Кали-юга, или приз - Россия, часть 1

               
                Ом Гам Ганапатайе Намаха!
 






         

                " Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное?"
                Псалтырь. Псалом 2.1
               
                "Да поможет тебе мысль божественная, мысли человеческой — не    помочь."               
                Шатапатха-брахмана, 11.8.3.9.




               
               

                Жизнь моя, ведь ты приснилась мне?




               
1 Бхарата

         
   

   Тринадцатый бактун, начавшийся 11 августа 3114 года до нашей эры, смертельно устал от своих многочисленных взлётов и падений. Его слишком часто и жестоко обламывали, пинками загоняли в мрачные труднопреодолеваемые бездны, и к католическому Рождеству 2012 года  он уже был забит до такой черной синевы и сильной дрожи, что совсем не мог как следует отойти, поэтому сам очень хотел поскорее, а, главное, не больно исчезнуть: раствориться, как эхо, оставив светлые и темные дела людей на безразличных черно-серых страницах истории.

  Пока нам, простым смертным, в уши напевали, что все это глупо и время не может пропасть, сведущие люди спешили.  Они разложили жертвенную солому, закалали черного козла, самое, между прочим, сладострастное  животное, принесли  в жертву положенные части,  разделили жертвенные остатки и тихо смотрели, как догорающий огонь танцует своими отблесками: черный, белый, желто-красный и белые перышки с оранжевой окантовкой был завершающий путь его.

   Хотар смотрел на огонь и думал:

  "Только Огонь есть оживляющий, ибо Он стремится ввысь! Он сияет красным светом, подобно молодому Солнцу, у него семь языков и две увенчанных золотыми коронами головы со спутанными волосами. Он сидит на козле со своим оружием — шакти. Он происходит от Истока и возвращается к Истоку, обогащенный жертвой."

 "То, что белое, сродни Агни, а то, что черное, сродни Соме. Или, может быть, наоборот...- размышлял он, - Общеизвестно, что козлы тянут жертвователей в небесный мир. Но предание, с другой стороны, говорит: "Упадешь - козлы затопчут... как  же всё не одинаково скользко... Но кто бегает может упасть, а кто не бегает, не встанет!"

  "Где цвет погасшего огня? - еще подумал жрец, - И где его очертания? И как может что-то просто не быть, если прежде оно чем-то было? И чем оно, вообще, было?!

- Агни! Сожги наших врагов! Высвети нам! О Принимающий многие формы! Высвети, высвети нам богатство! - пропел он.

  И в этот момент перед ним, словно из под земли, появился нищенствующий мальчишка: оборванный, вонючий и грязный. Видимо пролез в щель забора и уже затем очутился совсем близко от веди, бархиса и самих жертвователей.

- Дайте поесть, дайте поесть... -  как в бреду тараторил он, нарушая торжественное молчание, и,  если бы не зловонье, от него исходящее, Шакуни  смог бы стерпеть дольше.

- Дайте поесть, дайте поесть... -  и в Шакуни проснулась злость:

- Еще чего! Не видишь, жертвенные остатки уже розданы! Пошел вон!

- Тебе что,  умыться лень?! - гнев всё сильней охватывал его, - Ты такой маленький, а уже страшный и  воняешь... Еда убежит от тебя!... Питайся помоями!
 
- Или  откуси у пса болтающуюся часть!.. - ухмыльнулся кто -то и пояснил,- Кажется, я видел его бегающего на четвереньках с бездомными сучками.

  Все расхохотались.

- Иди, иди! - приказал другой, - Еда отягощает!

- Прочь отсюда! Вон! Убирайся от священного места как можно быстрее и дальше!  -  кричал Шакуни.

  Но нищеброд, как не слышал. Он  шатался, с голодухи он не мог сделать и шага. 

- Дайте... Дайте...- твердил он.
 
- Да мы сейчас тебя самого принесем в жертву! - раздались угрожающие голоса и
было не понятно, шутят  или нет?

- Прогоните пса с длинным языком! - говорили одни.

- Нет! Мы его сейчас поджарим!- всё шутили другие.

  Завыли собаки, и  Шакуни осенило. Он  серьезно предложил оборванцу:

- Чтоб было всё по-честному, давай бросим кости! Я поставлю на кон свою долю остатков, а ты, если проиграешь,  взойдешь  на костер, и я вылечу тебя от недугов! Таким образом ты в любом случае в выигрыше!

  Тот, не понимая, кивнул. Всё же вытер слезы.

  Кинули игральные кости... Пока они не упали, всем было ясно, кто выйграл.

- Четыре пары... - сказал  Шакуни и окинул присутствующих  торжествующим взглядом, - Тебе, парень, не повезло!

- Да он же смердит... - сморщив нос, произнес кто-то, - Он не пригоден для яджны…

- Для Агни еда - всё здешнее! - оборвал его Шакуни.

- По возможности следовать нормам надо! - добавил он,- Время и так уже еле ползёт. Скоро оно совсем остановится! Самое главное для жертвы - говорить правду, и оборванец её непрестанно твердит: жрать-то он просит честно. А мы благодаря этой яджне не замрем, как камни, поживем ещё хоть немного.

  Шакуни, искушенный в сотнях приемах чародейства, знал, что говорил. Коснувшись воды,  проговорил адхара-мантру.

- Окропите его и, сверху - топленным маслом... Это искупит ошибки.

  Он опять прикоснулся к воде и трижды омыл глаза, потом ополоснул рот.

- Вода - миротворица: она умиротворит всё! - проговорил он.
 
- Скорее, скорее... - торопил, как зная, когда точно наступят последние мгновения Времени. Ему мерещилось, что даже горы хотят спрятаться и по макушку погружаются в землю.

  Нищенок жадно слизывал теплое гхи, которое стекало с его головы; речками и ручейками скользило по телу. Не дав долизать, его облачили в красные одежды.

- Удушим? - предложила жена.

- Нет! - отрезал  Шакуни. - Преподнесем так!



  Потом проговорил хотару:

- Скорее произноси ричи, чтобы огонь разжегся! Скорее, скорее...

- Хин..,- тихо начал хотар, потом быстро произнес мантры, закончил, - Пусть Агни познает его, как хотар и как бог! Быстрыми лучами, сладким дымом пусть доставит он жертву ко всем богам! Да милостливы будут все они!

