и фонари за окном не дают здесь воцариться мраку. Белеет в звёздном и лунном,  в фонарном свете на столе фарфоровая статуэтка поэта-классика, которая уцелела во всех переездах, зонт, правда, потерялся. Перед такими классиками, да и не только ими, из глины лепленными знаменитыми шиванскими пигмалионами, оживут вновь и тени затерянных в далях времён статуэток, и ангел восковый из пятна с потёками поднимется, воспарит. Много таких классиков из рук умельца-скульптора Лю Чуаня вышло, держат они свой учёный поэтический совет под луной, а эссеисту с его Мурзиком всех дел при сём совете не делать ничего того, что ему самому, да Мурзику не хочется.

ИМЯ НА ОБЛОЖКЕ

В лунном свете, когда затихает кабинетная жизнь, вновь  являются на полках тени статуэток.

— Зачитался ты, книгочей.

— Всё лучше, чем из себя выходить. Вот и читаем. Странички листаем, а кулаки  над собой не возносим. Смиренно стоим, куда судьба поставила.

— Зато наш эссеист увидел в авторе да-да ответ арт-персоны вызовам поп-арта. Это уже почти боксёрский ринг, а не книга в его понимании.  Да-с, дорогой смиренник книжный.

— Битва умов и в келейной тиши возможна. Вот и написал он о книге: «Спич не шиш с каким бокалом! С философией Байкала!»

— Да, лексикончик, смиренник наш, не книжный у тебя, дружок.

— Ну, это он подыграл названию на обложке, авторской стилистике.

— Понятно… Диоген и Сократ с Платоном сообразили на троих посреди рыночной площади… Это уж по моей части жестикуляций и артикуляций рыночных, площадных.

— Сказал же Михаил Васильевич, что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать… А здесь и кинокомедия современная, — О времени и пространстве? Об истории и о себе, человеке хоть и маленьком, да удаленьком.

— К чёрту прошлое из времени, заграничное из пространства, эпос из истории! Я бы не философствовал. АзмЪ есть Я. И всё тут. Что тут ещё философствовать.

— Ты есть Ты, а автор — филолог, журналист, фотохудожник. И не возвеличивает исторического пигмея на обочине прогресса, а утверждает право каждой атомарной личности на собственную культуру и на собственную историю, не довольствуясь тем, что предлагают соц-арты и поп-арты для фишек и великих фишек, масс кипящих и стандартов хладных литья от литейного производства. И не гневайся.

— Позвольте мне, погневаться.  Всё это блажь компьютерная, логические завихрения средневековья наших дней. Дианы боговдохновенной не победить Артемиде-охотнице! А уж  девушке ли с веслом, женщине ли с факелом, весёлому человечку ли со спичкой из коробка не с Дианой наперегонки бегать.   

— Да против компьютеров в «Коробке спичек» ничего и нет. Вот в программном стихотворении, которое так и называется «Коробка спичек», послушай, что говорится:

я хожу по земле

а живу на луне

потому что луна

мне дороже и ближе.

Здесь на страничке 75 даже пунктуации традиционной нет. Логика, орфография, пунктуация – всё авторское! И не говори мне, что это «из луны», вымешанное «варево». Сказал же наш эссеист, да приснятся ему сны счастья и радости в эту ночь: «Бокал с философией Байкала»!

— Да он тебе и не такое скажет, эссеист-то наш. В профессора не выбился, а рассеянности набрался на три университета. Вот рефлектор забыл выключить перед променадом, а что с ангелом восковым, немецким стало! Импорт-с! Европа-с! Стыд и позор! Учинил из рождественского ангелочка грешника на адской сковородке. Мятеж-с…

— Ты братец, ироний судеб не понимаешь, шуток дочерей Мнемозины. Не забыл по рассеянности наш эссеист, а оставил на минутку, чтобы кабинет не студить. Но я тебе об иронии судеб собирался словечко замолвить. Если на усмешку не усмешкой отвечать, печёнки с селезёнкой не хватит книжки читать. Комическое, оно от лукавого.   Вот на страничке 131 в теме с вариациями читаю: «а повесишь зеркало вверх ногами \\ отразится чёрт с рогами \\ а постели зеркало на пол \\ об него запнётся пролетающий ангел». Вот тебе и прочтение тематическое с вариациями. Раздумья на темы механиаций и ассоциаций мира отражений.

