Сны

С подкорки приходят в явный мир сны:
сны гражданской войны,
сны о чернобыльском взрыве,
о неизвестном скелете в крапиве.
Без поступающих новостей
город заметно пустеет.
Полны оптимизма и стойкие
рушащиеся новостройки.
Пусть нам расскажет про модный ковид
телекомпания "Вид".
Айсберги поглотила вода.
Глухо молчат провода.
Кто-то уходит во тьму —
привет передайте ему.

Сказка — ложь, да в ней интерпретация слушателем.
Сказка — правда в той мере, какую ты создаешь.
Эти все архивные сны,
словно срисованные со стены,
они универсальны сами по себе,
они хранятся там веками
всё под теми же облаками.

Рассыпается на осколки магазин.
Падающая нефть превращается в летящий бензин.
Протест против здравого смысла.
Протест против всего.
Протест про это:
протест против зла, против добра, против нейтралитета.
Протест против протеста, из какого он теста?
Неясно урчит холодильник, и все прекращает будильник.

По телевизору объявлена беда:
в проржавевшее дно хлынула вода.
Ничего, доживем до холодов, если не пойдем ко дну прямо сейчас.
Потом будет как-то легче, год долой, он был злой.
Главное набраться сил и терпения.
Вот и главный попросил: прочь сомнения,
так давайте будем слушать нашего гения.
В это время палуба уходит ниже уровня воды,
вот и все плоды.
И снова тишь да гладь, ни всплеска, ни волны.
Самые пугающие сны.

На кухне серьезный разговор,
а кто-то заглянул в окно —
самым краешком, в уголке, одним глазком,
едва ощутимо,
но он там,
отвернемся, пусть он смотрит на нас,
пусть он видит безразличные затылки.
Вот он руку протянет и коснется, —
или может быть, нет.
Темная фигура за окном,
порожденная сном.
Может даже, он там и не один.
Остается еще тяжкое чувство от таких картин,
почти сонный паралич, хнычь не хнычь.

Вот приходит серое холодное утро,
следующее, хоть потерян счет.
там реальность еще тяжелей любого сна,
и будильник не спасет.