  Поистине, всё здешнее в движении сюда и туда. Несказуемо, поистине, Всё.

  Запалили жертвенный костер, затрещал, запел  тот. Агни — это подлинно бессмертное. Боги — сияние. Всё жертвоприношением пронизано.

- Не-е-е... не-е... - заблеял побирушка, он совсем не сопротивлялся, был, как сноп.
 
  Шакуни взглянул на небо. Оно медленно опускалось, хотело раздавить землю, и  птицы летали все ниже и ниже.

- Да буду я в милости! - произнес стареющий он и почти выкрикнул, - Прошу ещё жизни!

- Вели, чтоб было услышано! - сказал он хотару.

  Агни пылал, как древнее знамя жертвоприношений. Под хотарово
восклицание "Вашат!" принесли жертву.

  Ребенка затащили на алтарь, огонь ждал его, набросился, пожирая несчастного. Короткое время раздавались истошные крики, потом стихли. Воняло горелым.
 
  Агни Павака отвез жертву богам, а человеческий хотар испросил искомого блага для жертвователя.
 




  Ничего, кроме жуткой тоски от свершившегося, не было. Хотелось встать на четвереньки и завыть.

- Что мы наделали ?! - воскликнула дочь Шакуни. - Давайте скажем, что самосожжение...
 
- Нищего? У нас во дворе? Никто не поверит! - ответила мать и успокоила, - Да его и искать не будут!

- Предприятиям нашим сопутствует зло, как дым огню! - сказал Шакуни, - В этом рождении бедняжка отмучался, зато в новом рождении будет счастлив!- Потом добавил. - Запомни: надо почитать не пожираемого, а пожирающего! Так же помни, что бхогта(потребитель) и бхогья (потребляемое) всегда одно!

  "Зло ведет к добру! Не надо быть доброй! - уразумела его дочка, Танька. - Придешь ко злу... или? Да какая разница..."





  А Время готовилось исчезть, и ветер налетел сильнейший. В великом множестве засверкали молнии, оглушительно взорвалось, перед тем, как рухнуть, небо, и из него хлынуло, как из ведра... Ливень проломил навес над алтарем, и тут же насквозь промокшее кострище самопроизвольно  распалилось. Практически из воды шипением и треском вырывался Апам Напат. Скоро уже его пламя набрасывалось на людей Шакуни с таким пылом, что если бы не совершили обильное возлияние топленным маслом, сожгло бы их.

  Истинным всезнающим бессмертным хотаром, достойным  гимнов, продолжал звучать насытившийся Вайшванара. Запел он  сильнее, и  на глазах у всех жертвенные остатки  растворились, исчезли. Мгновенно то ли из воздуха, то ли из самого огня в огромном краснопером  пламени явился черный козел, совсем недавно в натуре оповестивший богов о своей жертве. Продрав глаза и туго осмотревшись, он выпрыгнул из огня, словно от воды отряхнулся от искр, сверкнул  глазами, свирепо уставился на Шакуни, ненавидяще промекал и грозно навел на него  рога... Ни у кого не возникло сомнений: сейчас козёл влупит ему по самое "не могу". Шакуни побледнел. Его дочь вскрикнула. Но  козла вдруг  кто-то остановил, он  замер в своей атаке.

  И все тоже остолбенели. Очнувшись, увидели, что  угли даже не тлеют, игральные кости не упали, а парят в воздухе. Небо тихое звездное и всё вокруг освещает необыкновенно яркий месяц, хотя должно было быть полнолуние. На месте жертвенного костра вдруг разом образовался пруд, в нём парили лотосы, а на берегу возникли киямбу, пакадурва, вьялкаша... и заквакали лягушки. Миролюбиво скользили две кобры: одна большая, другая поменьше. Сам Махадева, прекрасней, чем жизнь, стоит в центре двора и протягивает руку. Тотчас кости опустились в его ладонь пропуском хода, Кали-югой.

- Я никого не обидел? - иронично спросил Махакала, - Грустно, но я вижу, все вы согласны с мычащими  коровами космического закона, даже когда они мычат не правильно... Это судьба!

- Пойдем, Машка и Дашка! - обратился он к кобрам.

- Бог да правда, человек да ложь! - падая ниц, успел воскликнуть вновь ставший молодым Шакуни.

 Так, за сто двенадцать лет до начала бактуна Бхавайя растворил в своем дыхании земное время. Поэтому, хотя  бактун закончился, фактически он как бы не начинался. Махадеве вообще бактуны без разницы: бактуны, как и всё земное, майя. Так и конец у света не наступил, а только наметился.

 "Истиной жертвой оказался всё-таки мальчишка,- подумал распростершийся  Шакуни. - О, как я угадал!"

- Шива! - взмолился я, сгоревший, к Вечному. Но Он ушел, и Вселенная последовала за ним, как тень. Донеслось до меня только:

- Нет для тебя иного пути!

  Хотя Сам Он Время над Временем и Суть над Сутью.

 


  Но не это, не это хотел я рассказать вам!   Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.








  2 Город Гавгав




  Прошло несколько тысяч земных лет...




  Удивленными и обескураженными до глубины души и ниже уходили врачи очередной  бригады родильного отделения, и на дежурство, как часовые, заступали следущие. Лишь бессменно тужилась роженица, черпая откуда-то все новые и новые силы. Кровь роженицы санитарки выносили ведрами, все были уверены, что она умрет, так и не родив.

  Наконец, на десятой пересменке, общий вздох удивления пронесся по палате и... внезапно оборвался. Недоумение повисло в воздухе так густо, что сделалось душно.

  На мгновение ослепнув от яркого блеска, пожилая  акушерка ошарашенно уставилась на сверкающий в лучах восходящего солнца золотой скелет с  серебрянным черепом, на которых, прямо в ее дрожавших от страха руках, быстро появлялась плоть.

- Ры-ры-ры-ды-ды-вы-выай-й-йя  ру-ру-руб..! - сильно заикаясь, недошептала она и, теряя сознание, машинально  шлепнула  по моему мягкому уже заду. Меня ловко подхватили, умелые руки тут же перерезали пуповину, закончилось моё утробное мыкание, а, вместе с ним, и единство с раем, природа и жизнь разделились, появились "я" и "не я". По уставам природы всякий новорожденный, соприкоснувшись со срамным местом матери, забывает всё; меня же это коснулось только наполовину. Дикий крик вырвался из моей глотки.

