Поэма - мысль

                "Поэма - мысль"


Мрак незнающим удобен,
Тлеющая станция,
Угнетающе суровый смрад тяжелый - нацио.

Мифы лжи и управленья,
Чад манипуляции,
Колыханья от презренья к собственной стагнации.


Рацио - безбогий клоун,
Клон без жизни, безлюбованный,
Червь упрямый, очарованный
Дряблостью и фальшью.

Рацио - прогнивший желудь,
Черствый и зудящий коготь,
Обреченный, да, подохнуть,
Кормится незнанием.

И не качеством в мышленьи,
И незнанье - недоверьем,
Раздирающим сомненьем,
Злобой и агрессией.

Ревностно - колючей впадиной,
Горя от не чувства краденного,
От жратвы чужого, годенького,
От давленья вечного,

От свербяще - беспокойного
Жженья, травли, вопля голодного,
Усыпления природного
От балласт, балласт бездонного.

Рацио - грязной кровью питаться.
Рацио - грязно совокупляться.
Рацио - грязно, дурно ругаться.
Рацио - от основ отдаляться.
Рацио - установкой спасаться.
Рацио - беспричинно бояться.
Рацио - не хотеть не сдержаться. 
Рацио - потому что опасно.
Рацио - нарушать зло - колючие.
Рацио - безразмерно болючие.
Рацио - ведь искусственны функции.
Рацио - установки, инструкции.
Рацио - установки, инструкции.
Рацио - указатели - унции.
Рацио - по чуть - чуть, по немножку.
Рацио - в жизни смысл, в жизнь дорожку.
Рацио - чтоб подавлять.
Рацио - чтоб управлять.
Рацио - чтоб управлять.
Рацио - управлять, управлять. 


Древне - белые колонны радостно знакомы,
Стильно точные, спокойные, свежестью целованы,
Вы ясны и интересны, ласково манящие,
Вы доступны и полезны - суть для настоящего.

Камне - замки, как не виллы,
Одержимы мощью,
Камне - крепости красивые,
Очевидны точно. 

О, дворцы этапов ранних,
Новы жизне роли!
О, дурман не колыханий,
Мраморные долы!

Ваших тайн слегка касались
Свежие сандалики,
Ваших истин, наслаждаясь
Так хватало маленьким.

Глупенькие, чувствующие,
Развивались качеством,
Ощущеньем - кушаньем,
Миг - процессу радостные.

Возвышаясь, не давлея
Уточняли знания,
И подробностью припева
Был запев сознания.

Было...

 
Ясный отблеск, легок воздух,
Колоритен добрый взгляд,
Колоритом дышит солнце, 
Знаешь, чувствуешь и рад!

Город думает внимая
Утреннему ветерку,
Ненавязчивостью зная -
Город радует мечту!

Город трогает мечту:
Бытом, песнями и снами,
Дня спокойной чередой,
Бессознания полями,
Мысль - осознанной игрой!

Город думает, вкушая,
Стройны чистые тела,
Ясной прелести внимая,
Мило стеляться дела,
Ясной свежести внимая.

Адекватен их обмен:
Без вторженья, без метания
Улыбаются себе,
Растворяются в себе!


Был этап свят - перехода,
Свет, прилив, красиво море,
Обновленье обихода,
Чтоб не снова горе.

Приближались, уточняя,
Пыль сдувая, очищая,
Думы чистые слагая,
Бред абсурда удаляя.

Удаляя отпуская,
Удаляя, выходя
Из агрессии незнанья,
Из унынья без дождя.

Дождь - есть символ обновленья,
От него не прятались,
Дождь - есть свежести свеченье,
Его знали, радовались!

Остужали ярость пламенную,
Злобу - норму обезглавливали,
Фальш обмана отмывали,
Раздражительность сжигали.

Был момент - меню для выбора,
Научились у лесов,
Чувствую природы истину,
Новь творили городов!

Был момент, без окрылений,
Очищаясь трепетом 
Еще чувствовали тени
Нового ропота,

Нового без зла в мышлении,
Нового о жизни вечной,
Уточнять и очищаться
Вечной вечно - реализацией.


Был момент,
Они прекрасны,
Сильно - стильно - красивы!

Был момент,
И безучастны, инстинктивно счастливы!

Все точнее, все подробнее,
Много колбочек на той полочке,
Что над колбой с диким варевом,
Над пророчеством благоухаемым.

Выбрали, чтоб не сразу.
Выбрали дерьмо проказ.
Выбрали бред страдания.
Выбрали жизнь незнание!

Жизнь незнание,
Мифы бренные,
Установки гнилые - верные,
От незнания - травмы, комплексы,
От незнания сохнут волосы.

