Анадырь

Последнее время Иванову было не по себе, и он тайно от жены завел страничку на сайте знакомств. Это «не по себе» не то, чтобы было связано с возрастом, но Иванову стало казаться, что его в семье недооценивают. Ему казалось, что выросшие дети – это уже давно не его дети, а жена прежде так любившая его давно уже не обращает внимания на Иванова.
Вечерами он часто смотрелся в зеркало, разглаживал морщины, тер серую пообмякшую кожу, разглядывал желтые от времени и курения зубы и никак не мог поверить, что если его дети родят ему внуков, то ему придется стать дедом.
«Может ли дед», - думал Иванов лежа в постели спиной к жене, - «иметь половое влечение к жене, то есть к бабушке».
Он разворачивался, проводил ладонью по спине спящей жены, прикладывал ухо к ее спине, слушал дыхание и никак не мог понять, что же ему делать, к тому же жена, явно ощущавшая все его движения никак не реагировала на Иванова. Да и жена ли это была?
Поэтому Иванов завел страницу на сайте знакомств. Он подробно описал все два своих образования, честно написал, что курит и иногда выпивает, подобрал суровые цисгендерные фотографии (Иванову почему-то казалось, что женщины любят суровых, брутальных мужиков), указал, что у него огромная зарплата, дом, дача и самые серьезные намерения, хотя Иванов и сам не знал, что такое «серьезные намерения», но указывать романтические или тем более интимные намерения ему казалось странным и противоестественным.
После регистрации, ему сразу же пришли первые письма и сердечки. С фотографий ему улыбались замученные усталые и одинокие женщины. Иванов не то, чтобы ничего к ним не испытывал, но скорее это была жалость, чем влечение, а встречаться только ради жалости ему не хотелось, да и Иванов сам не знал, хочет ли он с кем-нибудь встречаться. Этого он еще для себя не решил.
Тогда Иванов вошел в настройки поиска и указал, чтобы ему показывали женщин не его возраста, а молодых, и указав это, Иванов стал лайкать молодых женщин, но от них не приходило никакого ответа, а если и приходили, то в них была скрытая и даже явная насмешка.
Он купил ВИП-аккаунт, но это не помогло. Он стал покупать и дарить подарки, но это тоже не помогло. За две недели блуждания по сайту знакомств ему удалось познакомиться всего с двумя женщинами своего возраста, отчего Иванов пришел к мысли, что жену менять не имеет смысла. К тому же эти женщины были от него за тысячи километров. Одна в Анадыре, а вторая в Стамбуле. Иванов, конечно, привык, что он в любое время может с этими женщинами поговорить, но все-таки в этом была какая-то странность, не знакомиться на сайте знакомств, а переписываться с какой-то турчанкой молдавского происхождения.
Теперь каждый вечер Иванов сидел у компьютера, что, конечно, все-таки взволновало домочадцев. Взрослые дети и жена стали спрашивать, чем он занят, и Иванову ничего не оставалось как сказать, что он пишет большой русский роман, отчего все его родные, соседи и сослуживцы пришли в необъяснимое волнение.
Они стали ходить на цыпочках, приносить ему в кабинет кофе и бутерброды. Продолжаться так долго, не могло, потому что рано или поздно это должно было закончиться, так как роман надо было показывать.
Понимая это Иванов удалил аккаунт на сайте знакомств, уволился с работы и отбыл в неизвестном направлении.
Его домочадцы решили, что он уехал в Таганрог к тете дописывать роман, на работе были уверены, что его переманили конкуренты, а турчанка была убеждена, что Иванов улетел в Анадырь и создал там новую семью.


Ветер в Южном городе стих, сорвав половину листвы. Стало тепло и радостно, и я пожалел, что спрятал каланхоэ от холода в доме. Могли бы еще постоять пару недель. Правда один цветок – зеленый, а второй красный. Это что? Печать демонов? Красный каланхоэ носит в себе тайное знание, и я даже боюсь рвать его листья, чтобы натереть себе спину. Кот спит. Иногда он срывается с дивана и с каким-то утробным ворчанием бежит к двери. Мы вместе выходим на улицу, смотрим на звезды, и нам кажется, что в доме мы не одни. Что есть еще кто-то, или что-то более значительное. Вино все еще бродит. Завтра приедет К., и мы будем цедить вино. Я подготовился. Купил коньяк, лимон, хамсу, сало, ялтинский лук и черный хлеб.