  Я мигом оглядел палату, потом проник взглядом за ее пределы...потом дальше... еще дальше...   «Какое разнообразие форм!!! - по ходу думал я, продолжая орать, охваченный священным ужасом и в восторге от богатства впечатлений.» 

  Тут я увидел ее и резко смолк. Как же я хотел, чтобы и она увидела меня, узнала в этом облике земного младенца!

  Услышав крик, она вскинула голову: волной пробежали по плечам  иссиня-черные, как южная ночь, волосы, взглянули вверх глаза, васильковые, с голубыми звездочками на радужке, бездонные, словно небо.

   А в нём - намного выше, чем положено - парит  коршун. "Вот кто кричит...- решает она." Коршун же взмывает все выше и выше, в самые заоблачные выси. Внизу остается зеленый холм с разросшимся малинником и редким сосновым лесом, чьи иголки всегда блестят, как после дождя; древние развалины, почти ушедшие в землю и покрытые замшелым мхом; буйно заросший гибкой лозой берег; заводи, зовущие в себя отчаивавшихся темной водой между желтыми кувшинками; извилистая река... Холм называется Змеиным: с его макушки до плеса тянется извиваюшийся длинный  след, как будто громадный змей сбросил здесь свою старую кожу, став вечным речным потоком - текущим, не утекая.

  На холме - женская фигурка: трогательная и преисполненная силы. Изящная и юная, с тонким станом и нездешним лучезарным лицом, девушка собирает цветы бессмертия и вечной молодости. Цветы, как живые, сами тянутся к ней, и она освещает всё вокруг ярче солнца.

  О! Посмотреть на это вернулись бы даже старые звезды, но они давно стали черной космической пылью. Синие, красные, зеленые, желтые... Как же те звезды блистали! Падая, - ты помнишь!? - они зажигали душу, и - исполнялись мечты, а нынешние, только мигают, когда внизу всё, визгливо кривляясь,  летит вверх тормашками.

  "Боги! Верните мне бывшее! - чуть ли не кричит она."

  Она сама звезда. Только успел я проявиться в мир, а мне уже предстала Это-сть.

  "Редко кому удается овладеть кундалини и управлять женщиной... - сразу вспомнилось мне." Тут-то меня и схватили  большие волосатые руки, а видение сразу исчезло. Как не было. Богини в этом мире противопоставлены людям, поэтому он и сам всегда против. Но нет ничего вечного.


 "Бывшее..." - только и успел печально подумать я, как меня вместе с моим захлебываюшим от отчаяния криком, переместили загород, в секретную лабораторию КГБ. Мою мать так же увезли чекисты, и я ее так никогда и не увидел. Как я узнал значительно позже, она улыбнулась и растворилась в воздухе.



  В этой лаборатории был большой зимний сад, я только и жил в нем, что в падме. Никакие другие занятия меня не увлекали. На десять минут  я задерживал дыхание на выдохе и на сорок на вдохе, наслаждаясь своими визуализациями. Я мог спокойно дотронуться до них руками! Окружавшим меня людям, это было очень интересно.

- Что ты видишь? - непрестанно интересовались они.

- Распад СССР! - Пытался картаво объяснить им я, но они не понимали.

- Распад СССР! - Кричал я, но они не расслышали или не хотели расслышать главного.

- Ишь ты! Наше, чисто социалистическое золото и серебро - четыре девятки... - говорили одни, - Тело красной йоги! И глаза так и смотрят в наше светлое будущее, прям видят его!

- При коммунизме все будут золотыми!

  Так им представлялось.

- Радиоуглеродный анализ показывает пять тысяч лет! - вторили им другие,- Даже тогда все люди жаждали социализма!

  Торжественное молчание звенело в воздухе. Но:

- Этого просто не может быть! Бог сделал людей из глины, и это ещё слишком мягко сказанно! - отрицали все третьи, - Он подделка, фуфло! Засланец из империалистического лагеря!
 
  Один из третьих снял с меня подгузник.

- Да ешё и  Гришка Распутин! - воскликнул он.

  Надо отдать им всем должное: они все относились ко мне лучше, чем к ювелирному изделию или живому ископаемому. Но я с ними почти не разговаривал:  не мог простить конторе разлуку с матерью, и исчезнувшее райское видение.



  Два тела есть у человека: одно от земли, другое от звезд. Не сразу, но  я  сумел превращать свои золото и серебро в обычные кости, кости в  гнущийся кевлар, кевлар в плазму, плазму в распад и - наоборот;  быть гибким, как змей или несгибаемым, как скала. Вспомнил не сразу я, что твердь небесная раздвоена на небеса и тело, и они согласуются друг с другом,  галактика проходит через живот. И я согласовывал голову с Луной, пах с Солнцем, свои узлы со звездами ковшей Медведиц, сосуды, нервы и капиляры  с проходами между звезд, а область возле пупка - с созведием Ориона. Ну и так далее...

- Силён!- сказали чекисты, и по истечению  десяти  лет меня направили  в  пионерский лагерь Артек-Пара.

- Пара — это высшая видья, - объяснили мне, - Не для таких, как все!

  "Высшее состояние - Пара - пронизывает как чистых, так и нечистых, значит, оно для всех. Чистота сияет всем своим блеском только рядом с нечистотой. Кроме того, Пара - девятая калаа Садашивы, - подумал я,- остается ещё десять. Сколько же это ещё лет?"
 

  Но не это, не это хотел я рассказать вам!  Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.



  3 Сухум


      

  До революции, когда я была совсем маленькой, бабушка садилась возле кроватки в моей    детской, рассказывая всякие истории. "Спи, Заночка, - говорила она, и я засыпала под них."

  Вот все, что я помню:

 "Давным-давно, когда горы еще не были горами, а текли, как реки, когда среди непроходимых болот пылала лава и поднимались ядовитые испарения, над ними грозно и величественно появился мавзолей. Зиккурат был огромен,  не было видно ни конца его, ни края, а вершиной он касался самых звезд. И оттуда однажды в него, ослепительно сияя, сошли боги. Они были так прекрасны, что сама Земля захотела взойти на Небо. Ведь эти миры были вначале почти рядом. Поднимешь руку — и уже небо было. Так и появились горы.
   
- Мрак и хаос ! - сказала Нинсург, озаряя тьму своим светом.