— Придумал тоже, «механиаций»… Была охота книжный шкаф тащить из болота вместо бегемота.

— Не борзей, дружок-приятель, почитай лучше книжки. Акцентации. Артикуляции. Жестикуляции.  Механиации, хи-хи. Это всё по твоей части, братец-гневливец, а мы, знай себе, милёнок, книжки листаем и почитываем. Да их, кстати, хватает нам и на пюпитр поставить и перелистнуть. Культура чтения, милёнок. Почитай, почитай.

РАССКАЗЫ О МАЛОМ, ДИАЛОГИ, ПРОГУЛКИ…

— И почитаем. В «Коробке…» два раздела, один – стихов, другой – прозы. В стихи уж глянули. А в прозе вновь два раздела, первый «Рассказы и диалоги», второй «Вечерние прогулки». Ох, не люблю я таких винегретов. Весь из себя выхожу.

— И винегрет хорош под Рождество и Новый год!

—Тебе, книгочей-смиренник всё по нраву. А ты послушай, что наш эссеист о первом разделе прозы говорит: «Рассказы и диалоги» - пёстрые заметки о повседневной жизни. Из таких заметок могут рождаться романы, но художники, наделённые даром уловлять саму прелесть мимолётности, не заточают себя в темницы романов и эпопей мгновения»! Держите меня. Анекдоты бурсацкие и босяцкие. Коктейли быта с бытием. Каллиграф из калифов на час… Ангелов, значит, в пекло восковых, а такие «спичи» в «Пиры» Платоновы!

— «Житейская повседневность ближней руки: то за спичками надо идти, то невзначай том Осипа Мандельштама удаётся купить, то за молоком стоишь бутылочным…» Вот микрокосмы явлений космических! Вселенское в житейском…   От Саши Чёрного, Михаила Зощенко и Владимиру Высокому с Владимиром Маяковским не воспарить, не вознестись…  Российский дада-наив филологический мил мне. До чего мил. А это на страничке 248 почти из-под пера придворной дамы, японки средневековой Сэй-Сёнагон: «Пока слушаешь длинный бурятский тост, нет-нет да и выпьешь тайком из-под рукава раз-два, а то и трижды»! Нет-нет да и помянешь, такое читая, Михаила Васильевича. «Может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов», да и не одних их только евразийская наша Гондвана рождать! Могут богатыри земли русской и с Сэй-Сёнагонами заморскими состязаться! И не выходи из себя,  братец мой. Почитай-ка лучше книжечки.

Слыхали мы про сор, из которого стихи растут. А вот из чего ссоры сыпятся. Не из перелистанной книжной трухи. Позвольте уж и погневиться, а не только смиренничать как бы в тиши келейной.
*

Екатерина Сокольцева Юрию Извекову
Юрий Извеков
Это было чертовски давно. Я перешла в 11 класс, носила радикальное мини и блескучие сережки до плеч. И в этом нежном, но прекрасном возрасте я участвовала уже во второй для себя конференции Молодых Писателей Бурятии (где-то глубоко внутри я произносила это со всех больших букв). Правда, на первой-то я была только слушателем, но так случилось, что меня там заметили и детские мои вирши всячески обласкали... Словом, подогрели, обобрали, вырастили, выпестовали (всех, кто стоял у колыбели, не упомяну, но помню всех!..) Так что к 16 годам я чувствовала себя совершенно матерым юным дарованием, которое вас всех тут сейчас. Надо сказать, что нахалкой я была той еще и совершенно искренне считала, что нормальные поэты (Пушкин и Ахматова) или уже умерли, - или я. Может, конечно, к тому подталкивал мой малый опыт общения с нормальными поэтами, которое ограничивалось по большей части тетеньками из поэтического клуба при ЛВРЗ (черт, как же он назывался?) А они были милейшие, но... как бы это сказать... не очень Пушкин. По крайней мере, an masse.
И вот сижу это я на поэтической секции, небрежно балансируя короной на голове, и, слегка скучая, слушаю остальных участников. Так это, без особых ожиданий.
И слышу ЭТО:

Зимний воздух туманный и сизый.
Дует от незаклеенных рам.
Так и жили старушка и шизик,
Неразменный ее квартирант.