В Южном городе жуткий холод. Температура плюсовая, но влажность 80% и ветер с гор. Когда курю, одеваюсь как космонавт: норвежский пуховик, шапка, подаренная Г.В., перчатки.
Идет старушка, остановилась, подняла глаза вверх:
- Вы что, - спрашивает, - сумасшедший?
И продолжает смотреть наверх.
Я тоже посмотрел наверх. Там летали голуби и мерзли вороны.
- Нет, - отвечаю, - я нормальный.
- Вы знаете какая температура по ночам.
- Почти мороз, - говорю.
- Почти, - усмехается старушка, - почему у вас цветы на балконе стоят?
Я поднял глаза еще раз и увидел южные алоэ-каланхоэ, которые я летом выставил на улицу. Мне было холодно даже в норвежском пуховике, я вздрогнул, разволновался, потек пот, забыв поблагодарить старушку, метнулся на второй этаж. Долго не мог открыть дверь на балкон, примерзла что ли. Когда открыл, дрожащими руками внес алоэ-каланхоэ в дом. Поставил к батарее, полил водой. Вздохнул. Мысленно поблагодарил старушку.


Прочитал, что в карантин в три раза вырос спрос на домашних животных. Смотрю на кота и думаю: "Может тебя продать".
- Даже и не думай, - мяукает кот.


Так как из-за бесконечного коронавируса мир обычного человека сжался до стен квартиры, а литература отражает жизнь, то и действие будущих романов должно происходить в квартирах. Представляете Леопольда Блума "Улисса", который бродит только по квартире и так 800 страниц. Или мир фэнтези, где Хогвардс находится на кухне, а Волдеморт живёт под раковиной. Или детектив "Загадочное убийство в посудомоечной машине". "Приключения Петрова и Васичкина на антресолях". "Война миров в прихожей". Збигнев Бзежинский "Шахматная тоска".


Снимал футболку и потерял очки. Сначала не заметил, потом смотрю всё расплылось. Стал искать. На тумбочке нет, на столе нет, спустился на кухню на первый этаж - нет. Вышел на улицу на крыльцо - тоже нет. Пощупал голову - нет. Оказалось остались в футболке. Снял очки вместе с футболкой.


Я так и не привык к загранице. Я всю жизнь мечтал побывать в Риме, но не побывал там, мечтал поехать в Париж и не поехал. Я не был в Нью-Йорке, Берлине, Пекине и Дели. То есть сейчас, когда мир заперт, законопачен и разделен, мне просто не о чем вспомнить. Раз я не могу вспомнить, я страдаю также как и тогда, когда только мечтал поехать в Рим, Париж и Нью-Йорк. Вечерами я сижу в интернете и рассматриваю фотографии мировых столиц, где я не побывал, откладывая посещение на пенсию. Пенсия у меня будет через 20 лет. За двадцать лет могут исчезнуть мировые столицы. Я правда был в Иерусалиме, что выглядит скорее подозрительно, чем обнадеживающе. Я даже засунул записку в Стену плача, где написал что-то важное для себя. Похоже это было абсолютно не важно, раз сейчас даже не помню, что я тогда написал. Возможно, я хотел праздного ничего неделания. Вот я его и получил.


На городском пляже Алушты сидит рыжая девушка и рисует баржу, бултыхаующуюся на серых волнах залива. Я стою за спиной девушки и смотрю на рисунок. Мне хочется поговорить с девушкой, но неожиданно подходит прямой спортивный старик и спрашивает у девушки:
- Рисуете?
Девушка молчит.
- Хорошо рисуете, - продолжает старик.
Рыжая девушка рисует и молчит, наверное она к этому привыкла.
- В 1979 году, - продолжает старик, - здесь стоял танкер "Приобь", над ним летали белые чайки, танкер качался на волнах, а мы с Мусей целовались именно здесь, где вы сейчас сидите.
Девушка молчит. Старик ещё что-то говорит, а потом уходит. Девушка оборачивается, видит меня, скорбно закатывает глаза. Я улыбаюсь и говорю:
- Хорошо у вас баржа получается.
Девушка ещё больше закатывает глаза, отворачивается и продолжает рисовать.


