Я шёл и становился на привал

Я шёл и становился на привал,
и сомневался в прожитых летах,
но ветер поднимал и напевал, -
всё так мой друг, всё так мой друг, всё так!
И снова мерил путь, за шагом, шаг.
И сердце отбивало ветру в такт.
И горизонт теплом в лицо дышал, -
всё так мой друг, всё так мой друг, всё так!

Я плыл, садился парусник на мель,
но ветер помогал сойти с мелей.
Кружила песня голову, как хмель, -
смелей мой друг, смелей мой друг, смелей!
И вновь впивались мачты в небеса.
Шквал налетал (что может быть милей)!
И ветру подпевали паруса, -
смелей мой друг, смелей мой друг, смелей!

Когда же были горы, и спеша
я полз к вершине и срывался вниз,
тогда шептал мне ветер, чуть дыша, -
держись мой друг, держись мой друг, держись!
И ниже опускались облака,
стелились под меня, вдыхали жизнь.
Поддерживало эхо, как рука, -
держись мой друг, держись мой друг, держись.

А если я опаздывал куда
и душу меланхолией душил,
мне верный ветер в спину дул тогда, -
спеши мой друг, спеши мой друг, спеши!
И время замедляло быстрый шаг,
и бой часов отстукивал в тиши,
и отдавало молотом в ушах, -
спеши мой друг, спеши мой друг, спеши!

И я спешил, и я не досыпал,
а ветер, как зарубки на летах,
мне сединою кудри посыпал
и подгонял,-  всё так, мой друг, всё так!
Иди, скорей иди туда, где ждут.
Но помни, возвращаются домой
лишь те, что жизнь всю свою идут
всегда вперёд и только по прямой.

И я своих дорог не закруглял,
не ошивался тёплых мест вблизи.
Мне не казалась круглою земля,
хоть иногда на ней я и скользил.
Когда ж пришёл домой и отдохнул,
и лёг последний слог из-под пера,
поднялся ветер, двери распахнул, -
пора мой друг, пора мой друг, пора.

И вышел, и вдохнул, и зашагал.
И, закружив листы календаря,
мне снова верный ветер помогал,
лаская, а порою и журя.
И годы оставались за спиной,
затягивалась времени петля,
но всю дорогу стлалась подо мной
неровная, но твёрдая земля.