Сохнут волосы.
Жизнь приемники.
Бренны скорости
Жизнь - угодников.

Миф искусственного, поддельного,
Миф барьеров - преодолений миф.

Миф.
   


В этом зале было просторно,
В этом зале знали любовь,
В этом зале ложь стала нормой,
Врать совершенствовались вновь, вновь.

Здесь когда - то писали и пели,
Танцевали, ведь мыслили творчески,
Чувствам ясно внимали - лелеяли,
Злато - сказочным жизнь пророчеством.
Здесь когда - то играли и пели.

А теперь, здесь не знают нотами,
И сонетами тоже не знают,
Здесь теперь иными заботами
Занятно думают, понимают.
Да, теперь здесь не знают нотами.


Он, надменно власть разумея,
Он, тщеславной амбицией полный,
Он, превосходством тешась без меры,
Он, меру он измеряет, довольный,
Он, символ мрака, страха, отчаянья,
Он, знамя разности совершенных,
Трон упоительной сверх, сверх значимостью.
Трон внемлет кровью, верно давлеет.
Он - повелитель рацио - вечков.
Он - управленец хило - безбожных.
Трон - очевидец совокуплений.
Трон не ревнивец, дерьмо - подкожный.

Трон - вот ваш выбор, автор инструкций,
Манипуляций, ложных конструкций,
Псевдо стандартов в вашем мышлении,
Жажда азарта ваших мучений.

Да, вот ваш выбор,
Сами не можете,
Сами не знаете,
Страшно.

Трон - повелитель,
Сами пред троном вы,
В вечном поклоне застыли,
Опасно.
Страшно. 


Вожак - мудрец - правитель,
Потомственный воитель,
В иносказаньях дока,
Он знал как нужно знать,
Стелил искусно, ярко,
Дарил пусты подарки,
Не забывая вешать,
Не верных растоптать.

Не забывая помнил,
Что щит блестит у война,
Золоченые доспехи не веря, не погнешь,
И потому держал он и в страхе, и в неведении
Тех, с кем играл беспечно, кто кушал его ложь. 

Беспечно.

Советников прилежных он слушал не внимая,
А звон толпы приятней ему был и нужней,
По кличу недовольных, он ориентир провидел,
Спокойно, умно правя без для себя потерь.

Спокойно - умно правил,
Спокойствие оставил очередному важному
Он внятно передал:
И статус - положенье,
И главное решенье,
И резвое умение,
И кровный идеал.

Он передал, усталый
И не счастливый, старый,
Не к качеству он шел
И потому исчез. 

И следующий владыка на трон златой залез.

С доктриной было ясно, и скучно, и напрасно.
Советников и прочий маскарад держать. Держать. 
А слушать возглас тот, что ясно вопли знает,
Так ясен, очевиден и все расскажет он:

Как править, что оставить,
Что взять, ослабить где,
Где малость подарить,
Где как - бы полюбить,
И где вершить, вершить,
На верной высоте,
На верной правоте.
Высокой правоте,
Держать и впредь держаться,
Бездонной правоте.
Вторгаться и вторгаться,
Вторгаться и вторгаться!

Так - то!

Черед забавен, гнусен,
Бравадно безыскусен,
Тех заседаний важных,
Что важный знал дворец,

Тех квелых созерцаний,
Пустейших вопрошаний,
Где мысль текла болотно,
Где след ее исчез.
Исчез.

Пусто - пустые дали светились утром ранним,
Он издавал указы, придумывал печать,
Гулял в садах и парках, да уточнял проказы,
Обдумывая вольно чем - бы себя занять.
 
Чем - бы еще занять.

Придумал почести, поклон, додумывал печать,
От скуки, как - то, в день чудной он захотел стрелять.
Стрелять. 

Дерзка та сеча, что гремит бравадой - разно правдой,
Дерзка и жалостна на вид обманом разудалым.

Но бились - бились силачи, они там все герои,
Звенели копьями, в ночи ушли на сон холодный,
А утром снова в бранный путь,
Вперед! В атаку! Вместе!
Не говорить, не повернуть, а кровь пролить на месте
Где раздражение - палач, надменность - гильотина,
Тщеславие - гонимый плач коварства командира.
Тщеславие - гонимый плач коварства командира.
Где превосходства ярый дождь их обновляет злобу,
Где злобы град не превозмочь, где зла безмерно и толочь
Его не создано устоев.

На троне стало веселей,
Как это интересно,
Столкнуть желающих людей
Для радости прогресса!

Для сладости прогресса!
Для шалости прогресс - процесса!
Для шалости.

