Из Чарльза Буковски - Звезда

                Чарльз Буковски


                Звезда

  Он сидел в садовом кресле, наблюдая за тем, как птицы копаются в свежеполитой лужайке. Его звали Джеймс Стаглер, 81 год, бывшая кинозвезда. Он запомнился главными ролями в таких эпических фильмах как "Небо над Бермудами", "Бруклинский парень", "Сын дьявола", "Серьёзное убийство", "Считать до десяти". Это были его важнейшие фильмы, хотя он снялся в сотнях других, а так же снялся в Бродвейском мюзикле "Потрясающий кайф."

"Обед!" Он услышал женский голос и медленно поднялся из кресла, осторожно направился через лужайку к дому. Джеймс вошёл со двора и пошёл к обеденному столу. Он всё ещё чем-то напоминал главного героя сороковых, за исключеньем того, что волосы его были седыми, а его глаза, казалось, исчезли с лица. Его глаза смотрели так, как будто бы он прятался внутрь самого себя. Когда он приблизился к столу, женщина Ванда закричала не него: "Ради Бога, сколько раз я тебе говорила, чтоб ты вытирал ноги? Сними туфли сейчас же и поставь их снаружи!"
Джеймс сделал, как было сказано. Потом он вернулся к столу в носках, сел. Однажды вечером Ванда пришла на его 75-летнюю вечеринку с друзьями и просто осталась там. Сейчас он почти что не видел своих друзей. Ванда, которая была моложе него на 34 года, теперь занималась его общественными и финансовыми делами. Сперва между ними был секс, прекратившийся много лет назад. Джеймс сел к тарелке с яичницей и жареной картошкой. Ванда села напротив с бокалом шерри и сигаретой. Она свирепо смотрела на Джеймса.

"Господи, я не могла уснуть прошлой ночью! Ты снова храпел! Я не знаю, что делать!"

Зазвонил телефон. Он стоял на столе рядом с Вандой. На звонки всегда отвечала Ванда.

"Да? Это резиденция Джеймса Стаглера. Вы говорите с агентом Джеймса Стаглера Вандой Брэдли. Нет, вы не можете поговорить с мистером Стаглером. Чего вы хотите? Интервью для журнала? Сколько вы платите? Я так и думала. Мы не даём бесплатные интервью."

Ванда швырнула трубку обратно на рычаг. Опять свирепо посмотрела на Джеймса.

"Не клади столько масла себе на тост! Сколько раз я тебе говорила!"

Джеймс не был голоден. Он любил есть в тишине. Здесь редко бывает тихо. Телефон опять зазвонил. Ванда схватила его так, будто на него сердилась.

"Да? О, мистер Стенхаус. Слушайте, я говорила вам, 500 тысяч, если хотите снять его в своём фильме, да... я знаю, что это роль камео! Нет, вы не можете поговорить с Джимми! Да, с ним всё в порядке, всё нормально, я за эти слежу! Теперь, если вы согласны на 500 тысяч, принесите бумаги и мы стряхнём с него пыль!"

Ванда вновь положила трубку, сделала глоток шерри.

"Ешь свою яичницу! Я же не зря её готовила!"

"Я не хочу есть, Ванда!"

"Ешь эту яичницу!"

"Нет!"

"Чёрт бы тебя побрал!"

Ванда встала. Она схватила салфетку и шлёпнула Джеймса по лицу, потом ещё, с силой.

Джеймс посмотрел на тарелку с несъеденной яичницей. Он тихо сказал:
"Я хочу, чтобы ты покинула мой дом. Я не хочу чтобы ты была здесь..."

Ванда просто стояла. Потом рассмеялась.

"Ах, ты старый мудак! После всех этих лет заботы о тебе ты думаешь, что я просто уйду отсюда?"

"Я дам тебе денег..."

"Ты дашь мне денег? Здесь я распоряжаюсь деньгами."

"Я не хочу, чтобы ты была здесь..."

Ванда обошла стол и встала над ним.