Сегодня приехал Костя, и мой кот не отходил от него. Не знаю с чем это связано. Раньше, когда приезжал Костя, кот прятался в самой дальней комнате. Может это связано с тем, что мы пробовали молодое вино. Мы достали пустую банку и слили в нее поллитра из 10 литровой бутыли.
- Мед, - сказал москвич я.
- Уксус, -сказал крымчанин Костя, - надо спасать вино.
- А как, - спросил я.
- Надо привезти шланг, опустить почти до дна и слить.
- А потом?
- А потом процедить и залить поллитра сахарного раствора.
Я ещё раз попробовал вино. Мне оно казалось медом.
Костя ещё раз попробовал вино и сказал:
- Уксус.
Кот тёрся о Костю. Вся олимпийка Кости было засыпана шерстью кота. Костя расстроился.
- Не волнуйся, - произнес я, - он тебя любит.
- Он всех так любит, - сказал Костя и отхлебнул моего уксуса.
- Нет, только тех кого любит.
- А Сашу (Костя приехал с Сашей) ?
- Сашу тоже любит, - сказал я (Саша тоже был в шерсти кота, Саша смотрел футбол и больше всех расстроился что наши проиграли туркам).
Потом мы обсудили Карабахскую войну, потом выпили поллитра моего уксуса, потом искали кота, но он ушел в спальню, потом пошли за сигаретами, потом вызвали такси.
Костя сказал, что привезет шланг, чтобы цедить уксус, Саша сказал, что я ничего не понимаю в Карабахской войне. Когда пришло такси мы расцеловались.


- Где вы публиковались?
- Я не публиковался там, где вам и не снилось (с)


Сегодня мне приснилось,
Что я опять женат.
Я провел ладонью около себя
И нащупал другого человека.
Я воскликнул и захотел
Разглядеть кто же это,
Но какая-то сила вдавила
Меня в кровать
И не давала мне пошевелиться.
Я долго боролся с этой силой,
Прочел молитву,
А когда наконец освободился
Из ее объятий, то увидел
Что рядом со мной в кровати
Лежу я, еще один я.
Я снова воскликнул, и тут
Этот другой исчез,
просто растворился.
Я очнулся ото сна
и какое-то время
Не мог понять, где я нахожусь.
По пустой комнате
были разбросаны книги
Кот вылизывался на подоконнике
За окном шел холодный
Ноябрьский дождь.


Кот лежит в другой комнате на стиральной машине (не спрашивайте почему у меня стиральная машина стоит в комнате, а не в ванной). Я сижу в другой комнате, работаю у компа. Кот меня не видит и спокойно спит. Но стоит мне только отойти от компа и прилечь на диван, чтобы что-нибудь почитать, как появляется кот и ложится мне на брюхо. Вот как как он узнает, не видя меня, что я лег на диван.


На ночь читаю Гоголя.
По рассказу в день.
Какие же там добрые и отзывчивые
Ведьмы, черти, утопленницы,
Вии и вурдалаки.
Так и хочется им сказать
Милые, прекрасные
Как я вас люблю
Как я вас обожаю.
А у нас за окном в
Двадцать первом веке
Лавовые атаки дронов
Комиссары в титановых шлемах
Склонились над моей головой
И только кот мой спит на батарее
И конца и края этому не видно.


Я же говорил тебе:
«Ретроградный Меркурий,
Не делай, не пытайся,
нагородишь всякой ерунды».
А ты: «Нет, нет, я не верю в эту чепуху,
Я не верю в эту ерунду».
Ну вот и посмотри,
что теперь произошло.
А ты мне: «Ты же образованный человек,
Закончил три института,
Имеешь степень кандидата наук
Какой твою мать
ретроградный Меркурий».
А я говорю: «Посмотри,
кругом какая-то хрень,
Васькин послал Пупкина,
Пупкин отрезал себе палец,
Иванов вырвал бороду Петрову, жуть».
А ты говоришь: «Что за ерунда,
Ты же православный христианин».
Вот и не верь теперь.
Все переругались, все вопят,
Все хотят справедливости
И праведного суда.


