Я мужик мордатый

Я мужик мордатый.
Борода лопатой.
Я сурово из-под бровья
Зорко так слежу и знаю,
Что подозреваю,
От желаний ваших,
В жалости нищавших,
Точно не растаю.

Во внутррях моих мороз,
Сорок градусов дорос.
Сам в себе и на уме,
С бородой сидим адне.

Дуги лобные свисают.
Глазки умные скрывают.
А отттедова всегда,
Зрят трехцветные глаза.
То вдруг сполохи мелькают.
То вдруг тьмой из них бросает.

Зорко, зорко все смотрю.
Насквозь вижу и не чту,
Праздно слово и не в меру,
Распистяев не люблю.
Атеистов словно к метру,
Приторочу и смущу.

Возвышаюсь средь народа.
И окинув всю толпу.
Разминая мышцы срочно,
Потираю руку потную свою.

Им бы лишь бы простофилям.
Нахаляву куш сорвать,
И навравши славно в смену,
Оторвать или украсть.

Моя мысль стена для них.
Вот упал один из них.
Для нокдауна не надо,
если бошки пустоваты.

Ушлость им в глухой тайге.
Кулаком в хребет в нужде.
Пригибая мысль ставя.
Сотрясеньем мозг им поправляя.
Тычу бороду свою.
Показую на всю ту,
Им все то что попытались,
По обману утащить.
И не выдержав сломались,
Стали бегать от живых.

Борода моя широка,
Статью царской на лице.
Безбородые жы только,
Договор не чтут в лице.
И от этого они
не сдержав в ногах штаны,
Волю лжи несут в дозоре,
В заднем духе,
Иссякают.
Безбородо прозябают.

Я наверно развернусь,
Руку твердую свою,
Чуть немножко размахну,
По медвежьи и чуть ленно.
Мозг поправлю от души.
Безбородые чтоб рвенно,
Соблюдали договор.
Я жы в гневе мать мая,
Очень страшен Ширь моя,
Спины, ноги все ломает.
Болью в чресла проникает.
Коли думал что хитрей.
Полежи чуток теперь.