А говорила...

А говорила, что любит искусство
И намекала, что чувствует Баха…
Как говорил старый хрыч Заратустра –
Похоже дал я приличного маха…
Поставлю Баха, кричит – сделай тише,
Мол, от органа – мигрень и давленье,
Всего вокруг, мол, и так выше крыши,
А тут ещё и твоё представленье…

Когда-то был молодой, неуёмный
И на подъём – три минуты на сборы.
Взвалил по дури я груз неподъёмный,
Повёлся глупый на умные споры.
Мол, как вам Пришвин? И я не в восторге!
А что Белинский? Скажу вам – зануда…
И Мураками – как наш Рихард Зорге,
А Лев Николаич мол, местный Иуда…
Привет Шопену, виват саксофоны!
Всё сердце джазу, немного гитарам,
Долой Джульетт, серенады, балконы
И Прометея с дурацким пожаром.
Люблю, когда зЕлено и привольно,
Люблю рассвет в пять утра, на поляне…
И как во сне я проникся невольно,
А может просто попался по пьяни…

Да я не плачу, я всё же не баба,
Ещё либидо моё не увяло.
Чего теперь уж – вот если б да кабы…
Мужчине это совсем не пристало.
Мне просто грустно немного, поверьте,
Я не ищу и не жду утешений.
В моём пруду ещё водятся черти,
И я готов для защиты и прений…
Да, мне до храма – пешком до Пекина,
И пекинес – просто шавка с глазами…
Но – это, братцы, моя половина,
Моя мигрень с колпаком и тазами…
В душе я всё же поэт хоть немного,
Могу и словом, могу и куплетом.
Простим же слабым, хромым и убогим,
Простим и, знаешь, закончим на этом.