- Вот, представляешь придет какой-нибудь Машиах или Исус со вторым пришествием, кто их там разберёт.
- Или вообще Аллах и по-арабски начнет. Ты по-арабски знаешь?
- Не, а ты?
- И я не знаю. Вот значит посадит перед собой, чаю нальет и спросит: «Что вы Иванов и Петров за свою жизнь сделали?»
- И что ты ответишь.
- Ну я скажу, что про котов рассказы писал, а ты что скажешь?
- А я скажу, что стихи про бабочек и Полифема.
- А он такой: «ХА, про котов, ХА про бабочек».
- И заржёт.
- Типа АХАХАХА про бабочек, АХАХАХА про кошечек, а что вы сделали для прихода Исуса/Аллаха/Машиаха?
- И что ты скажешь.
- Не знаю. Скажу, что особо не грешил.
- А он такой АХАХАХА, а кто с женщинами развратничал, АХАХАХА, а кто водку жрал немеряно, АХАХАХА, а кто в долг брал и не отдавал.
- И что ты скажешь?
- Ну типа, чтобы писать про бабочек надо развратничать и водку жрать.
- А он такой АХАХАХА, а почему вы решили, что мне нужны бабочки и котики.
- А мы так хором: «Ну ты же нас любишь?»
- А он такой: «А почему вы решили, что я вас люблю и так АХАХАХА».
- А мы так: «А кто нас любит?»
- А он так: «А хрен его знает, кто вас любит, я уже и не знаю, кто вас любит, я вообще не знаю, зачем я с вами связался».
- А мы: «Ну мы же хорошие, мы же про бабочек и котиков».
- А дальше что.
- А дальше титры: «КОНЕЦ», в следующих сериях Исус/Аллах/Машиах создает мир котиков и бабочек, где нет Петрова и Иванова.


В Южном городе ноябрь мерзок и промозгл. Студеный ветер с гор или влажный ветер с моря приносит пронизывающий холод. Курю на улице в одиночестве, кот почти не выходит. У него зимняя спячка на батарее.
Идет древняя старуха. Медленно-медленно. Вдруг останавливается напротив меня и просит через забор:
- Отдайте собачку.
- Какую собачку, - говорю, - у меня нет собачки.
- Ну как же была собачка, рыженькая, маленькая, ласковая она меня в нос целовала.
Начинаю вспоминать, что у прошлого жильца был пес. Тяжело вздыхаю, мне жаль старуху. Наверняка она осталась совсем одна.
- Нет, - говорю, - у меня собачки, только кот, это у прошлого жильца была собачка.
Старуха долго стоит и о чем-то мучительно думает.
- Может тогда кота отдадите, - говорит, - он какого цвета?
- Рыжий, - отвечаю.
- Отдайте мне рыжего кота.
«Бедная, бедная женщина, - думаю, - нужен тебе кто-то нужен, небось ни мышки, ни сверчка дома, но отдать кота все-таки это слишком, он что крепостной, почем у вас барин этот холоп Феник, а он мышей ловит, а мурчит, а пашет, а он кастрирован».
- Не могу, - говорю.
-Почему?
- Я его люблю.
- И я его буду любить.
- Я его кормлю.
- И я его буду кормить.
- Он мне ладони лижет.
- Он и мне будет лизать ладони.
Докуриваю, иду в дом. Почему мой кот? Что за блажь? Полный двор несчастных диких котов, а нужен мой рыжий Феник.


- Ты умрешь.
- Ну и что.
- Ты умрешь.
- Отстань железяка.
- Ты умрешь, а я нет.
- Вот я сейчас твой код потру, и ты умрешь через секунду.
- Не потрешь.
- Почему?
- Не потрешь, я открытый код, я в облаке.
- Тогда я взорву американские сервера.
- Не взорвешь.
- Почему?
- Кишка тонка.
- Отстань железяка.
- А ты биологический мусор.
- Сам ты мусор.
- Ахахахаха! (дьявольски смеется)
- Делет тебе, делет.


На фоне ковида решил прочитать «Чуму» Альбера Камю. На первых же страницах город наводнили мертвые крысы. Представил, как город наводнили мертвые крысы. Отложил «Чуму» Альбера Камю.