- Зачем только  мы сюда прилетели? - недовольно пробурчала  Нинлиль.

- Не ной! - обрубил ее муж, командующий небесным десантом Энлиль.

- Приступим к делу! - предложил зеленоглазый  Энки, и закипела работа.

  Сто аннунаков стали осматривать корабль. Сто игигов принялись ставить модули. Четыре отряда, каждый по сто игигов отправились на разведку, пошли в противоположные стороны. Через сто дней они вернулись с докладом:

- В атмосфере чересчур много водорода! Поднеси огонь - загорится! - сказал командир, вернувшихся с севера.

- А ты не подноси! - парировал Энлиль. Он все еще был рад, что они, наконец-то, прилетели. И не скрывал этого.

- Много золота! -  кратко сказал командир, вернувшихся с юга.

- Оно-то нам и нужно! - весело ответил Энлиль.

- Нет разумных существ! - сказал командир, вернувшихся с запада.

- А мы!?

« Были бы мы разумными — не прилетели бы сюда! - подумал тот.»

- На востоке есть  твари! - сказал командир, вернувшихся с востока.

- И это — хорошо!

  И Энлиль скомандовал:

- Отдыхайте!

  Когда игиги удалились, оставшиеся  аннунаки продолжили переговариваться между собой.

- Мы же  дышим! -  констатировал Энки.

- Но мы же аннунаки! - сказал Энлиль.

- Игиги анунаки тоже! - сказал Энки, но Энлиль не ответил.

- А как живут живущие здесь?! -воскликнула Нинсург, - Почему не сгорают?

- А кто их знает? - сказала  Нинлиль.
   
- Вот и займитесь этим!

- Слушаюсь! - ответила Нинлиль, улыбаясь, и пообещала, - Эта планета будет твоим Сознанием!   

- Добывая много земли, будем рыть много рек!- сказал Энлиль, - Добывая много золота, будем рыть много туннелей!

- Разобьемся на четыре группы! - продолжил он,- Одна будет заниматься воздухом, старшая — Нинлиль! Другая — водой, старший - Энки! Третья -  землей, старшая - Нинсург! Четвертая — подземельями, старший — сын мой Нергал!

- Пустим повсюду жизнь! -  приказал он.

- Где  мы возьмем столько жизни? - спросил Нергал.

- Из моего разума! - ответил Энлиль, - Мир - это то, что я представляю!

  И боги, под его руководством, занялись этим миром, стали приводить его в божеский вид, чтобы он глаз их радовал. Они поднялись в основной модуль, включили на полную мощность генератор, поднялась буря: песок с Земли на небо пал. Всё пространство заполнил собой звук: « АУМ!!!». В нем закружились палитры всех красок. Сто дней искрились они, переливались!  Когда утихли они, установили стелы - вышки для управления создающимся творением м мобильной связи.

  И через сто дней сами собой потекли диковинные реки. Сами собой возникли безграничные моря. Зацвели диковинные цветы. Выросли диковинные леса. В них ходили диковинные звери. Ползали диковинные змеи. Летали диковинные птицы.      

- Какой сказочный мир!  - воскликнул Энлиль, - Подобного у меня нигде не получалось! Это мой лучший мир в галактике!

- Да буду я многим!-  решил он.

  Нинлиль сказала:

- Вот ключи от этого мира. Один будет храниться над старым, на полюсе «Альфа» и дубликат его на полюсе «Омега», - а про себя подумала : «Я его представила, и он возник! Я хороша!»         

  Энлиль задумался: «А если кто-то его похитит? А если кто-то его разрушит?» и, поэтому, сказал:

- Чтобы его никто не похитил, чтобы его никто не разрушал, надо его ото всех спрятать! Пусть он будет только нашим! Сoздай миры параллельные! Напусти майю, Нинлиль! Хорошенько спрячь его ото всех! - и повторил, - Этот мир очень хорош! Пусть он будет только нашим!

  И Нинлиль его спрятала. Она  создала миры навь и морок. Напустила майю. А мир «явь-правь»  оставила только для них. Ключи от  него она отдала братьям: один Энлилю, богу ветра, другой Энки, богу воды.


  Потом ануннаки кинули жребий: им выпало управлять,  а игигам - копать реки и тонели, строить города, дворцы и обиталища. Так продолжалось долгие годы, пока однажды игиги не возмутились  и не возроптали.»




  4 Артек Пара

      

  «Пионер! Сделай быль сказкой! - призывал  лозунг над трибуной, - Твёрдо помни:  из всех искусств  важнейшим для тебя является  визуализация!» 

  Заиграли зарю на барабанах, и звонко пропел горн.

  Нас построили на  небольшом плацу, опоясанном шелковицей и платанами. Как брахманский шнур или змея на шее Шивы, на нас красовались  пионерские галстуки. Длинный конец его символизировал рабочий класс, короткий - трудовое крестьянство, а узел - их неразрывный союз; на сакральном же уровне это обозначало Шиву, Шакти и извечную связь между ними.

  Когда барабанная дробь смолкла, с трибуны раздалось:

- Пионеры! К защите мира во всем мире будьте готовы!

- Всегда готовы! - дружно отрапортавали мы.

  Осмотрев нас, оратор продолжил:      

- Товарищи пионеры, слушайте! Международная обстановка сегодня сложная, как никогда! Американцы хотят взорвать Луну, чтобы наша Советская Родина и ваше счастливое детство были погребенны под ее осколками! Но мы не позволим им этого сделать! Вы не позволите этого сделать, потому что вы дети революции! Непобедимой красной тантрой мы одолеем всех коварных врагов!- воодушевленно произнес парень в белой приталенной рубахе с красным галстуком на шее и призвал, - К всемогущей йоге! К великому  коммунизму! К нашему светлому будущему! Будьте готовы!

  Мы отсалютовали.

- Вся власть брахманам! -  с тихим смешком сказала девчушка справа от меня. Мы посмотрели друг на друга, и сильная искра пробежала между нами.  Да что там искра, разряд тока минимум 220.

- Не-а, скоро  рулить будут шудры, - прошептал я.

- Как ты можешь так говорить! - укоризненно сказал стоявший рядом мальчик, но я не удостоил его ответом, потому что все мое внимание было приковано к ней.