И как - бы здорово еще, чтоб рядом, чтобы диво,
Чтоб думали все заодно и стройно и уныло,
Ведь проще будет так еще и легче и приятней.

И третьему вожак второй придумать диво наказал,
И править тихо завещал, придумать обязательно.

Как - будто, как - то, чтобы так,
Как простота волшебная, и чтоб проворна и умна,
И чтобы беспримерная.

Пусть думают, что я их царь, их участь, но для них же,
Я богоявленный, я царь! 
И только бог повыше!

И нужен знак и нужен плач и скорби, и печали,
И чтоб страдальцами они себя чтоб ощущали.

Страдальцы грустны и рабы,
Да это и удобно, и ясно,
Вообщем - то смешно,
А главное доходно,
Ведь будет в головах одно
И у поклонов будет начинка,
Только и всего,
Ах, как глупы вы люди!

Только и всего!

И стало тихо и смешно, 
И хохотал на третьем троне третий,
Два развлеченья, а одно он сам придумал этим.

Они уж больше и не стонут, 
Теперь они поют и плачут,
Страдают, обряды думают,
Обрядам и внимают.

И тихо и смешно.


Четвертый на четвертом троне глядел на галерею:

Вот первый - понял он, что те, не зная сами, сообщают как с ними обращаться,
Установил он принципы: умело прославляться и оставаться на троне на золоченом.

Вот второй - придумал сечу он, чтоб головы дурные развлекались, ну а другие славно потешались. Да, развлеченье ясное. И интересное. И нужно - ненапрасное.

Нужно - ненапрасное.

Вот третий - Ох, и чудную же придумал он штуковину, чтоб выли - плакали и были тем довольны, страдали чтоб послушливо угодно, и чтобы тихо и понятно с ними, вольно, не отвлекались чтоб, не замечали, что потеряли то, что у них забрали.

Забрали.


А что же я, четвертый и скучно мне и вольно,
И сеча интересна мне, и слушаю я плач страдальцев скорбный.
И все же скучно мне.
Ну что ж, попробуем развлечься,
Вот кушают они и что - то одевают,
А где берут?

Да так, нигде, меняют!

Меняют, так - так, меняют значит,
Вот интересная четвертая задача!
 
Чтоб не меняли, а как - бы это, вот, приобретали!
Покупали!

За что?! За нечто новое, искусственное, за нечто что ничто, но очень нужное,
За нечто, что ничто, за деньги, за монеты!
Вот развлеченье - мощь четвертого завета, завета моего!

Четвертого правителя,
Не только наблюдателя,
Не только лишь воителя,
Не только хитреца для подавленья,
А и еще резонного явленья.

Резонного.

Четыре глыбы ощущеньем ясным
Таились и давили верно, часто,
Таились и давили,
Свеченье нужное давлению хранили!


На пятый трон царь пятый подошел,
Четыре глыбы - маяки дальнейших дол,
И царство пятое унылостью терзается,
Через четыре глыбы он, таки, спасается.

И управляет тихо пятый царь,
Он молод начинал и вот уж встарь,
Он так же ясно исполняет важность:
За статусом следит и гонит бесшабашность,

Не хочет ничего изобретать,
Придумывать и важничать опять. 

Задел свой нрав от праздности
Устал, устал от важности.

Устал, но управлял, ведь не мечтал. 
Не мечтал.


А в этот миг, по городам угрюмым,
По улицам озлобленно - пустым,
Шел юноша блаженный, слыша гул,
Он не с чужим, с собою говорил.

С собою говорил,
Себя он ощущал,
И путь свой чувствовал, 
и уже знал.

Знал.

Он изучал рассматривая, вслушиваясь,
Касаясь составляющих процесса,
Без колыханий он просторно чувствовал
Ошибку ощущал чужого теста,

Он видел сечу, видел плач и стоны,
И видел землю ясную, прекрасную,
Он видел деньги, много, миллионы,
И видел пустоту обманно - частую.

Он видел пустоту.

И миф, и рацио, и установки рацио - пыли,
И зная песнь жизнь знания, жизнь качества,
Он шел туда где трон, где их цари,
Где их цари.

Цари и повелители.

Вошел он во дворец, в покои пятого,
Прошел по галереям, был в саду,
Гулял, блуждал без взгляда провожатого,
Забыли стражники о нем, хоть были на посту.

Хоть были на посту.


Он ждал у трона ровно зная вечность,
Он ждал покои царские взирая,
И воздуху тяжелому внимая,
И чувствуя в нем злую бессердечность,

И чувствуя качели ада - рая,
Он упоенно говорил с собою,
С собою да с страдальческой молвою.
С молвою.