"Ах, ты большой ребёнок! Вот ты кто, большой ребёнок!" - она засмеялась.

"Я тебя ненавижу" - сказал он.

"Ты ненавидишь меня, неблагодарный старик? Кто стрижёт твои волосы, твои ногти на ногах, оплачивает счета? Кто записывает тебя на приём к стоматологу? Кто ограждает тебя от людей? Кто отмывает дерьмо с твоих шорт? Кто тебя кормит? Ты без меня сдох бы через неделю!"

Джеймс сидел над яичницей, а Ванда стояла там же.

"Я хочу умереть" - сказал он - "мне уже всё равно..."

"Нет смысла умирать старик, ты можешь нам заработать немного денег. Я знаю - Стенхаус даст нам эти полмиллиона. И всё, что ты должен сделать, это сказать несколько строк или пробормотать их. По-любому, если ты нынче умрёшь, ты попадёшь только в ад."

"Это и есть ад..."

"Для меня. Теперь, Джимми, я говорю тебе последний раз. Ешь эту яичницу!"

Джеймс ненавидел эту яичницу. Яйца были сухими и подгоревшими. Он хотел есть только тогда, когда он чувствовал себя хорошо, а Ванда стояла и не понимала, как и почему он себя чувствует так, как чувствует. Когда он впервые встретил её, она казалась ему такой милой. Она смеялась над всем, что он говорил, она сидела с ним в кинозале, когда они смотрели его старые фильмы, и она сказала: "Ты действительно был лучше Брандо, и гораздо крупнее как человек!" После его четырёх жён и его нескончаемых подружек, Ванда, наконец-то, представляла решение. Но всё изменилось, всё вокруг изменилось.

Он взял тарелку с яичницей и швырнул на пол.

"Я не буду есть эту яичницу!"

Ванда на мгновение отступила назад. Она была крупной женщиной с прямыми чёрными волосами, коротко стриженными. Она напряглась и она улыбнулась.

"Так, так, так. Посмотрите, у нас сегодня дрянной мальчишка, очень дрянной!"

Ванда подошла и допила свой шерри. Её сигарета потухла. Она прикурила её. Потом подошла к кухонному шкафу. Она вернулась с метлой, совком и мусорной корзинкой. Она стояла рядом с Джеймсом, а после внезапно швырнула это в него. Все эти штуки его ударили, потом грохнулись на пол. "Теперь!" - сказала она - "убери этот кавардак!"

Джеймс просто сидел, уставившись в стол. Она стояла над ним. Он ощущал её присутствие. Как нечто немыслимое. Боль сжала его горло, потом голову. Он так и сидел.

"Ну" - сказала она - "пойдём!"

Он неподвижно сидел.

"Ну, я не собираюсь больше ждать!"

Потом он сказал так:

"Иди к чёрту!"

"Что? Что ты сказал?"

"Я сказал - иди к чёрту!"

Ванда набросилась на него как леопард. Его стул свалился на спинку. Она схватила его за голову и они покатились по полу. Она была наполовину на нём, обхватив его голову. Его сила удивила её. Он едва мог дышать, но слышал, как она говорила:

"Ты старый дурак, ты не знаешь, какое это было страдание, жить с тобой."

Джеймс задыхался. Ему становилось хуже. Он чувствовал, что с ним покончено, и он не возражал, но ему было очень обидно, что всё это было руками Ванды. Потом он увидел на полу вилку. Он схватил вилку и вонзил её что есть силы ей в спину. Ванда завизжала и вскочила. Джеймс с трудом поднялся. Ванда стояла, пытаясь добраться до вилки в спине, визжа. Вилка была в таком месте, что она не могла до неё дотянуться. Она выглядела кошмарно с вилкой, застрявшей в ней, и кровью, стекающей вниз. Потом она перестала кричать и просто на него посмотрела. Она была похожа на животное, угодившее в капкан.

"Это не убьёт тебя, Ванда!" - сказал он - "это всего лишь вилка."

"Вытащи её, Джимми!" - повелела она.