  У  нее было смуглое лицо, с немного выдающимися скулами и ямочками на щеках, большие миндалевидные глаза  василькового цвета, роскошная черная коса. На ее сарафане  пылал значок пентаграмы с  изображением кобры, раздувающей капюшон над плечом юного Ленина, а её пионерский галстук мне показался  краснее рудракши кшатрия. Я ничего не видел и не слышал, кроме нее и, если есть в мире прямая  визуализация на любовь, так это была она.

 Далеким эхом до меня доносилось:

- Пионеры! Если вы целеустремленно идете к коммунизму, то рано или поздно достигните его! -  вещал  парень, - Вы должны стать мудрыми, смелыми, ловкими и ядовитыми, как кобры на ваших значках, чтобы безжалостно жалить мировой  капитал, его слуг, прихвостней и наймитов! Скажем "НЕТ!" эксплуатации человека человеком!

  Мы сказали.

- Портниекс, начальник лагеря, боевой йог из Латжастана,- прошептала маленькая богиня, - Он один, без оружия, положил целый взвод морских котиков во Вьетнаме.

  Я молчал и, как зачарованный, пялил на нее глаза...Я готов был положить  к её ногам весь мир.

- Сильно! -  наконец, прошептал я в ответ, -  Тебя как зовут?

- Тара...

  "аиМхриМстриМшриМклиМхуМсвАха... - пронеслось у меня в голове. - Самвит-калаа! Она из тантры! -  осознал я, и мурашки восторга пробежали по моей коже. - Иштадевата! - трепеща, воскликнул я про себя, - Пусть она будет моей Шакти!"

- Пионеры!  - проговорил парень, косо посмотрев в нашу сторону, - Свобода — это победа над зависимостями! Освободитесь от всех привязанностей и будете непобедимы! - мне показалось, что тут он опять посмотрел на нас, - Целиком будьте преданы только делу коммунизма! Одно оно должно захватить вас полностью! Помните - тантра и коммунизм едины, как народ и партия!

  Выдержав паузу, он продолжил:

- Всем  вам рано или поздно предстоит пройти инициацию! Это будет немыслимо  трудно, почти невозможно! Надо готовиться к этому прямо сейчас! Вы - продолжатели дел красных ариев, дел последних аватар Шивы: Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина! Гордитесь этим! А мы — ваши старшие товарищи, всегда поддержим вас! Вперед! К победе небывалого! - провозгласил он и закончил, - Будьте готовы!

- Всегда! - дружно ответили мы, двенадцать мальчиков и тринадцать девочек.

 


  Но не это, не это хотел я рассказать вам!  Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.




  5 Сухум




  "Игигам было не до красот планеты. На ней  им выпало рыть землю и не переставая таскать тяжести. Хотя игиги между собой  поговаривали, что они старшие боги, и руководить надлежит им, но так выпал тот давний жребий, который они тянули с аннунаками. С тех пор прошло  много лет. Землю и подземелье изрыли они реками и туннелями. Игиги очень устали.

- Хотим видеть Энлиля! Неправедно он был назначен! Его заменим, другого назначим! Назначим нашего! Мы — старейшие боги! Объявим войну молодым аннунакам! Сраженье да столкнется с битвой!

  Со всех сторон земли стали собираться игиги, старейшие боги. Они выбрали самых уважаемых и, чтобы избежать кровопролития, отправили их к Энлилю.

- Этот мир — сознание ваше, а горбатимся мы! Мы вкушаем муки, а вы пожинаете плоды! Руки наши в мозолях, а глаза от бессониц слипаются! От тяжестей надорвалися мы! Придумай! Сделай для нас что- нибудь, ведь мы старшие боги!

  Рядом с ними  стояла большая черная обезьяна.

- Вот поймали мы обезьяну! Большую и красивую обезьяну! - говорили игиги, -  Убей её, убей анунака и прикажи слепить из них и глины нам человеков! Нам помощников!

- Не сделаете помощиков — вас убьем, и все разрушим! - предупредили они.

  Задумался крепко Энлиль, это услышав, помолчал, а потом сказал прочувственно:

-  Ваш труд тяжел, велики невзгоды, горьки стенанья и плачи ваши. Мы с вами братья! Мы с вами боги! Но поработайте еще хоть  немного! Пока мы сделаем для вас человеков! Скоро они будут рыть туннели и реки! Золото добывать! Работать на всех нас будут!

-  Ладно! - согласились игиги, - Только не мешкайте!

  Не долго думал Энлиль, что делать.

- Нинсург!  - позвал он и указал ей на обезьяну, -  Вот тебе обезьяна! К ней возьми аннунака, глины, смешай и создай  человеков! Все бремя трудов мы на них возложим!

  Призадумалась Нинсург, скрестила перед собой руки: опять убивать аннунаков!

- Трудное это дело! Я не могу сотворить его в одиночку! Только с Энки мудрым! - сказала Нинсург, - Ибо лишь он  освящает убийство! Ибо лишь он освятит человеков! Только вдвоем можем мы сотворить мы это!

- Хорошо! - согласился Энлиль, - Да будет так!

  В первый же месяц, в дни седьмой и пятнадцатый, Нинсург и Энки совершили обряд очищения. По жребию, один из богов был ими убит. Из его плоти и  на его крови, из плоти и на крови обезьяны, на серой глине сотворила Нинсург смесь. В которой соединила божественное, звериное и прах. Из смеси выползло три змеи, одна уползла, а две  обвили её жезл.

  « Хорошее знамение! - подумала она, - Я сделала это! Я хороша!»

- Теперь мы возьмем огонь из лавы, вложим его в их сердца, затем часть его из сердца переместим  вниз живота, - сказал Энки, - а  там мы поместим живую воду, чтобы при встрече с огнем сердца пар истины поднимался вверх по каналам позвоночного столпа. На пути его будет опять сердце, чтобы истинна его объяла, а выше - трезубец с древком, чтобы рассеивал и концентрировал между землей и небом тропинку к третьему глазу, сокрытому во лбу, который будет видеть все и будет вопросом и ответом. Освобождение будет находится в этом глазу, и последует через точку истины, парящую над человеком.





  6 Артек Пара
         
         
         
          
   На кумаче большими буквами было написано: «ЛЕНИН ЖИЛ! ЛЕНИН ЖИВ! ЛЕНИН БУДЕТ ЖИТЬ!» и висела картина Рылова: в Разливе, у шалаша, на фоне восходящего солнца, бессмертный вождь, держа трезубец, дает секретные наставления в тантре счастливым Надежде Крупской  и Инессе Арманд.

