Тот безмолвный вечер - Гэлуэй Миллз Киннелл

Я возвращаюсь в тот безмолвный вечер,
когда мы лежали вдвоём и говорили так тихо,
как хлопья мягкого снега за окнами медленно
падали и возле самой земли рассыпались;
а в комнате пламя камина,
как и всегда,
то умирало, то возрождалось, сжигая века
в виде поленьев, без треска; тот огонь горел до рассвета.
Покой сменил суету, только тогда мы уснули.
Добравшись домой, мы обернулись и бросили взгляд
на двойную лыжню, что тянулась от самого леса,
где с веток, задетых нами, падали шапки искристого снега, быстро и тихо, как поцелуи украдкой,
и где меж деревьев словно бы лёгкий скрежет;
его издаёт колесо зажигалки, высекая искры из кремня,
которые, прежде чем умереть, рождают огонь,
поджигающий хворост, дымящий сначала,
но вполне для нас мирно и так одиноко-печально, 
и ещё - угадаем ли? - счастливо!
напоминая синичку.
Погружённые в снег, но не так, как стальные рельсы,
которым даже в раю не дано никогда встретиться,
наши лыжи бегут по полям, оставляя свой след тут и там; поцелуй=остановка, как на грубом холсте - бороздка.
Всё, что случилось здесь -
это, в-общем, намного больше,
чем только лишь следы наших лыж.
Слова у нас наготове,
они с наших губ почти готовы сорваться и заткнуть рот тому,
для кого скрежет тот значит то, что мы могли потеряться;
между «тогда» и «сейчас» у нас - долгий, долгий, долгий путь.
Итак, я возвращусь в тот тихий вечер, когда прошлое,
поистине, пыталось стать частицей будущего
по неким признакам, и свет двоится, сияя и искрясь во тьме,
как небо, обнимающее землю.

Galway Mills Kinnell (February 1, 1927 – October 28, 2014), USA