Мин херц Данилыч!

   

Замело сугробами избушку,
От лучины свет тоску наводит,
Слезы горечи струятся на подушку,
Старик к Господу в бессилии отходит.

Был Светлейшим князем двух империй,
С Государем пил из одной чарки,
А теперь среди холодных прерий,
Соскребает от свечи огарки.

Шведа бил он жизни не жалея,
От вельможей получал поклоны,
И от золота и почестей хмелея,
От Судьбы он не видал препоны.

Эх Данилыч! Как же ты ошибся!
Породнится вздумал с государем,
Видно сильно головой ушибся,
Был всевластием с гордынею снедаем.

"Все ведь былооо!" - шепчет в темный угол,
"Всех вот здесь держал!" - сжимает кулачищи,
"Сапогами бил придворных пугал,
А теперь лишь снег и ветер свищет."

Над отцом склонились сын и дочка,
В страхе и слезах стоят уныло,
Видя как на жизни ставит точку,
Тот кому судьба благоволила.

Вдруг раздался голос с одра смерти:
"Берегитесь чада царской ласки,
Нет для вас там  жизни...мне поверьте!"
И лицо застыло в смерной маске.