  Прозвенел звонок. За партой рядом со мной сидела Тара.

  Этот мир есть место знания, в котором  всё, что нужно, собирается воедино. Но
пусть не принадлежит ни миру и ни кому другому тот, кто может принадлежать самому себе.



- Итак, о цари, - шутливо обратился к нам преподаватель, - Тантра, конечно, вечная жизнь, но мы продолжим наш разговор о Кали-юге. На чем мы остановились? - он  призадумался.

- Супруга Адхармы, красавица Митхья (ложь), с кошачьими глазами, родит Шамбу (обман) своего отвратительного сына. Его сестра Майя (иллюзия) даст жизнь Лобхе (желанию), и ее дочь, названная Викрити (болезнь) даст жизнь Кродхе (бешенству), чья сестра Химса (насилие) родит Кали-югу. Эта ужасная Кали-юга держится на могуществе священных ароматов, на лжи, вине, женщинах и золоте. Ее сестра Дуркрити (дурные поступки) даст жизнь мальчику по имени Бхайя (ужас) и девочке по имени Мритью (смерть), которые создадут Нирайя (ад). Из-за могущественного влияния века Кали в людях с каждым днем будет оставаться все меньше и меньше религиозности, правдивости, терпимости и милосердия, с каждым днем будет сокращаться продолжительность их жизни, уменьшаться физическая сила и ослабевать память...

- Продолжай, пионер!- вдруг обратился он ко мне, недовольный тем, что я оживленно болтал с Тарой. Я ничего не слышал. Мой ум находился в другом месте. Но я легко продолжил:

- В Кали-югу просто богатый человек будет слыть аристократом с безупречными манерами и возвышенными качествами, - без запинки  продолжил я, не переставая украдкой поглядывать на Тару, - Нормы законности и справедливости в отношениях между людьми будут устанавливаться тем, кто сильнее. Мужчины и женщины в этот век будут вступать в сожительство лишь из-за сиюминутного влечения, а успех в бизнесе будет полностью зависеть от умения обманывать. Не получать большого жалования для человека будет считаться верхом неприличия. А признаком выдающейся учености будет считаться просто умение очень ловко жонглировать словами. Любой, кто не имеет денег, будет считаться безбожником. Лицемерие станет добродетелью. По мере того, как Землю все больше будет наводнять развращенный народ, к политической власти будет приходить тот общественный класс, который в данный момент оказался наиболее могущественным.Эти алчные и безжалостные правители будут вести себя не лучше обычных воров. - Я могу объяснить и рассказать всё по наитию.

  От присутствия рядом Тары, я просто впадал в транс.

- Достаточно. Ты знаешь тему! - сказал он, - Только если ты будешь болтать, этот век скоро наступит!

  Я подумал, что он уже наступил, и скоро уже начнет проявиться в полную силу. Учитель  между тем продолжал:

- Когда наступает век Кали, на Земле воцаряется обман, ложь, лень, сонливость, насилие, подавленность, скорбь,замешательство, страх и бедность. Людям, мучимым голодом и непосильными налогами, не останется ничего   другого, как принимать в пищу листья,коренья, плоть животных, дикий мед, древесные плоды, цветы и семена. Мужчины в Кали-югу будут совершенно жалкими созданиями, находящимися под властью женщин. А шудры будут кричать брахману: «Эй!..»

- Интересно, что и  Гесиод описывает это время примерно так же.... Расскажи нам, Тара.

  Он опять прервал наше маленькое счастье, но мы как готовились:

- Ни отец более не будет походить на своих сыновей, ни сыновья на отца; гость более не будет дорог хозяину, друг — другу, или брат брату, как это было в прошлом. Как только дети вырастут, они начнут презирать своих родителей; будут оскорблять их со злостью, не боясь гнева небес. Они откажут в пище старикам, выкормившим их. Не будет придаваться никакого значения клятвам, а также справедливости и добру; бесчестным людям, планирующим преступления, будет оказываться уважение; единственной правотой станет сила; не будет существовать никакой осознанности. Трус будет атаковать смельчака словами, поддерживающими ложные обещания...

- Кали-юга — всего лишь слуга для того, кто свободен от всякой лжи и нечестности, кто чистосердечен, заботиться о благе других и следует путем каулики, - добавила она.


  Учитель выслушав её, со значением поднял вверх указательный палец и прознес:

- Правильно! И пока существует Советский Союз мир будет спасен от большинства ужасов Кали-юги! Передовое научное мировоззрение — теория марксизма-ленинизма - учит, что сама капиталистическая система мирового хозяйства содержит в себе элементы общего кризиса и военных столкновений, что в силу этого развитие мирового капитализма происходит не в виде равномерного и плавного движения вперед, как у нас, а через кризисы и военные катастрофы. Капитализм, как хаос, может быть оценен только отрицательно.

  Он прошелся между партами и остановилсь у нашей.

- Но что человек достигает за один год Трета-юги, в Двапара-югу может быть достигнуто за один месяц , в Кали-югу — за один день!  - сказал он, - И это её единственный плюс!

- Запишите домашнее задание: вам нужно  выучить наизусть 12 песню  «Бхагавата-пураны» и  «Труды и Дни» Гесиода.

- А вас я попрошу остаться, - обратился он к нам с Тарой.

-  Надо - сказал он, когда в калассе уже никого не было, -  подготовить для меня доклад по работе Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства.» Я  дам вам полный текст этой  книги. Там есть отличные мантры для Кали-юги. 

   Он сел на край нашей парты, внезапно осунулся,  задрожал, по лицу его пробежали спазмы, взгляд его  непроизвольно уставился в переносицу.

