Заря

Медленно поднимешь голову:
над головой северного неба олово.
Мы делили, нас делили поровну –
осталось всего ничего.
Чувствуя себя обворованным:
всё, что шил строкой, в клочья порвано –
каркни с простодушием ворона,
выронил – смирись, нищ и гол.

Кто тебя, смешного и страшного,
угораздил слово вынашивать,
и кликушествовать над парашею,
в медный таз греметь свой глагол.
Как на кол, нас на смех насаживая,
собирались дюжие-ражие
олово небес в кровь окрашивать
ради истины всеблагой.

Жизнь тебе не дар, не безделица,
не дели нас больше: не делится
то, чему обрыдло надеяться:
мы с гноищ своих ни ногой.
Перемелют косточки мельницы,
остальное в срок перемелется,
смерть придёт, краса-рукодельница,
скажет: спи глазок, спи другой.

Набегут бухие с баянами,
грянут про судьбу окаянную,
дураки с сердечными ранами –
о душе, что сгинула зря.

А душа на тройке да с ветерком.
И не хочет знать, видимо, ни о ком.
И душе светло, широко, легко.
И в полнеба – заря.