"Я вытащу, Ванда, если ты кое-что мне пообещаешь..."

"Просто вытащи вилку!"

Он посмотрел на вилку в спине. Он вспомнил, как они занимались любовью. Когда каждый день был хорошим днём. Как хорошо снова о ком-то заботиться, и как хорошо снова быть любимым. Как всё казалось когда-то весёлым, ведь было так много поводов для смеха. Почему всё прошло? Ему никогда не хотелось, чтоб это прошло.

"Ты должна мне кое-что пообещать."

"Хорошо, я обещаю! Что именно?"

"Если я вытащу вилку, ты уйдёшь и оставишь меня в покое?"

"Я обещаю! Теперь просто вытащи вилку!"

Джеймс схватил вилку двумя руками и потащил.

"Боже" - сказал он - "она действительно там!"

"Тащи, сукин сын! Ты же главный герой, ты же кинозвезда, помнишь?"

Джеймс вспомнил все свои фильмы и это придало ему сил. Вилка вылезла, а он держал и смотрел на неё.

Ванда крутнулась, разъярённая, схватила вилку и они уставились друг на друга. Потом внезапно она вонзила её ему в живот.

"Теперь мы квиты" - беспомощно сказал он, глядя на неё.

Она приблизилась к нему и ткнула вилкой ему в лицо. Она отдёрнула руку, когда он двумя руками схватился за рот. Она снова воткнула вилку в живот. Она прыгнула на него и перевернула, крича: "Я ненавижу тебя! Я тебя ненавижу!"

Она снова встремила вилку в живот, вытащила её. После остановилась. Джеймс лежал очень тихо, не глядя на неё, почти не дыша. Она уронила вилку, встала и пошла к столу, села. Потом она увидела его тарелку, яичницу, картошку, разбросанные на полу. Когда она увидела это, гнев покинул её. Её глаза стали огромными и почти прекрасными. Стремительное раскаяние нахлынуло на неё. Это было странно. Теперь она забеспокоилась о нём. Он был необычным, и замечательным, и знаменитым человеком. Он постарел. Но в этом не было его вины. Теперь ей не нужны были деньги. Она хотела только того, чтобы он был жив. Она хотела, чтобы он был с ней. Она услышала вдалеке собачий лай. Этот пёс был жив. Когда что-то было живым, оно было единственным в своём роде, незаурядным, независимо от обстоятельств.

Ванда вдохнула, выдохнула, очень хорошо это осознавая. Она не смела думать о Джеймсе.

Собака залаяла вновь.

Она взяла бутылку, налила ещё шерри. Она выпила залпом. Она осмотрелась. Это был замечательный дом.

Зазвонил телефон. Ванда подняла трубку.

"Алло?"

Это был Стенхаус. Стенхаус сказал, что всё  o.k. насчёт полумиллиона. Он был готов прийти с бумагами, когда Джеймс сможет встретиться с ним.

"Простите, мистер Стенхаус" - сказала Ванда - "мы всё обсудили, и Джеймс решил бросить актёрство."

Она тихо повесила трубку.

Где-то вдалеке снова залаяла собака.


                from: "Betting on the Muse"



                27.11.20
 

                THE STAR
 
He sat in the garden chair watching the birds dig into the freshly watered lawn. He was James Stagler, 81, ex-movie star. He was remembered for his major roles in such epic movies as Skies Over Bermuda, The Brooklyn Kid, Son of the Devil, A Big Kill, and The Ten Count. Those were his principal films, although he had appeared in hundreds of others and had also starred in a Broadway musical, Kickin’ High.

“Lunch!” He heard the woman’s voice, and he rose slowly from his chair, made his way gingerly across the lawn toward the house. James entered from the yard door and walked to the dining room table. He still somewhat resembled the leading man from the 1940s, except his hair was white and his eyes seemed to have disappeared into his face. His eyes stared out as if he was hiding within himself. As he neared the table the woman, Wanda, screamed at him:

“For Christ’s sake, how many times have I told you to wipe your feet? Now, take your shoes off and put them outside!”