-  С-с-силы... зла... мы... об-б-бложены...неслыханной...ложью... их с-с-сетями... империя з-з-лла... не дремлет... она р-рыщет... вынюхивает... подло к-к-клевещет..она.. п-п-присваивает себе... в-в-все наше х-х-хорошее... а нам... п-п-приписывает... все... п-п-плохое... -  проговорил он не своим голосом,задыхаясь и с каждым словом меняясь в лице, - они с-с-сеют агрессию... они отравляют... в-в-весь... б-б-белый свет... с-с-своим  ядом... отравленные... б-б-будут... д-д-долго к-корчиться... в-в-в п-предсмертных... м-муках... они меч-ч-тают...  переписать историю... п-п-потому что она... с-совсем не т-т-такая... как они...с-с-сейчас... р-рассказывают.... и г-г-грядет некто... т-т-тщеславный... с-с-свыше меченный...  ф-ф-фиолетовой кляксой...н-на лысине....к-к-купленный... и п-п-проданый.... он с-с-сдаст в-в-врагам... к-как гайдаровский п-п-плохиш...  весь с-с-социалистический... л-лагерь... б-б-без остатка...  з-з-зло...извращения... п-п-полностью завладеют  м-м-миром... п-превратят его... в к-к-к-клоаку... -  с конвульсивными гримасами, жадно глотая воздух,  произносил он.

- М-м-мантры г-говорят... к-к-когда нашего... л-лучшего... за всю... историю... ч-ч-человечества... государства н-н-не б-будет...- выговаривал он, — исчезнет... с-с-само человечество... Господь... с-с-сож-ж-жет в-всё...к-как...с-с-содом...г-гоморру...

-  Ос-с-танетесь... т-т-только... вы...  именно в-вам... п-п-придется... вос-с-с-создать... всё... с-с-с с-самого начала...
 
- Замрет жизнь на земле, и ужас воцарится в мире,-  тихо, но членораздельно договорил он и, держась за стеночку, выкарабкался из класса.

  Мы бросились ему помогать, он, стесняясь, отстранил нас, мы вернулись. Я спросил Тару:

- Что ты думаешь об этом? - но она ушла от прямого ответа.

- Он медиум, - сказала она.

  «Я знаю, что будет дальше...,- подумала она и вздохнула.»

- В смысле - с нами? - спросил я, прочитав ее мысли. Её ответ интересовал меня больше всего на свете. Но она промолчала.

  Учитель медленно  двигался по коридору, зашел в учительскую. Затворив за собой двери, он проговорил, опять заикаясь:

- Они эк-к-кас-с-сандхиг-г-грахи... у н-н-нас... т-т-таких ещё... н-н-не б-было н-никогда...они в-все узнают... з-з-ззаглядывая в с-с-себя... как... в д-д-древней Б-бхарате...

  Взглянув на плакат с золотым ленинским профилем и надписью  «Лучше меньше, но больше!» - он повторил:

- Т-таких с-с-сейчас.... так м-м-мало... что их... п-п-практически нет...

  Протниекс налил ему стакан сомы из Мунджавата, и тот залпом выпил.

- Как в корове содержится масло, в дереве огонь, в винограде вино, так и в этих детях содержится волшебство, - многозначительно заметила пионервожатая Роза, - Только нужно знать, как его раскрыть!

- Партия знает! - Cказал Портниекс, как отрезал,-  Им тысячи лет и, если им суждено принять на себя весь багаж  прогрессивного человечества, так и будет!


  А нам мечталось, что мы полетим к звездам, и мы смотрели на звездное небо над понарошке Черным морем.





  Но не это, не это хотел я рассказать вам!  Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.



7 Сухум


  « - Как мне надоело понукать, ругаться, спорить, требовать...Командовать этими обезьянами! Мрут, как мухи! Только успеют чему-то научиться, уже умирают! У них даже поверие есть: если чему-нибудь научился — скоро умрешь! - сказал надсмотрщик над людьми аннунак Эннуги управляющему работами ануннаку Нинурте, - Я люблю, когда все происходит само собой,

- О! Это гармония! Высшая форма подчинения! Но тут не Нибиру, и нам не достичь такого! - ответил Нинурта.

- Если и дальше так пойдет, то скоро мы останемся без аннунаков! Всех их переведем на обезьян и глину!  - сказал Нинурта и, помолчав, добавил, - Пускай они размножаются сами!

- Они не умеют! - сказал Эннуги, рассмеявшись, - Нинсург их не научила!

- Чего же ты молчал об этом раньше?

- Не хотел по мелочам беспокоить!

- Это не мелочи! - сказал Нинурта, - Доделать их, все же, надо! Или Нинсург и сама не умеет?

- Надо — так надо! - продолжил он, -  Скажу я Нуску! Пусть он передаст это Энлилю!

  И Нинурта сообщил это Нуску, советнику Энлиля, а тот, в третий день недели, передал Владыке-ветру это послание, сказав:

- Все не так получается это! То это не так! То не так то! - и рассказал в чем дело.

- Пусть Нинсург займется этим., -выслушав, сказал Энлиль, - Говорила, что хороша она! Пусть это делом докажет!   

- Я занимаюсь! - сказала Нинсург, - Но это не так просто! Кто-то, наверное, напутал пробирки! Из них появляются  человеки, кто с козьими ногами и рогами, кто с лошадиными ногами, кто с задней частью коня, а передней — человека.  Появляются двукрылые люди! Появляются четырехкрылые и двулицые! Тело имеют одно, а голов — три: мужскую, женскую и еще какую-то! Ещё и духи бестелесные выходят... И все они работать не умеют! Как копытами или крыльями туннели рыть? Как носить тяжести?

- И человеки бесполые все выходят! - помолчав, добавила она, - Не растет у них то, что надо!

  Энлиль ее внимательно выслушал и попросил:

- Прошу, занимайся скорее! Скорее! Ускорь работы! Перебьем всех своих аннунаков иначе! - приказал Эндиль и, посмотрев на неё, подумал: « Должно, осенить или нет? Должно!»

- Не получаются у них первичные половые признаки! Не получается пол! - жаловалась она Энки.

- А ты сделай наоборот, и все получится! - посоветовал он.- Для этого пусть для них главным станут любовные игры.

  Не прошло и четыре года, как Нинсург доложила:

- У меня получилось! Размножаются сами! Я — хороша!
 
- Молодец ты! - Энлиль ответил. «Осенил ее Энки, - подумал.»

  Человекообезьяны стали звать Нинсург « Мамми», и скоро она сказала Энки:

- Боюсь к ним привыкнуть! Они нам, как дети!

  Своих детей у них не было.

  А Нинлиль из зависти ей сказала:

- Главное достоинство твоего шумера — большой член!

  А Нинсург ответила ей без злобы:

- Кинь тебя в воду — вода протухнет!