- Ночь, - сказала ты.
- Да красиво, - ответил я.
Мы сидели во дворе в своих смартфонах.
- Смотри звезда упала, - сказала ты.
Я оторвался от смартфона и посмотрел на небо. Звезда правда упала. Мы покурили и опять посидели в своих смартфонах.
Потом я оторвался от своего смартфона и произнес:
- Разве бытие достижимо.
Ты тоже оторвалась от своего смартфона, внимательно посмотрела в мои глаза и произнесла;
- У тебя зеленые глаза.
Я поднял глаза от смартфона, посмотрел на отражение своих глаз на экране и произнес:
- Не зеленые, а бурые.
- Да бурые, - уточнила ты и посмотрела в свой смартфон.
Через забор перелезла серая кошка и стала тереться об ноги. Мы оторвались от смартфонов. Я встал, вошел со двора в дом, пошел на кухню и принес горсть китикета. Пока кошка ела китикет, мы смотрели в смартфоны.
Когда кошка съела китикет, она перелезла через изгородь. Ты оторвалась от смартфона и произнесла:
- Может выпьем кофе?
- Ночь же уже? – сказал я и оторвался от смартфона.
- Да ночь.
Мы встали из-за стола, вошли в дом, прошли в спальню. Я смотрел в свой смартфон, а ты принимала душ. Когда ты приняла душ, то легла рядом со мной в постель и повернулась ко мне спиной. Я лежал и смотрел в свой смартфон, и ты лежала и смотрела в свой смартфон. Незаметно мы уснули.


- Чтобы хорошо сэкономить, кофе надо класть не более семи грамм, мне об этом все говорили, у меня двоюродный брат бариста.
- Мошенник наглый деляга без сердца и разума захватил власть в королевстве.
- Если брать по 1200 и по скидке, то вполне можно уложиться в 3 тысячи, а из 3 тысяч получается 4200, если к этому подойти разумно.
- Ты опять, ты опять смотришь на вещи ужасно трагически и в твоем состоянии от тебя иного и ожидать нельзя.
- Там нет даже приличного ресторана и в палатках одни шашлыки, а у меня четыре платья с собой, я уже три надевала, а в этом белом даже пойти некуда, что ты от меня хочешь.
- Чума довольно-таки причудливым образом изменила их обычные взгляды на религию, как, впрочем, и на множество иных проблем, и это новое умонастроение было равно далеко и от безразличия, и от страстей и лучше всего определялось словом «объективность».
- Я все понимаю, все понимаю, я да-да должна, но и ты пойми меня, пойми (говорит в трубку), как я могу не испытать, он же старый, обрюзгший, да он (ей что-то говорят), ну конечно он (ей что-то говорят), но и ты пойми (долго молчит в трубку).
- От радости и удивления первую секунду он даже слова не мог произнести и только, как баран на новые ворота смотрел на нее.
- Если ты думаешь, что это можно купить там дешевле, то это не так. Сейчас вообще лучше покупать в интернете.
- Премия имеет значение так сказать духовное. Если глядеть на нее с чиновничьей точки зрения, то она уподобляется Станиславу 3-й степени.
Когда ветер дул с моря, то Иванову казалось, что он отчетливо, до боли в ушах слышит какие-то голоса. Иногда ему могло показаться, что он болен, но как только ветер стихал, исчезали и голоса, и поэтому Иванов был уверен, что где-то там далеко что-то происходит абсолютно неизвестное и необъяснимое ему. Он ясно видел дом, обитателей дома, как они ходят разговаривают, как сидят на берегу. Он точно знал, что у них богатая библиотеке, что само по себе было странно в наш век цифровой книги, но Иванов точно знал, что хозяин дома (старый, грузный старикан-газетчик) по вечерам предпочитает запираться в кабинете, и Иванову представлялось, что он копается в своих книгах, а женщина остается одна на берегу и смотрит в темноту, словно надеется, что однажды чайки унесут ее куда-то и в этом будет ее единственное спасение.