James did as he was told. Then walked back to the table in his stocking feet, sat down. Wanda had come to his 75th birthday party one evening with some of his friends and she had simply stayed. Now he didn’t see much of his friends anymore. Wanda, who was 34 years younger, now handled his social affairs and his financial affairs. There had been sex between them at first but that had stopped years ago. James sat down to a plate of eggs and fried potatoes. Wanda sat across from him with a glass of sherry and lit a cigarette. She glared at James.

“Christ, I couldn’t sleep last night! You were snoring again! I don’t know what I’m going to do!”

The phone rang. It was there on the table next to Wanda. Wanda always answered the phone.

“Yeh? This is the James Stagler residence. You’re talking to Wanda Bradley, Mr. Stagler’s agent. No, you can’t speak to Mr. Stagler. What do you want? An interview for what magazine? What do you pay? I thought so, we don’t give unpaid interviews.”

Wanda banged the phone back into the cradle, glared at James again.

“Don’t put so much butter on your toast! How many times do I have to tell you?”

James wasn’t hungry. He liked to eat when it was quiet. It was seldom quiet. The phone rang again. Wanda snatched it up as if she were angry at it.

“Yes? Oh, Mr. Stanhouse. Listen, I told you, 500 grand if you want him in your movie…yes, I know it’s a cameo role! No, you can’t speak to Jimmy! Yes, he’s all right, he’s fine, I see to that! Now, if you agree to the 500 thousand, bring over the papers and we’ll dust him off.”

Wanda put the phone down again, took a drink of her sherry.

“Eat your eggs! I didn’t cook them for nothing!”

“I don’t want to eat, Wanda.”

“Eat those eggs!”

“No!”

“God damn you!”

Wanda stood up. She took her napkin and slapped James’ face once and then again, hard.

James looked down into his plate of uneaten eggs. He spoke softly.

“I want you out of my house. I don’t want you here…”

Wanda just stood there. Then she laughed.

“Why, you old fuck! After all these years of taking care of you, you think I’m just going to walk out of here?”

“I’ll give you the money…”

“You’ll give me the money? I handle the money around here.”

“I don’t want you here…”

Wanda walked around the table and stood over him.

“Why you big baby! That’s what you are, a big baby!” she laughed.

“I hate you,” he said.

“You hate me, you ungrateful old man? Who cuts your hair, your toenails, pays your bills? Who makes your dental appointments? Who protects you from people? Who washes the shit out of your shorts? Who feeds you? You’d be dead in a week without me!”

James sat there over his eggs as Wanda stood there.

“I want to die,” he said, “I don’t care anymore…”

“No use dying, old boy, you can still make us some money. I know Stanhouse is going to give us that half million. And all you have to do is say a few lines, or mumble a few. Anyhow, if you die now, you’ll only go to hell.”

“This is hell…”

“Yeah, for me. Now, Jimmy, I’m telling you for the last time. Eat those eggs!”

James hated those eggs. They were dry and burned. He only felt like eating when he felt good and Wanda just stood there not understanding how or why he felt like he did. When he had first met her she had seemed so nice. She had laughed at everything he said, she had sat with him in the projection room while they watched his old films and she had said, “You were really better than Brando and a hell of a lot more man!” After his four wives and his endless girlfriends, Wanda had finally seemed the answer. But it had changed, it had changed all around.

He picked up the plate of eggs and threw them on the floor.

“I won’t eat these eggs!”

Wanda stepped back a moment. She was a large woman with straight black hair, cut short. She stiffened and she smiled.

“Well, well, well. Look here, we have a bad boy here today, a very bad boy!”

Wanda walked over and finished off her sherry. Her cigarette had gone out. She lit her cigarette. Then she walked to the kitchen closet. She came back with a whisk broom, a dustpan and a wastebasket. She stood over James with them and then suddenly threw them at him. They struck him, then clattered to the floor.

“Now!” she said, “you clean up that mess!”

