Гринвичские пояса 5

Тайга горит. как миллиард печей.
Кружатся вихри стаями грачей.
В дыму – ни зги, ни дней  и ни ночей.
хоть поминальных выставляй свечей
за жизни, лес, хозяйства и уклад…
То, что строкой уместится в доклад.

Рассвет встречают города, улусы,
нанизанные, как на нитках бусы,
пиявками припавшие к воде.
Которая, пройдя через утробы,
из этих циклопических биде,
продолжит путь, как сточные отходы.

Вокруг Монбланы рукотворных свалок.
Понятно и без карточных гадалок,
что главный, важный принцип человека,
заложенный от сотворенья века:
мой каравай не под чужой роток,
после меня пусть будет хоть потоп.

Живёт одним он лишь ближайшим днём.
Не бережет, как карлик сторож Гном
богатства недр, что испокон веков
в Земле хранились дальше от грехов.
Бурит, взрывает, роет пропасть – ямы.
чтобы добыть сверкающие граммы.

Где человек, там стоки, пал и свалки;
привычный вид – пеньки, «хвосты» и палки.
Где в рощах мог дышать свободной грудью,
а лес и живность были жизни сутью,
где был у «лукоморья дуб зелёный»-
пенёк, на нём стакан гранёный.