54. Тетради - отклики

     "Двое заключенных в соседних камерах перестукиваются.
Стена — то, что их отделяет <друг от друга>, но и то, что позволяет им сообщаться. Так и у нас с Богом. Всякое разделение есть соединение".

      С. Вейль. Тетради.


     Сложно понять как разделение может быть соединением, а надо бы...
   Я уже писала о противоречиях и противоположностях, так вот противоречие потому не ведёт войны, что так называемые противоположные стороны в нём уже не просто и не только всего лишь "половины" какой-то правды и какой-то истины, но вполне состоявшиеся "двойственности" сами по себе, а это в свою очередь означает, что они прошли через желанное разделение - "отлепились" друг от друга и более не нуждаются в зависимом существования и привязанности. В противоречии каждая из противоположностей - одинока. Но одинока она тем настоящим и творческим одиночеством, о котором мы только рискуем мечтать. Больше нет противоположностей, есть одинокие миры целого, и как говорил Мераб Мамардашвили - лишь тот, кто прошёл через истинное одиночество может по человечески любить - может быть противоречивым, а не противоположным.

    Противоречивый противоречит сам себе, ему не нужны для этого собеседники. Как некогда одному из ранних стоиков Хриссиппу из Сол предъявляли более поздние философы римского происхождения такое обвинение, что он, мол дескать, в своих трудах противоречит самому себе. И забыли прибавить, что и Сократ довольно часто противоречил самому себе и не считал то за грех.
    Всякая одинокая натура будет противоречива в самой себе - иначе она не удержится в своём одиночестве, а побежит искать кого-нибудь другого.
    Следовательно, противоречивая натура это та, которая уже отделилась от своей "сращенности", зависимости, обусловленности. Она в некотором роде причина самой себя.
    Так что не всякое соединение - Благо, как и не всякое разделение - Зло. Проще простого было бы прилепить к ним ярлыки и перестать разбираться во всех их сложностях. Но мы разбираемся.
    Если ты говоришь, то умей противоречить самому себе, а то твоё говорение будет лишь правдоподобной фикцией.
    По настоящему нас соединяет то, что нас разделяет. Парадокс не правда ли?! Сумей понять этот парадокс. Стань сам как ходячий парадокс, а то набила уже оскомину на зубах наша односторонняя правдивость.
    Стены, через которые перестукиваются заключённые - мрачный образ нашего мира, но я прибавлю к нему ещё более мрачный - а что как если бы они сидели в одной камере и не воспылали бы жаждой к общению из-за своей полной уединённости, а грубо бы передрались и перерезали бы друг другу глотки?!


     "Любовь, познание, действие — вещи божественные, вложенные Богом в конечное существо как его сущность и, однако, для него невозможные".

     С. Вейль. Тетради.


     Когда мы понимаем любовь, познание и действие как невозможные "вещи", а самих себя как неизбежно занимающихся этими невозможными "вещами" - мы на верном пути. Потому что иной способ понимания - законосообразная упорядоченная последовательность для познания, аффективная чувственность для любви и целесообразный прагматизм для действия - плодотворны, конечно, во всех смыслах и отношениях, кроме одного главного - завершающей и основной причины - самого человека.


     "Крестьянин из Сент-Марсель, вдовец. «Если нет человека, которого ты любишь, ради которого живешь, то и жить не стоит». Но если человеческая жизнь не имеет ценности, можно ли придать ценность своей жизни, сделав ее целью жизнь другого?
А тот, другой, во имя чего живет? Если я живу ради него, а он ради меня, получается, что я живу ради себя, так и оставаясь в одиночестве".

     С. Вейль. Тетради.


     Старая песня о главном - один пьяница домой не дойдёт, не опираясь на другого. Простые люди в самой совершенной простоте выражают этот принцип. Не хватает бытия. Нет воздуха без бытия (со-бытие, двое как один). Самому тяжко без бытия - ни тебе неврозов, ни психозов - горе. Честность от неимения возможности извратить этот принцип в последующих конструкциях. Отсутствие рациональной спекуляции. Болезнь присутствует в том виде, в каком она имеет место быть. Это "вот так" - говорит крестьянин, никогда, никто ни с какой кафедры так не скажет. Вот единственная тут "ценность", остальное не стоит называть "ценностями", потому что для крестьянина на самом деле нет ни своей жизни, ни чужой, и именно поэтому они и должны быть вместе ( из двоих какой-то один).
    Здесь мы находимся на таком уровне, на каком всё ещё вообще не оценено - "ценность" - блажь интеллектуалов, крестьянин говорит о значимости. Значимы труд и работа, природа, верования отцов, а также для человека, говорит крестьянин значима другая душа. Но значимы и коровы, и овцы. Потому что наивность такого способа отношения к себе столь же проигрывает более развитым способам существования цивилизации, сколь и выигрывает на их фоне. Для человека действительно значима другая душа, но всё же когда эта душа появится у крестьянина, то она будет за овцами ходить и коров присматривать, а также хлеб в печи выпекать для мужа своего. Так что в реальности тут снова выходит "бабка надвое сказала".
    Пролетарская семья по отношению к крестьянину - семья на голом ничто - прав Маркс. У крестьянина тоже бедность, но эту бедность всё же скрашивает хозяйство и природа. Пролетариат - чистое ничто. Поэтому пролетариат и обобщается, сам, как умеет, посильно. А крестьяне, они не обобщаются (на основании ничто), а уже живут "общаком" и "общак" их складывается стихийно - по традиции и заведённому руслу.
    Наш горе - Толстой за таким крестьянином бегал, когда впадал в морализаторство и вещал о родстве душ. Опрощался и воссоздавал "народную этику". Но лучшее, что есть в "народной этике" - сказки, притчи, предания, пословицы, шутки и анекдоты - должны оставаться на своих местах - из них не надо создавать "этику", потому что, как может быть нам удалось показать, все они, одновременно и что-то меньшее, чем культурная этика и что-то большее, чем она же.


     "Поступки, совершенные на самом деле и, однако, воображаемые. Человек, который попытался убить себя, выжил, но мысль эту не оставил: его самоубийство было воображаемым. Без сомнения, самоубийство таково всегда; потому-то оно и воспрещено".

      С. Вейль. Тетради.


     Самоубийство как обнажённое воображаемое?
   Фразу "нет меня" - произносит кто? Попытка устроить своё существование в смерти. Не слабаки: Ван Гог, Цветаева... Маяковский, Башлачёв, список можно продолжать, к тому же - медленное самоубийство - наркотики, алкоголь, курево или пресс мысли - Ницше. В них - кто убил кого?
   Подросток Чехова стреляется после первой же драмы. Один ушиб души и нет человека. Количество самоубийц держится на стабильном уровне или растёт, не падает. Есть ли и существуют ли общества без самоубийц? Древние? Ритуальные самоубийства - легко.
   К тому же вопрос о Сократе - иду на смерть это самоубийство?
 Самоубийство - попытка произнести приговор судьбе? Она приговор нам, мы приговор ей.
   Повальные самоубийства после литературных произведений - вот уж где воображаемое во всю силу. Авторы литературных романов закидывают сеть в воображаемое и вытаскивают оттуда "море трупяков".
   Самоубийство - недостача реального? У одних потому что "фантазии водят", а у других (Ван Гог) потому что "ваша реальное -никакое не реальное" - устал.
Сократ - ухожу вместе со своей реальностью - она уходит и я ухожу вместе с ней.

   Отсюда - нельзя говорить, как Симона, что самоубийство - это воображаемое. Можно говорить только, что типичное самоубийство - воображаемое, совершается в воображаемом. Не типичное - в недостатке реальности.