Хлопотала старушка с рассвета.
Шизик многое в ней не любил.
Не здоровался с нею за это,
За квартиру и стол не платил.

[...]

...А старушка с утра у корыта,
Рушил пену сквозняк от окна,
Пусть уж лучше немножко побита,
Чем все время одна да одна.

И я это слышу... И у меня внутри что-то с хрустом ломается. Мне становится так больно и так пронзительно жаль эту несчастную старушку... И я всей кожей чувствую мурашки от этого сквозняка - и от понимания: ВОТ ТАК надо писать.
А Я так не пишу.
По крайней мере, пока.

Я тогда стала лауреатом. Чему была искренне изумлена, потому что хороших стихов читали много, был Андрей Квятковский, Женя Плотников, Есугей Сындуев... И вдруг - я?!

А может, это было не на той конференции, а двумя годами позже. Кто его теперь разберет.
«Старушка и шизик» вонзились мне в душу раз и навсегда. И остались там.
И многие мои тексты проросли на том сквозняке.
Славка и В трамвае - уж точно.

А сегодня я получила безумно ценный подарок от моего давнего старшего друга и одного из любимый моих поэтов - дяди Юры, как я зову его с тех 15 лет, Юрия Извекова, как его зовут на самом деле.

Я хочу сказать спасибо. И за книжку. И за то, что вы тогда были.
Спасибо.

И "там, на земле, с именем Извекова" все будет. Точно.

Юрий Извеков:
-  А назывался поэтический клуб при ЛВРЗ очень возвышенно - выше некуда: ОЛИМП!!! Я воспринял это название как аббревиатуру и тут же расшифровал ее как Общество Литературных ИМПотентов. Одна там была отрада - хорошенько надрться водки с паном Вацлавом Соколосвким - святым человеком. Как он умер - я туда больше ни ногой. Спасибо, Катенька, за добрые слова - сижу тут в берлоге, переживаю постковидную депрессию и вдруг - теплые слова! Я аж воспрянул. Спасибо, милая - жду твоей книги, обложку коей вчера увидал на просторах интернета.


Екатерина Сокольцева:
- Ах точно! Олимп! Не в бровь, а в глаз! Не болейте там и постарайтесь не грустить, это постковидье такая дрянь, по себе знаю, но повоюем еще! А книжку вышлю на днях, адрес-то я теперь знаю.
Юрий Извеков:
- Жду.
Владимир Тучков:
- Екатерина Сокольцева, да, дядя Юра хороший.

Юрий Извеков:
- Екатерина Сокольцева, Катя Смолева, Да, вдогонку - я за эту книжку, точнее за прозаическую ее часть, получил премию Исая Калашникова.
 *
Джемма Кордзахия:
- Сперва о вас. Вот за это я и люблю ваши зарисовки: не пафосные, не категоричные, не привязанные к чужим высказываниям. Это (по В Высоцкому ) - своя колея. Желаю вам дальнейших успехов на ней! Перечитывая коротенькие рассказы из "Коробки спичек", чувствую уже почти забытый эффект присутствия, над которым не давлеет указующий перст автора: отмечаю, что хочу, размышляю над тем, чем заинтересовалась сама, а не по наводке.
Теперь о Бродском. Ему было слишком тяжело в Америке.. Я не о быте, который был, разумеется, хорошо устроен, и не о востребованности - с ней тоже все обстояло лучшим образом... Помните Л Долина (дай Бог ей здоровья и долгих лет, но не "моя" это певица, хоть и талантлива ) в одном из своих шлягеров визжала: "Постройте стену..." Вот именно - СТЕНУ! У И Бродского эта нужнейшая стена рухнула, и всё, что он создал, он собирал из обломков этой стены: и гениальное, и не очень. Из него ушёл какой-то важный для творчества элемент, он надорвался и умер, потому что понимал это.
В России он был бы жив до сих пор - читаем и почитаем.