Большая зала, он у трона,
А справа выход на балкон,
Златая мебель и перила,
Златой дворец ему смешон.

Не золотом своим оно прекрасно,
В нем жизнь, в нем подтверждение - добро,
В нем красота спокойна и прекрасна,
Ласканьем внемлет тихое твое.

Твое.

Ласканьем внемлет.


Смешон дворец собою - бутафорией,
Пижон дворец, изящен знатный плут,
Собою памятник ошибке, обездоленный,
Он мрачен и тяжел, он не уютен.

Не уют.


Явился пятый царь,
Увидев юношу он усмехнулся и на трон залез,
Томился пятый царь. Томился грустью он.
Ему безынтересно, в чем здесь интерес,
Смотреть на юношу младого, милого.

"К чему пришел ты?" 
 
"Здравствуй, пятый царь, я из другого царства, 
Я пришел к тебе спросить как жизнь твоя? Как твой алтарь? О, пятый царь!"

"Ты из другого царства, это дивно. Ты сам пришел?"

"Сам, гостем, пятый царь."

"Что ж мне сказать тебе? Поклон где твой?! Пусть я не твой, но я правитель, государь!" 

"Поклонов я не знаю, интересно мне..."

"Стоп! Стоп, не знает он, ну подожди, -
Царь раздраженно с трона слез, стал рядом с юношей: "Ну вот и поклонись." - царь показал как кланяться, как правильно. Царь был доволен и уселся вновь на трон могучий.

"Из какого царства ты?" 

"Я из Любви."

"А что она, Любовь?"

"Любовь - есть чувство жизни и состав ее, ее подробность и первичный вид.   
Любовь - есть знанье истины. Так знает жизнь, и все, что жизнь так знает, ведь то жизнь."

"Глаголешь интересно ты, но здесь у нас, не так. 
У нас есть сеча - развлеченье вольное. 
У нас мольбы и слезы и бедняк. Ну и казна, вот царское довольное.

У нас казна, чего там про любовь.
У нас казна, вот смысл вновь и вновь.

Монета - вот значок, вот символ, идеал,
Вот эталон могучий, великий, потрясающий.
Монета - тяга та, что держит слово царь и царство мое пятое,
Эффекту внемлет славящему."

"Ах, трудно мне понять тебя о, пятый царь,
Как то увидеть, иль потрогать точно? 

Как ты покажешь мне о, пятый царь,
Что есть та тяга,
Что есть ваше прочно - точно - прочно?"

"А там откуда ты, там денег нет?"

"Нет, царь, там нет и слова нет."


И улыбнувшись странной улыбкой онемелой
Душою колыхнулся дряхлеющий, несмелый,
Он снял тяжелый орден,
Оставил важный посох,
Взглянул на крупный стол,
На родину доносов.

Да, молодость, наивность
Манит дурные крылья,
Вопрос не лишний, мудрый,
Увел от дел рутинных,

Он сел на трон могучий,
Воды простой напился,
На золото крадучись живя,
Он согласился.

Подушечками пальцев
Поскреб, но мягко, тихо,
Прожженные поганцы 
скребли проворно, лихо,

Смешок, но грусть дурная,
Он даже чуть смутился,
Младому сверх незнанью
Он объяснял, не злился.

Подушечками пальцев
Поскреб тяжелый воздух,
Подушечками пальцев
Взглянул на стол, доносы,

Подушечками пальцев
Он показал спесиво,
Зачем живут поганцы,
Зачем и что во имя.

Подушечками пальцев,
Зачем и что во имя.

Подушечками пальцев.
Зачем и что во имя.

Зачем и что во имя.
Что во имя. Что во имя.

"Ну, чувствуешь теперь?"

"Но где здесь чувство, пятый царь?!"

"Да вот же, вот, вот, видишь, подушечками пальцев соприкасаюсь я и чувствую
И счастье, ну, и радость!"

"Но то не радость."

"Молчи наглец! Беспечен ты и глуп! Явился ты для глупого вопроса! 
Ответил я тебе, не понял ты! Какой - то ты другой. Другой.

Однако же наказывать тебя не стану. Пришел спокойно ты.
Что ж, уходи спокойно, я отпущу тебя. Хоть мог бы наказать. 

Но я правитель мудрый, правитель уже пятый, преемственно я знаю,
Что мне за всех решать. Да, мне за всех решать!
Ведь я царь, царь я!

Ступай, тебе я не внимаю боле. Ступай, глупец, ступай.
А царство скоро будет уж шестое, появится в палатах новый царь.

Новый царь.

А ты ступай, Шесть - новый царь, а ты ступай." 





      
           "Поэма - мысль" написана в период: с 16.08.06. - 14.10.06.