ЧАН ЧЭН

 
Восточных пряностей царица –
Прекраснодушная корица.

Кривые гвоздики гвоздика
Роняет в чайный кипяток…

Сам перехожая калика
Люблю тебя, седой Восток!

Там все от мала до велика
Давали мне еду и кров.

Свою во мне почуяв кровь,
Мне Азия не доверяла,
Когда от самого Урала
Я добрался сквозь снег и зной,
Как будто бы к себе домой…

Пришёл и на плиту портала
Возлёг, не ощущая ног.

Тогда я крепко изнемог.
Все думали, я занемог.
Что я на посохе корявом
Принёс холеру и чуму.
И там в отрепище дырявом
Лежал, ненужный никому.

Среди камней Чан Чэн* самой.
Меня знобил ночами холод,
Вязал кишки жестокий голод;
Я бредил и просил воды…

Мне снились райские сады.
И, словно бы издалека
Сочились, будто сквозь века,
Слова слепого старика:
«В краю от Руссии далёком
Ты слышишь, как шумит река?»

Так я заговорил с Востоком
На чисто русском языке.

Старик повёл меня к реке,
ПрипАдая к моей руке.

2
Царь Иоанн отверг масонов,
Поскольку не нашёл резонов
Пустить лукавых фармазонов
В христо-языческую Русь.

Я в рассужденья не вдаюсь,
Поскольку сам меж тем и этим
Челночу, но не продаюсь.

Французских каменщиков ложа
Царя ославила, ничтожа,
За то,
Что Грозный, как никто,
Казнил и миловал боярство,
Не допуская чуждых в царство.
И в то же время за подсказку
Оказывал Европе ласку.

Страна, одетая в сырмягу,
Сама рвалась варить бумагу.
Увы, секретами делиться
Не стала ни одна столица.
И потому наш властелин
Слал агентурию в Пекин.

«Телятина» и «харатья»,–
Так звали на Руси пергамент.

Таким шпионом стал и я.
Курьерно, в образе бродяги
В Москву доставивший регламент
Изготовления бумаги.

Губили сотнями телят
Молочных овнов и козлят –
Мы убивали, чтобы тоже
Пергамент выделать из кожи.
Для первых православных книг
Законов божьих и земных.
Мы на берёзовой коросте,
Так называемой берёсте
Вели друг с другом переписку…

И я легко поддался риску –
Все формулы слепого старца
Занёс тогда на берестУ.

Я шёл, минуя за версту
Все пограничные заставы.

Я рисковал не ради славы.
Я знал –
Сквозь вечность прорасту.
Я знал, прошитый русским светом,
Что стану навсегда поэтом,
Чтоб рассказать про старика,
Который был в Китай вселён,
Который был там ослеплён,
Поскольку знал, в стране лесов,
В стране поэтов и сермяги
Нельзя остаться без бумаги;

Поскольку сквозь слепые слёзы
Увидел, как среди заносов,
Страна репрессий и доносов
Лес валит ради целлюлозы
И гонит эшелоны в Чайну –
Дань за украденную тайну.
27.11.20
–––––––––––––––––––––––––––––––––
* Чан Чэн – Великая Китайская стена