Обычный вечер в ленинградской коммуналке

Одна была зенитчицей,
Другая фрезеровщицей,
А третья год рождения
Исправила шутя
Две первые - со льготами
Чего-то там участников,
А третья просто толстое
блокадное дитя.
И эта ветеран труда
В кастрюлю с манной кашею,
Которую зенитчица
поставила на газ,
Метнула ложку с содою
И убежала в ванную,
Чтоб летчица-лимитчица
Подумала на нас.
А та, не разобравшися,
Взмахнула папироскою,
Попав в начес окрашенный
Блокадного дитя.
Дите, смахнув окурочек,
Метнула тряпку грязную,
Вонючую и мерзкую -
В бачок соседки той,
что была зенитчицей
а может, пулеметчицей,
Или бесстрашной летчицей,
Никто не знает кем.
И к страху фрезеровщицы,
Партийной и продвинутой,
И Сашки-алкоголика
с законченным ВэО
Дите блокады жирное,
Ну очень-очень толстое,
Толстенно-претолстенное,
А ныне продавец,
Заколыхалось грудями,
Как вздрогнуло, как гаркнуло,
Как занялось сиреною,
Что стены затряслись.
И тут вошла чернобылка,
Всегда как атом мирная,
Отмыться не успевшая
От штукатурных дел,
Сказала: с добрым вечером!
И чайник опрокинула
На Сашку-алкоголика,
Вот прямо на диплом!
И тут пошло-поехало,
На Сашку все накинулись
За банку с тараканами
И борной кислотой.
А Сашка не противился,
Он был душевным химиком,
С похмелья и безденежья
Необычайно тих.
Он извинился вежливо
И шпильку у чернобылки
Из букли вынул быстренько,
Чтоб на плите нагреть -
Лосьон очистить пагубный
От всех эфирных примесей,
Засунув шпильку тонкую
В зеленый пузырек.
Ткачиха с поварихою,
со штукатуром Наденькой
Вскипели, зашаталися и размахнулись,
НО:
Послышалась мелодия
Про Штирлица-Исаева
И все пропали в комнатах,
И началось кино.