James just sat there staring at the table. She stood over him. He could feel her there. Like something impossible. A pain gripped his throat, then his head. He sat there.

“Well,” she said, “get going!”

Still, he sat there.

“Well, I’m not going to wait much longer!”

Then he said it:

“Go to hell!”

“What? What did you say?”

“I said, go to hell!”

Wanda leaped on him like a leopard. His chair fell backwards. She had a grip on his head and they rolled on the floor. She was partly on top of him, an arm locked around his head. Her strength surprised him. He could hardly breathe, but he could hear her:

“You old fool, you don’t know the misery it’s been living with you…”

James couldn’t breathe. It was getting worse. He felt that it was over for him and he didn’t mind that except somehow he really resented it that it was at the hands of Wanda. Then he saw the fork on the floor. Then he had the fork in his hand and he plunged it into her back as hard as he could. Wanda screamed and leaped up. James scrambled to his feet. Wanda stood there trying to reach the fork in her back, screaming. It was in a place that she couldn’t quite reach with either hand. She looked awful with that fork stuck in there and the blood coming down. Then she stopped screaming and just looked at him. She had the look of an animal in a trap.

“It’s not going to kill you, Wanda,” he said, “it’s just a fork.”

“Pull it out, Jimmy!” she commanded.

She turned her back to him and he stared at the fork sticking out there. It was firmly in place and the blood was flowing. He was surprised at all the blood. The blood made Wanda real again. It was like when they first met: she was human after all.

“Pull it out, Jimmy!”

“I will, Wanda, if you will promise me something…”

“Just pull the fork out!”

He looked at the fork in her back. He remembered how they used to make love. How every day was a good day. How it felt so good to care for somebody again and how it felt so good to be loved again. How everything had seemed funny, there were so many things to laugh at. Why did it go away? He had never wanted it to go away.

“You’ve got to promise me something…”

“All right, I promise! What is it?”

“If I pull the fork out will you go away and leave me alone?”

“I promise! Now pull it out!”

James grabbed the fork with both hands and pulled.

“Christ,” he said, “it’s really in there!”

“Pull, you son-of-a-bitch! You’re the leading man, you’re the movie star, remember?”

James remembered his movies and it gave him strength. The fork came out and he had it in his hand and he looked at it. Wanda whirled, furious, grabbed the fork and they stared at one another. Then she suddenly plunged it into his stomach. She pulled it out and jammed it in again and pulled it out. James fell to the floor holding his gut.

“Now we’re even,” he said helplessly, looking at her.

“You senile asshole!” she screamed. “I always hated you and your movies!”

She moved over him and jabbed the fork at his face. She pulled it back as he grabbed at his mouth with both hands. She stuck the fork into his stomach again. She leaped on him and rolled him over screaming, “I hate you, I hate you!”

Once more she jammed the fork into his stomach, pulled it out. Then she stopped. James lay very still, not looking at her, almost not breathing. She dropped the fork, got up and walked back to the table, sat down. She then saw his plate, his eggs, his potatoes on the floor. When she saw that, the anger left her. Her eyes became very wide and almost beautiful. With a rush a sudden remorse came over her. It was odd. Now, she cared for him. He had been a strange and a wonderful and famous man. He had gotten old. But that wasn’t his fault. Now she didn’t want the money. She only wanted him alive. She wanted him there with her. Far off she heard a dog barking. That dog was alive. When something was alive it was unique, exceptional, no matter what the circumstances.

Wanda inhaled, exhaled, very conscious of doing so. She didn’t dare think of James.

The dog barked again.

She took the bottle, poured another sherry. She drank it down. She looked around. It was a beautiful house.

The phone rang. Wanda picked it up.

“Hello?”

It was Stanhouse. Stanhouse said it was okay about the half million. He was ready to come over with the papers when James could see him.

“I’m sorry, Mr. Stanhouse,” Wanda said, “we’ve talked it over and James has decided to give up acting.”

She hung up quietly.

Off in the distance the same dog barked again.