Зачем двме револьвер?

     В шестидесятые годы  в большой квартире на втором этаже  дома №2 по проспекту Добролюбова жил глава Ленсовета (по теперешнему чи мэр, чи губер.).  Дом одной стороной выходил на Добролюбова, а другой стороной – на Кронверкскую набережную в месте впадения Кронверкского пролива (что огибал Петропавловскую крепость с севера), в Неву. Именно на этой, другой стороне и жил главный ленинградский начальник. Из окон его квартиры открывался изумительный вид на Неву, мосты, Адмиралтейство, Исаакий, дворцы, на стрелку Васильевского острова с е ё классической Биржей. Можно сказать – вся Северная Пальмира в одном флаконе.  Управдом утверждал, что с жильцов южной стороны дома за один только вид из окон можно брать двойную квартплату. И он бул прав.  Блистательная панорама  Ленинграда настраивала душевные струны на мажорный лад. А когда город салютовал какому-нибудь значимому событию, то расцвеченная фейерверком  городская панорама  вызывала восторг и эйфорию.

      Ровно в 9  «чи мэр, чи губер»  выходил из своего подъезда во двор и  следовал по дорожке под арку, за которой на проспекте Добролюбова ждала его машина.  Внешне --  обычный гражданин в рядовой серой шляпе без охраны, мигалок и прочего ажиотажа. Вообще-то, охрана, наверное,  всё-таки была, но её присутствие абсолютно не ощущалось.

       Местные старпёры уже с утра собирались во дворе за шахматным столиком, чтобы пообщаться, забить козла.  Председатель Исполкома, проходя мимо пенсионеров всегда здоровался с ними, на что они ему почтительно отвечали. Однажды,  решили старики проверить «слугу народа» на вшивость.   На дорожку, по которой он шествовал утрами  на службу, был положен червонец. В 9 часов козлятники притихли. Гражданин в рядовой серой шляпе, увидев купюру, остановился, поднял её и, подойдя к публике за шахматным столом, положил  десятку на стол: «Здорово , мужики. Вот деньгу нашел. Выпейте пивка.»

      В то же доме и с тем же видом из окна, что и у главы Ленсовета.  но только величественнее, поскольку этот вид  открывался с шестого этажа, жила  Любовь Ивановна Петрова – тихая одинокая женщина, всю жизнь проработавшая в одном из банков Ленинграда.  Личная жизнь у неё не сложилась из-за чёрного родимого пятна, размером  с гривенник, которое разместилось у неё на лбу, прямо над носом. Пятно было выпуклым с несколькими волосинками.  Её мама показала  Любушку,  наверное, всем кожникам города, но тщетно: тогда удалять большие родимые пятна ещё не умели. Удалось лишь чёрный цвет пятна свести на светло-коричневый и удалить волосинки.

      Бедная девочка почувствовала себя несчастной уже в первом классе.  Будучи дурнушкой, она всегда держала себя в тени своих соклассниц. Была тихой, робкой, Мальчиков чуралась, даже боялась на них посмотреть. В двадцатипятилетнем возрасте она всё же избавилась от пятна, но найти пути к мужскому сердцу так и не сумела.

       Жила она очень скромно, относя большую часть зарплаты в сберкассу. Она лелеяла сладкую мечту: выйдя на пенсию предаться роскошной жизни, которую она видела в  путешествиях по разным странам, в морских круизах, в изящных туалетах и в изысканных яствах.

    С какой целью поведал автор о подброшенном червонце?  А с той целью, чтобы намекнуть, что, мол, советские «слуги народа», в отличии от демократических чиновников, не были падки на халяву. Но может быть и были, но не в таком вселенском масштабе какой наблюдается у последних.

       В силу своей алчности и полного игнорирования интересов трудящихся высшие  чинуши либерального розлива  взяли и ограбили народ, обнулив его сбережения а сберегательных кассах.  Осталась, без накопленных в течение десятилетий, сбережений и Любовь Ивановна.  Это был удар!  Жесточайший удар!  Рухнула мечта всей её жизни!

       Серой тенью она потащилась по жизни, безразлично наблюдая за либеральным кабаком, творившимся а её городе.  Соседи и знакомые опасались как бы Люба не убила сама себя. А такие мысли у неё были, но она была финансистка, т.е.  ум имела прагматический. и поэтому ,в конце концов, решила: «С какой стати я буду умирать? Пусть лучше сдохнет кто-нибудь из тех кто всё это устроил.»    Совершенно убитая горем, она в своём уме приговорила к смертной казни  Анатолия Собчака, мэра Санкт-Петербурга. Она его считплп главным глашатаем либеральных реформ.Убийство мэра стало её идеей фикс. Больше она ни о чём не думала.

      Приговорить, то приговорила, а как привести приговор в исполнение? На пенсионные гроши пистолета не купишь. Нужен хотя бы револьвер. Не с ножом же на мэра бросаться. Думала, думала современная Засулич, да и придумала.

     Рядом с Добролюбова находился Кромверк, в котором располагались экспозиции Артиллерийского музея.  Там имелась витрина со стрелковым оружием времён Гражданской воины, в частности револьвер какого-то комдива. Вот  его-то и решила похитить Любовь Ивановна, полагая, что был бы револьвер, а на патроны деньги найдутся. Наивная женщина.

       В воскресенье (народу побольше) она отправилась в музей на разведку. Поотиравшись возле стенда с револьвером она наконец насмелилась и попробовала поднять стеклянную  крышку  витрины. К её удивлению крышка поддалась.  Покусительница  решила не отступать. Она осторожно просунула руку в образовавшуюся щель и ухватилась за револьвер. Всё-таки защита у экспонатов была. Едва успела Любовь Ивановна вытащить револьвер, как тут же на неё навалились смотрители. И загремела воровка в СИЗО, откуда она уже не вышла  Сердце не выдержало невероятных нервных жизненных потрясений.  Да ито сказать, начиная с пятна, слишком много плюх она получила от жизни.  Кстати, не только у неё, но и у многих петербуржцев  сердце, травмированное либеральной демократизацией,  отказалось тукать. В девяностые накрыл Питер девятый вал инфарктов.

         Любовь Ивановна не была единственной а своём протесте. В 1993  году Весь Верховный Совет выступил  против нового режима. Ну и что? Подъехали танки и расстреляли парламент . Только и всего!

      Народ получивший урок демократии замкнулся в себе, молчаливо снося все свалившиеся на него невзгоды.  Похоже,  то он и впредь будет терпеливо воспринимать любую выходку властей.

      А, Собчак? А, что Собчак. Судьбу не обманешь. Не пуля, так что-нибудь другое…