Исторические байки. Часть 53

Исторические байки. Часть 53.

Польза упрямства.

Куинджи, в годы молодые,
Страшно упрямым тогда был.
И во всём видел он там вызов,
И Пепин про него сказал:

«Он был готов тогда «буравить,
Землю насквозь». Касалось, то,
Не только творчества Куинджи,
Просматривалось то во всём.

К Крамскому раз зашёл Куинджи,
И его сыновей застал,
За математикой – уроком,
Попросит репетитора:

«Чтоб объяснил ему задачу»
Крамской ему на то сказал:
«Архип Иванович, оставьте,
Всё равно не поймёте вы!»

Не видевший ни разу в жизни,
Куинджи, уравнений тех,
Не унимался всё ж: «Позвольте!
Я – человек» - изрёк он там:

«И потому понять могу всё!»
И просидел он там всю ночь,
Видно, здорово потрудившись,
И он к утру всё же решил.

Лучшее – во внуках.

У принца Чарльза там родился,
Первый внук. Спросят там его:
«Счастлив ли он, что наконец – то,
Стал дедушкой он там тогда?»

И принц на это там ответил:
«А ещё ж очень хорошо,
Что внуков отдать всегда можно,
Обратно их родителям».

Перлы Линкольна – президента США.

Славился президент Линкольн,
Там афоризмами своими,
Среди них были там тогда,
Например, также и такие:

«Если вы держите слона,
За заднюю ногу, а он там,
Всё ж вырывается…То – лучше,
Его там совсем отпустить»

«Избирательный бюллетень –
На самом деле, сильней пули»
В самом деле овца и волк,
По – разному там понимают,
Слово «свобода». В том же суть,
В обществе людей, разногласий»

Дюма и врач.

Известный врач один парижский,
Попросил Дюма написать,
Несколько слов в его там книге,
Отзывов. Дюма написал:

«С тех пор, как доктор Г. Лечить там начал,
Целые семьи - следует,
Все ликвидировать больницы»
На это врач воскликнул там:

«Вы льстите мне!» Дюма допишет:
«…и срочно нужно будет там,
Два кладбища новых построить».
Вот так врача он оценил.

Проводы, встречи…

Был генерал Фёдор Уваров,
Одним из тех убийц царя,
Павла (1). Генерал умер,
За гробом император шёл

То, уже, Александр – Первый,
Вовремя той процессии,
Граф Аракчеев громко скажет,
Соседу своему, с ним шёл:

«Один царь его провожает,
Здесь…Будет каково ж,
Когда его другой там встретит?..»
Такие мысли он держал.

Два императора.

Ямщик однажды по ошибке.
Завёз там лекаря Вилье,
Что при великом был там князе.
Александре Павловиче.

На ночлег лекаря доставил,
В избу, где находился уж,
Сам император Павел – Первый,
Что собирался лечь в постель…

Можно было себе представить,
Там удивление царя,
Павла Петровича, когда там,
В комнату вдруг вошёл Вилье.

Перепугался тот вестимо,
И извиняться начал там,
На ямщика тогда сославшись,
Который перепутал всё.

За ямщиком этим послали ж,
На вопрос императора,
Ямщик ответил, что Вилье тот,
Назвался «анператором».

«Ты, врешь дурак – смеясь сказал там,
Павел Петрович тут ему –
Я – император. Он – оператор!»
Ямщик в испуге мямлить стал:

«Батюшка, меня извините, –
В ноги стал кланяться царю… -
Прошу прощения, не знал я,
Что вас двое» - Павлу сказал.

Красота страшная сила.

1925 год

В Москве, в году том проводили,
Турнир шахматный и ещё ж,
Съёмки же фильма проводили:
«Шахматная горячка» там.

Участвовал и Капабланка,
Чемпион мира. Как – то он.
При съёмках, сеанс давать должен,
Был, на 30 досках там.

(Сеанс одновременной игры)

На одной там из этих досок,
Играла чемпионка там,
С местного «Дворца пионеров»,
То, Валя Токаревская.

Девушка была, та, красивой…
Стала актрисой позже та,
Играть будет потом в Театре,
Сатиры. Такова судьба.

И Капабланка же, увидев,
Играет кто против него,
Красавица какая очень,
От того там остолбенел.

И после первого же хода,
Девушкой, сделанного там,
Тот Капабланка там положит,
На бок своего короля…

И прошептал тогда: «Сдаюсь…» - он,
Но 29 остальных,
Партий выиграл Капабланка.
Вот такой случай с ним был раз.

Разумная осторожность.

1885 год.

На выставке в Вене, картины,
То, Верещагина, тогда,
Василия – изображали,
Расстрел восставших в Индии.

Расстреливали англичане.
Картины «чувства оскорбят»,
Верующих. Католики же,
К другим полотнам придрались.

«Мол, богохульство увидали,
В «Святом семействе», и ещё ж,
Там в «Воскресение Христово»,
Известные картины всем.

«Святотатственные» картины,
Требовали фанатики,
Сжечь. Даже тогда и плескали,
На те картины кислотой…

Писал спокойно тот художник,
Жене: «Впрочем, покойна будь,
Переложил свой револьвер я,
С заднего, в боковой карман»

(Василий Верещагин всегда умел успокоить родных и близких)

Стыд апостолов.

Как – то один из кардиналов.
Там Рафаэля упрекнул.
Что тот изобразил в картине,
Апостолов, как – то не так.

Апостолов Петра и Павла,
Там краснолицыми, на ней.
Они спросили: «Почему так?»
ИА Рафаэль ответил им:

«Нарисовал так, потому – что,
Они краснеют там за вас,
Глядя, как церковью своею,
Вы управляете все там».