В станице

В даль отправлюсь… В чисто поле… Выйду покуражиться,
В лихой сече разогнать грусть-печаль свою…
Коль не любый я тебе… Что ж, моя красавица,
Полоняночку себе я возьму в бою…

Почернявее возьму, на тебя не схожую,
Чтоб забыть мне про тебя, горюшко мое.
Коль не любый я тебе и не вышел рожею,
Будет любой мне она… Будет! Вот и все!

Мне ли горе горевать? Девок, много — мало ли?
Долго ль павой предо мной будешь ты ходить?
Вот вернусь с похода я с превеликой славою,
Будешь только лишь меня одного любить.

Со щитом, не на щите, я приеду с полюшка,
А чернушечка меня будет ублажать…
Не нужна ты будешь мне со своею волюшкой…
Будешь локотки себе жизнь свою кусать…

Не страшны мне сеча, брань, не страшны противнички…
Конь буланый подо мной, шашка на боку…
Не сробел я пред своей, ненаглядной милушкой,
То от ворога того вряд ли побегу.

А дивчина та всю ночь, до зори проплакала…
Все ругалась на себя, волосы рвала;
Не дождется коли с поля друга ненаглядного?
Ведь же любит, но сама вот, дура, прогнала.

Ведь лихой казак он все же, в сече не задержится,
Но от пули-дуры, стервы, как ты отвернешь?
Коль собьет с коня в недолю, кто ж его поддержит-то?
А домой, любимого, кто же довезет?

Вот така любовь-страданье бродит над станицею.
Молодость… Дурна гордыня портит светлу кровь…
«Без труда ты не поднимешь воду над криницею…
Без слезинки не бывает крепкою любовь…»