Печалью давит серая промозглость

Усталость тела моего, быть может,
Сравнима лишь с усталостью души.
Устал давно…. И много…. От чего же?
От жизни на чужбине полной лжи.
От трудного пути вдали от дома,
За тайное желанье лучше жить.
За то, что перешел черту закона,
И продался, за право, чтоб любить.
Чужую женщину. Другую веру.
Готов принять бы я сейчас и смерть,
Но вот кому нужна эта потеря?
Не ждет меня никто…. И мамы нет….
Воспоминанья, - бешеная сила,
Терзают сердце мамины слова:
- Сыночек, я ждала…. - И так тоскливо,
От осознанья, - мама умерла.
И редкие часы сижу на лавке,
Лицом до дому, чужакам, спиной.
И там и тут, тянуть мне рабства лямку,
Грехи не смыть, ни под каким дождем.
И никнет голова от дум и мыслей,
Виновен…. Такова моя судьба.
Сжимаю крепко трость, опору жизни,
Другой надежды нет, истлела вся.
Печалью давит серая промозглость,
Природы слезы капают в ладонь.
И жжет так запоздало душу совесть,
Что даже дождь не гасит эту боль.