Маленькая опера

УВЕРТЮРА

Солнце
Стоит бригантина, закована льдом
Бесстрашным, бездушным, холодным.
По палубе ходит и курит старпом,
Свернув лист с прогнозом погоды.

Глазами пустыми он ищет огни
И водку в себя выливает.
Тебя не услышат. Ори не ори.
Метель все следы заметает.

Душа приморожена. Тронешь – жива.
По чести – уже умирает.
Ни водка, ни пламя не дарят тепла.
Табак тоже: не дотлевает.

Не ждет, но надеется: солнце взойдет,
Чтоб путь до земли проложить.
Ничто ведь и правда тепла не дает,
Лишь диск с восклицанием: «Жить!»

Мартин Иден
Я много для многих без смысла писал,
Как будто бы в штиль поднимал паруса,
Как будто бы ставил алтарь из Пергама
Среди грязных доков портов Амстердама.

Бескрайний и тихий старик океан.
Нет ветра, нет неба, я жду ураган.
Уж лучше бы мачты сломала волна,
Чем рома бутылка, и снова – до дна.

И вот я накликал: темнеет тот вал,
Что больше горы. Как же я его ждал!
Пока же последняя буря ревёт,
На мокром листочке пишу для нее.

Я выброшу трубку, забуду табак,
Клянусь, не пойду в тот проклятый кабак –
Уж если на сушу ступлю, небеса!..
Ведь столько хочу для нее написать…

ЭКСПОЗИЦИЯ

Память
До Нарвской пешком – и всё тянет туда
В последние зимние дни.
Там сердце упало, как с неба звезда –
Попробуй его подними.

Пытаться не стоит, ведь вспомню опять
Веселый, простой разговор.
Там ветер балует игривую прядь,
Рисуя воздушный узор.

Чернеет асфальт. Он как зеркало стал.
Весна наступает тишком...
Зачем же, зачем же я вновь вспоминал,
Как шли мы до Нарвской пешком?!

РАЗРАБОТКА

Вагон метро
Напротив смотрю: в отражение двери
За надписью «Не прислоняться».
Могу лишь тобой, как Моне на пленэре –
Украдкой в стекле – любоваться.

Картина достойная лучших салонов
В стекле мутном словно застыла.
Вот так мимо стен, мимо пыльных перронов
Искусство великое плыло.

Так рад, ведь недавно я даже не верил,
Что рядом смогу улыбаться:
Напротив в двойном отражении двери
За надписью «Не прислоняться».

Моими глазами
Ветер водит осенней листвой
Хороводы предзимнего счастья.
Посмотри, я любуюсь тобой,
Хоть настало мгновенье прощаться.

Потемнело. Мерцают огни.
И пустеют подземки вагоны.
Проходя по родному перрону,
Может снова запеть о любви?

Жалко знаю: словесный эфир
Вылетает, увы, понапрасну.
Если б я показать мог свой мир –
То увидела б ты, как прекрасна.

На перроне
А всё смотрю в твои глаза,
Хоть, черт возьми, бежать уж надо!
Какой же бес сюда позвал
По проводам проблемы градом?!

Бежит и кружится толпа,
А я смотрел бы всё, ей-богу!
Я ухожу – я вновь пропал,
И вновь попал я в этот омут!

Лишь, обернувшись, понял я,
Что время – всем проблемам сдача.
О, как бездарно разменял
Мильон на рубль – не иначе!

Я так привык себя корить,
К войне с собою быть готовым!
Так разреши хоть проводить
Тебя до двери дома словом…

КУЛЬМИНАЦИЯ

Наркотик
Так много новизны
В безумстве этой бури.
Ведь говорил: «Остынь!» –
Пытаясь балагурить.
Сказали: «Обожди!
И всё пройдет – я знаю!»
Хотелось бы зажить –
Пока же выживаю.
И тлеет – не горит,
До дуновенья ветра.
«Так и должно – скулит –
Ведь это – сигарета».
Казалось – убежит
В тот жалкий мир пародий.
Куда бежать, скажи,
Когда она – наркотик.

ФИНАЛ

Наголо
Я строк давно так не писал,
Лишь перемалывал, что было.
Мне бросало. Я бросал
Все мысли и слова без силы.

И вроде тишина вокруг,
Но разрывает перепонки.
Я так поруган без порук
Собою сам: проклятья звонки!

Я научился в тишине
Себя до хрипа ненавидеть.
Я не кричал, кричали мне.
Как будто что-то мог предвидеть.

Да просто здесь не ровен час
И дорога одна минута.
Я вдаль смотрел и видел вас.
А вы не видели как будто.

Так камни сильно разбросал,
Что собирать настало время.
Я будто был разбросан сам
Я в пустоту, как в счастье верил.

Один лишь взгляд вернул мне слог.
Как Лазарь рифма вскоре встала.
Простите дерзость этих строк!
Тревожить боле сим не стану…

Музе
Похоже, муза, всё отдам!
Последний нерв стал гол, как провод.
Я словно болен, выжит, пьян,
Ведь это ток. Ведь это голод.

Ведь это голод по стихам.
Пишу я землю, небо – воздух,
Попутно написав тебя,
Не прикоснувшись к краскам прозы.

Схожу с ума в ночи густой.
Уже строка бежит, как конник.
Кричу истошно ей: «Постой!»
Она встаёт, как на иконе.

Безумен, что ли, стал творец:
Волна из строк на дно затащит!
Прости, о, муза, сей венец
Восходит только над пропащим...

КОНЕЦ