Юной белошвейке

В покинутой усадьбе, шпаги остриём
Поддетый с пола, лоскуток воспоминаний…
Атласный лоск его едва теперь при нём,
Ах! Бальным был манер тех одеяний!

Секунды горечи… решимость, росчерк стали…
И в ножны, крайнею строкой, клинок дослали…
Походкой лёгкою, через застывший сад,
В седло и в путь, не кинув взгляд назад.

Что на пути собрать, чем дорожить?
Как сердце научить прощать… любить?
И быть ли нашим чувствам лоскутами,
Признаться, мы...определяем это сами.

Кто обжигался глупым искренним огнём,
Из лоскута - сошьёт себе прихватку.
О боли память навсегда теперь при нём,
И есть понятие всё делать по порядку…

Кто не был холоден, и не горяч отнюдь,
Из любопытства лоскутов собрал немало,
Пошив их в пёстрый холст - утратил суть,
Любви совместного и тканного начала.

Ликуй весна! И щедро раздавай,
Любви материю, для свадебной одежды,
Кто принял дар, научится пускай,
Ткать паруса из веры и надежды!