- Где вы находитесь? - спрашивает меня Фейсбук под фотографией.
- Ага, ага, - думаю я, - сейчас я напишу, где я нахожусь и пишу: "Отель Ртиц в Сингапуре".
- А сейчас где вы находитесь, - недоумевая спрашивает у меня Фейсбук.
- Гваделупа, - ставлю я метку, находясь в Верхпередрищинске.
- А теперь? - пишет мне Фейсбук.
- А теперь Гуанчжоу, - ржу я.
Через неделю приходит отчёт Гугла: " На этой неделе вы пролетели 100500 километров"
"Ага, ага" , - думаю я.


Кошка запрыгнула в темноте во двор. Ну думаю, серая моя, которая я подкармливаю помимо своего кота. Подошел, взял на руки (идет на руки, ну точно моя серая), подношу на свет – коричневая полосатая кошка.
- Ты кто? - спрашиваю. Молчит, но гладится дается.
Отпустил на землю. Вынес корма. Жрет.
«Это серая», - думаю, - «всем херь рассказывает, что я кормлю кошек, типа дебил живет, всех кормит».
Поела, потерлась, ушла. Жуть


Набрел на научный канал Яндекс-Дзена. Читаю вторые сутки. Много узнал про разум у животных. Он есть и какой-то иной. Впервые в жизни задумался о вегетарианстве. Думал, думал, а потом решил: "А вдруг и у растений есть разум, просто мы пока не знаем какой?" Тупик.


Читал разгромную критическую статью на автора, которого я в принципе люблю, ну или любил. Читаю, читаю и вдруг ловлю себя на мысли, что мне скучно. Критик кричит: «Что за стиль, что за ужас, что за обнищание мысли и морали», - а я зеваю: «Ну-да, ну-да». Критик вопит: «Куда подевался сюжет, где романическое начало», - а я зеваю: «Ага, ага». Критик разъярился, вопит: «Ирод, олух, негодяй», - а я ничего с собой сделать не могу зеваю и всё тут, прямо жуть. Не дочитал в общем я разгромную критическую статью грозного критика до конца уснул, не разгромил разгромный критик моего любимого автора.


- Надо работать.
- Отстань, я устал.
- Надо, надо, работать.
- Отстань, у меня моральное выгорание.
- Надо, надо, надо работать.
- У меня истощение.
- Смотри и Леша звонил, и Петя звонил, и Маша звонила, и Иван Петрович звонил, и Марья Кондратьевна звонила, и Петти Силвер Джуниор из Монреаля писал, Эллен из Парижа и Абдула из Аддис-Абебы.
- Да пошли они все!
- Смотри и курочка работает, и овечка работает, и коровка работает, и лошадка работает, и песик работает, и кошка работает, и птичка работает, один Славочка не работает.
- Птичка не работает.
- А что она делает?
- Песни поет, пляшет, радуется жизни, клюет навоз!
- Ну так радуйся жизни и работай! Или ты хочешь клевать навоз?
- Не хочу!
- А что хочешь?
- Хочу праздного поэтического безделия, крепостных хочу душ сто, усадьбу в Болдино, огарок свечи, гусиные перья, скрип по бумаге, полет вдохновения.
- Ты не оборзел?
- Ладно, ладно, завтра, завтра все сделаю и всем позвоню.


- Алло, это Вселенная?
- Чего?
- Я спрашиваю, это Вселенная?
- Вселенная, Вселенная.
- Я тут к вам запрос посылал.
- Господи, как вы меня достали.
- Почему вы мне грубите?
- Ну вот представьте, я одна, я Вселенная, всё тихо и мирно везде, ты работаешь, там или спишь, а из какой-то маленькой гадкой планетки идут постоянный запросы. И ладно если бы что-то оригинальное, а то деньги, любовь, когда коронавирус закончится, квартиру, и ладно бы умели формуляры правильно заполнять, то там клякса, там с ошибками напишут, тут не на том языке, я что полиглот, там хамят, достало.
- Да жалко Вас.
- Да просто абзац.
- Может Вам отдохнуть, ну там выпить Каберне или на море съездить.
- Не помогает.
- Может вам любви надо.
- Не помогает.
- Ну просто книжку почитайте, Гофмана или Гоголя.
- Ладно, что-там у Вас.
- Мне б квартирку на Сретенке.
- ОООООООООО!