История книги о ТМ - 2

ЗАВЯЗКА

Любозн. гендир.: Расскажи, почему ты решил вдруг заняться тайм-менеджментом?

Автор: Ну, это длинная история. В конце 70-х, к моим обязанностям, когда я работал инженером в сфере физики полупроводников, прибавились новые задачи — я не только стал руководителем группы специалистов, но мне пришлось много работать в сфере научно-исследовательских и опытно конструкторских работ, причем в начале 80-х годов уже в качестве молодого руководителя или заместителя руководителя НИР и ОКР.

При том, я уже сдал кандидатские экзамены и в моих планах была подготовка кандидатской.

Времени катастрофически не хватало.

Я перепробовал массу всяких приспособлений — ежедневники, перекидные календарики, ежедневное планирование на листочках — ситуация стала чуть лучше, но с учетом того, что я был молодым семьянином — домой нужно было возвращаться вовремя — я все равно не успевал.

И не удивительно, когда я совершенно случайно наткнулся на книгу Гавриила Попова (того самого, что был мэром Москвы) «Техника личной работы», я ухватился за нее обеими руками.

Именно из этой книги я узнал о существовании карточек учета времени Гастева.
К слову, Алексей Капитонович Гастев был пролетарским поэтом.

Любозн. гендир.: А кто-то из твоих близких повлиял на твое увлечение тайм-менеджментом?

Автор: Еще как! Моя любимая теща — Бруснигина Галина Владимировна, филолог по образованию (второе образование — ленинградский библиотечный институт) и увлеченный книгами человек (например, в условиях дефицита художественной литературы в застойный период, она смогла создать в проектном институте, где работала перед пенсией, «журнальную библиотеку» — «конфисковав» контрольные экземпляры толстых литературных журналов (Новый мир и др.) у руководства проектного института на благо Общества — чтобы обычные смертные могли их прочитать в организованной ею общественной библиотеке) сыграла большую роль в становлении моего Тайм-менеджмента.

Увидев, что я интересуюсь книгами по организации своего времени, она рекомендовала мне прочитать книгу Даниила Гранина «Эта странная жизнь». Она была тогда опубликована в «Роман-газете».

Даниил Гранин — это, несомненно, востребованный писатель своего непростого советского времени. Но вряд ли он мог предполагать, что наша страна решится вступить на путь капитализма, и тем более, что из его наследия, для новой формации публицистическое произведение писателя «Эта странная жизнь» о Времени и о Человеке не просто останется востребованной, но и, пожалуй, будет пользоваться повышенным интересом.

Когда-то я считал количество, сколько раз я перечитывал эту книгу, каждый раз я нахожу в ней что-то новое, хотя кажется, что многие фрагменты уже знаю наизусть.

Здесь же, по ходу своего повествования повторю одну мысль Гавриила Попова — многие великие люди, разработав для себя личную систему эффективного использования времени, не считали необходимым рассказывать о своей системе. И система Любищева, описанная в книге Д. Гранина — тому пример — система не была предназначена для распространения ее в обществе, она была создана Любищевым исключительно под самого себя и стала известной лишь благодаря случайности — личного знакомства советского писателя с несомненно простым, но великим человеком — А. Любищевым.

При первом чтении книги Даниила Гранина «Эта странная жизнь», я, будучи уже знаком с карточками учета времени Гастева, удивился с одной стороны техническому неудобству некоторых элементов системы учета Любищева. А с другой — узнал много новых для меня и полезных приемов, благодаря которым лично мне удалось написать большую часть своей диссертации — не поверите, — в длинных и утомительных для других людей моего возраста очередях за продуктами в застойное время.

Любозн. гендир.: Рассказывай, что было дальше.

Автор: Итак, продолжаю. Прочитав книгу Гранина «Эта странная жизнь», а также вооруженный лучшей системой учета времени Гастева, я решил приступить к масштабным экспериментам по учету своего времени.

Напомню одну классическую историю по этому поводу.

Гуру менеджмента Питер Друкер пишет, что раз в 9 месяцев в течение нескольких недель он поручал своему секретарю вести учет времени своего руководителя. При этом секретарь соглашалась выполнить такую работу лишь при условии, когда Питер Друкер давал письменную расписку о том, что когда он увидит, куда он потратил время, он ее не уволит. «И хотя, — пишет Друкер, — я это делал в течение приличного количества лет, каждый раз я бывал взбешен, увидев сколько времени я потратил напрасно! Но! — восклицает он, — хотел бы я видеть других людей с лучшими, чем у меня результатами учета времени!»

На момент начала моих экспериментов я еще не слышал этой истории Питера Друкера, и потому смело решился на самонаблюдение.

В конце первого месяца я подвел итоги, проанализировал результаты и… испытал шок. Выяснилось, что я, будучи инженером по должности, в течение месяца выполнял работу инженера всего … 1,5 часа. При том полтора часа не в течение дня, а целого месяца. Куда же ушло мое время? Я что-то таскал, паял, мастерил. Нас еще направляли на овощебазу, на какие-то строительные работы (в восьмидесятых годах было модно строить объекты так называемым хозяйственным способом). Словом выполнял неквалифицированную работу.

К концу первого года учета времени я смог значительно увеличить время творческой работы. А к концу 10-летнего круглосуточного учета у меня уже было 4—6 часов ежедневного творческого труда, включая не только рабочие, но и выходные дни.

Но уровень Александра Любищева — 6—8 часов творческой работы в день я так и не смог достичь, хотя в сутках целых 24 часа.

Многие из вас работают сегодня по 10—12 часов в день. Но сколько минут из этих часов вы можете отнести к творческой работе, той самой работе, для которой и предназначено существование Человека?