Нора Симм:
...иногда случается, что следствием таких виртуальных знакомств становятся вполне себе материальные предметы. Так вот, книга которую вы видите на моем рабочем столе, преодолев по воздуху почти 4 с половиной тысячи км прилетела ко мне авиапочтой в Москву из Улан-Удэ, столицы Бурятии! Ее автор – Юрий Извеков, поэт, писатель, фотохудожник и уже несколько лет мой друг по фейсбуку. Книга замечательная, она состоит из подборки стихов и всяких прозаических разностей – рассказиков, диалогов, эссе, зарисовок, которые читать нужно понемножку, не торопясь, смакуя, чтобы почувствовать их «букет» и атмосферность. Книга стильная, красивая, отлично сверстана, жаль только, что в ней не представлены замечательные черно-белые фотоработы автора, которыми я любовалась на его странице в фейсбуке. Особый респект издателям за уважительное отношение к букве «ё».
Так что, Юрий Олегович, огромное Вам спасибо!
P.S. И на закуску несколько маленьких «спичек» из  коробка…
*
…познавший Дао
Посмотрел на небо,
А потом взглянул направо
И ещё налево.
Видит: небо круглое,
А земля квадратная.
И на том углу, где я,
Что-то непонятное.
*
«Невыносимая доступность» фотографии сродни «невыносимой доступности» абстрактной живописи.
*
Мат – это экстремальная лексика.
Без запретов она теряет свою энергию.
Жаль сегодняшнюю вяло и бессознательно матерящуюся молодежь.
Понадобится выматериться – а нечем.
*
Куда было бы эффективнее, если бы Малевич публично сжёг или как-нибудь ещё уничтожил ЧК, а то вообще бы не изготовлял его, а распустил слух, что в такой-то галерее (адрес неясен и двусмыслен) выставлено новое произведение: ЧК.
Вот бы репортёры, любители прекрасного и искусствоведы побегали бы, пошумели бы.
А ЧК стал куда живописнее, когда пошел кракелюром, но живопись заботила Малевича в последнюю очередь, не до живописи ему было.
*
Англосаксонская черта, я ещё у Хэмингуэя заметил: поймал рыбу, полюбовался и выбросил.
Застрелил льва, поставил ногу ему на голову, сфотографировался на его фоне и попер дальше.
Браконьеров как-то понимаешь, им кушать хочется, семью кормить надо, айфоны там всякие.
А таких рыбаков и охотников – да в голове не укладывается.
Сам бы всех сволочей перестрелял без лицензии.
Работы нет – как жить-то?
А посадят, кем выйдут?
И все ли выйдут?
Такое правосудие – это натуральное истребление низших, обездоленных классов.
*
У овец глаза (и голос) очень похожи на человеческие, но совершенно пустые.
Когда гонишь стало овец, слышишь их блеяние, на которое хочется откликнуться, что-то ответить.
Смотришь в их прозрачные, пустые и бессмысленные глаза, кажется, что идешь среди грешников – у них отняли всё, даже способность осознавать свое состояние страдать.
Оставили им только возможность что-то на кратчайшее мгновение смутно вспомнить и тут же забыть.
Будто идешь в толпе давних когда-то знакомых. Ты их забыл, а они тебя вспоминают, но сказать им тебе нечего.
*
«Как закалялась сталь»
Великая книга.
Автобиографизм.
Прямое высказывание.
Хороший мужской стиль.
Судьба.
Без этой Книги никак не состоялся бы Эдуард Лимонов.
В каком-то высшем, провиденциальном смысле Лимонов и есть её настоящий автор.
*
Время никуда не идет.
Его вообще нет.
Это мы, как и все вокруг, разрушаемся в пространстве.
Юрий Извеков:
- Спасибо - очень приятная для меня подборка фрагментов и теплый отзыв.
Нора Симм:
- Это Вам спасибо, Юрий Олегович, за то удовольствие, которое доставило мне прочтение Вашей книги. Сейчас, как правило, издают такое гуано, что Ваша книга - это как глоток родниковой воды в жару.
Наталия Лазарева:
- Знаю и читаю Извекова. На одной волне.
Галина Климкова:
- Гениально про время.
Баадур Чхатарашвили:
- Прэлесть - умён дядя и зловъедлив. Хочу познакомиться!
Намжилма Цыденова:
У меня дома есть Ваша книга "Коробка спичек". Когда мне становилось грустно или плохо, то открывала её и читала. До того всё оптимистично, жизненно. И всё, хандра отступала.
20.3.2023.19:43