Луиза Глюк. Арарат. Последний Раз Мы

ПОСЛЕДНИЙ РАЗ МЫ


Когда я видела отца в последний раз, мы оба делали одно и то же.
Он стоял в дверях гостиной,
ожидая, когда я закончу разговор по телефону.
То, что он не показывал мне на часы
было сигналом, что он хотел поговорить.

Наш «разговор» всегда означал одно и то же.
Он скажет несколько слов. Я скажу несколько слов в ответ.
Вот и все.

Был конец августа, очень жарко, очень влажно.
По соседству рабочие ремонтировали дорожку к дому, насыпая новый гравий.

Мы с отцом избегали оставаться вдвоём;
мы не знали, как создать контакт, чтобы завязать разговор ни о чём -
а никаких других возможностей
мы не видели.
Так что его ожидание было чем-то особенным: когда человек умирает,
у него есть тема.

Должно быть, было раннее утро. Выше и ниже по улице
включались оросители. Грузовик садовника
появился в конце блока,
потом остановился, запарковался.

Мой отец хотел рассказать мне, каково это - умирать.
Он сказал, что не страдает.
Он сказал, что все ждал боли, ждал ее, но она так и не пришла.
Он чувствовал только нечто вроде слабости.
Я сказала, что рада за него, что я думаю, что ему повезло.

Чужие мужья садились в машины чтобы поехать на работу.
Это были новые люди, которых мы не знали. Новые семьи,
семьи с маленькими детьми.
Жёны стояли на ступеньках, говоря что-то: кто жестами, кто словами.

Мы, как обычно, попрощались
без объятий - ничего драматичного.
Когда приехало такси, родители смотрели из парадной двери,
рука в руке, мама посылала воздушные поцелуи, как она делала всегда,
потому что она боялась бездействующей руки.
Но, в этот раз, мой отец не просто стоял в дверях.
В этот раз, он взмахнул рукой.

Это сделала и я, у дверей такси.
Как и он, взмахнула рукой, чтобы скрыть её дрожь.


К первой странице книги "АРАРАТ". Парод.
http://stihi.ru/2020/11/05/3032
Примечания переводчика к книге «Арарат» в первой вступительной песне этого сборника «Парод».

Продолжение Книги "АРАРАТ". Элегия.
http://stihi.ru/2020/11/20/1227

TERMINAL RESEMBLANCE


When I saw my father for the last time, we both did the same thing.
He was standing in the doorway to the living room,
waiting for me to get off the telephone.
That he wasn't also pointing to his watch
was a signal he wanted to talk.

Talk for us always meant the same thing.
He'd say a few words. I'd say a few back.
That was about it.

It was the end of August, very hot, very humid.
Next door, workmen dumped new gravel on the driveway.

My father and I avoided being alone;
we didn't know how to connect, to make small talk-
there didn't seem to be
any other possibilities.
So this was special: when a man's dying,
he has a subject.

It must have been early morning. Up and down the street
sprinklers started coming on. The gardener's truck
appeared at the end of the block,
then stopped, parking.

My father wanted to tell me what it was like to be dying.
He told me he wasn't suffering.
He said he kept expecting pain, waiting for it, but it never came.
All he felt was a kind of weakness.
I said I was glad for him, that I thought he was lucky.

Some of the husbands were getting in their cars, going to work.
Not people we knew anymore. New families,
families with young children.
The wives stood on the steps, gesturing or calling.

We said goodbye in the usual way,
no embrace, nothing dramatic.
When the taxi came, my parents watched from the front door,
arm in arm, my mother blowing kisses as she always does,
because it frightens her when a hand isn't being used.
But for a change, my father didn't just stand there.
This time, he waved.

That's what I did, at the door to the taxi.
Like him, waved to disguise my hand's trembling.