Затмение

а окном извечный сосен шум.
Дико в сердце, как при Чингисхане.
«…Не ревнуй! Я с ней делил… свой ум,
как вино холодное в стакане».
В батареях топчется вода,
приплелась по трубам издалёка.
Я пишу: «Любовь моя чиста.
Хоть – не безупречна… подоплёка».
Замерзает местность за окном.
Тихо на душе, как при Гомере...

Глеб Горбовский


За окном двадцатый век шумит.
В комнате – то погреб, то парилка.
Глеб Горбовский даме стих строчит,
делит ум, как на троих бутылку.
«Извини, но я вернусь к жене.
Смутно в сердце, как при Годунове.
Подоплёка…, видно, не по мне.
Ты нужна мне, как седло корове…»
Электроны мчат по проводам,
словно спринтеры по стадиону.
«Всё, чем одарила, я отдам,
только не звони по телефону,
не пиши и встречи не ищи.
У меня в душе – как при Нероне».
Снег сечёт в стекло, как из пращи.
Строчки скачут, как по полю кони.
«Я люблю жену. Любовь чиста.
Хоть – не безупречна в полной мере.
Веришь мне? Простишь? Конечно, да?
Нет? И не жалей такой потери!
За окном двадцатый век шумит.
В голове темно, как при затменье.
Что ещё напишет сей пиит?
Чем прославит наше поколенье?