  Над мутантами, издержками производства, поставили властвовать женщину, аннуначку по имени Оморка, что значит "море",  в числовом же выражении — это луна, наполовину сгоревшая, 666.»





8 Артек-Пара






  Кричали чайки, за окном виднелось море и скалы. Там, как и классе, было светло до прозрачности, аж звенело. Неужели  это всё похерят через два пальца?

  Йогу тантрического коммунизма нам преподавал Смирнов.

- Некоторые йогины утверждают, что дешифровальщик капитализма Маркс, является главным творцом коммунистического общества, - говорил он, - Но этот высокий авторитет марксизм заполучил от Ленина - гуру практического осуществления тантрического коммунизма на зло всем буржуям в нашей стране, разрушившего, как Шива, ненавистное старое и заложившего великое новое - мокшу для всего человечества. Его деяния сравнимы только с сотворением мира из книги"Бытия".

- Как бы то ни было, у них призрак коммунизма до сих пор явственно витает над гнилой Европой, и там его очень боятся! И не в ней одной! А кто такой он есть, этот призрак? - спрашивал он, и сам отвечал, - Социалистический йог — наиболее полный его образ. Сам же его тантрический дух находится  в непрерываемом общении с Марксом, Лениным, Сталиным и другими образами полной ньясы. Сам же он целиком в тантрическом коммунизме.

  И мы твердили:

- Пусть меня защитят: Маркс - голову, Ленин — сердце, Сталин - руки, а Энгельс — прямую кишку...

  Он прохаживался возле наших кипарисовых парт и говорил:

- Коммунистическая йога — главное, что может человек, остальное — сильно усеченные программы для илотов, оболваненных рабовладельческой пропагандой в её новом затуманенном виде.

- Истины не бывает без коммунистической йоги, ибо она — начало и конец, - говорил он,- Вам ничего не следует знать кроме этого. Любое другое восприятие мира — иллюзия, и не приводит ни к чему. Наша же цель — превзойти эмпирический опыт, преодолеть свою обусловленность.

  Было видно, как читая лекции, он не прерывает внутренней медитиации.

- Вечность — мера пути тантриста-коммуниста, она такой же образ времени, как он. Вечность жизнь сущего. Все, что нуждается в будущем, не совершенно. Вместе с вечностью коммунисты застыли в своем движении вперед, и время для них отныне не останавливается ни перед какими препятствиями, не зацикливается ни на каких плодах своей деятельности, пока не настанет самадхи, наступит личный коммунизм, и они уйдут в леса и горы, чтобы жить во Времени над Временем, выхватывая из океана творений нужную им рыбу.

- Такое отсутствие времени - признак тантры, - продолжал он,- поэтому, нам нужно не время, а выпадание из него: где нет времени, где исчезает различие форм, и суть вещей обретает свою неизменную первородную целостность, там начинается вечность, там тантра, там коммунизм. Слившийся с ним испытывает блаженство.

- Не должен йог бездействовать и пребывать в покое, но должен ежедневно познавать тайны мира и тела своего.Затем Бог сотворил человека,чтобы невидимые труды Его через него узнаны были и видимо воплотились.

  Он на пару секунд замолчал, потом произнес:

- Намах Шивайя! - добавил, - Слава КПСС!

  И продолжал:

- Пневма живая, она живее всех живых, как Ленин, потому что он весь состоит из пневмы, из наших личных мыслей о нем. Он соединяется с хаосом, наводит порядок, устанавливает гармонию и исчезает вместе с тремя светилами, - он задумался на минутку, - Пневма — это высшая видья, которая нисходит на нас. Пока она кого-то не прикоснется, все думают, что это метафора, что на самом деле ее нет или почти нет. В нее могут поверить только те, кто увидел её третьим глазом. Люди с недостаточной ясностью ума не могут осознать истину, в то время как бессердечные неспособны ее усвоить.

- Профанная жизнь - это способ существования белковых тел!- учил он, - Сакральная жизнь - это максимальная задержка дыхания! Хотя бы на полчаса! И будьте как дети! Это значит открыть вилочковую железу, трезубец Шивы! Втирайте в неё топленое масло! Быстрее и легче войдете в самьяму и будет вам знание своей и чужой ментальности. Благодаря самьяме получается всё.

  Он замолчал, окруженный хрустальной тишиной. А затем сказал:

- Природа двусмысленна, а человек её дитя. Психические силы у него так велики, что смерть не имеет с ними ничего общего. Это тело есть место знания, в котором все собирается воедино. Но отношения "я" к "самости" у вас сейчас хаотично и темно. У всех, кроме двух в вашей группе. А обычные люди начинают много вещей, но до конца довести их не могут. Запомните, те, кто практикует, не понимая непостоянства, не обладают счастьем. И всё, что превосходит свою меру, ведет к разрушению! - проговорил он и процитировал Че Гевару: "Будьте реалистами - требуйте невозможного", квадратный корень из -1 счет его. И, - добавил он,- требуйте невозможного в первую очередь с себя.

- Кто познает самого себя, тот узнает и Бога. Йога — самый совершенный метод этого познания. И самая прямая дорога к Истине, -продолжал он, - Но кто сказал, что будет легко?

  Он подошел к окну, положил ладони на подоконник из ясеня, посмотрел на солнце, потом на нас.

- Вселенная находится внутри микрокосмоса, внутри человеческого тела, а внешнее время - это модуляции потоков жизненной энергии в его энергетических каналах. Твердь небесная раздвоена на небеса и тело, и они согласуются друг с другом. Поэтому, Ленин учит: « Коммунизм повсюду. Тат твам аси.» Вы должны испытывать восторг от этого.

- Когда экстатика ведет к совершенству, возникает потребность в созерцании. Когда созерцание приводит к ясным картинам, открывается понимание, и мы делаем шаг вперед.

  И мы созерцали элементы огня, воды, земли, воздуха и эфира и их составляющие: марксизм-ленинизм, политэкономию, социологию, психологию и военное дело.

  Касина была: серп слева, молот справа, потом наоборот; серп снизу, молот сверху, потом наоборот и так шестнадцать вариантов. Пятиконечная звезда ярко светила над ними малиновым светом, направляя лучи нам в пупок, под ложечку, соски и аджну. Кобра сползала с плеча Ленина,  заползала нам в копчик и скользила в мозг.

- С этим Интернационалом,- гоняли мы  мантру от чрева до сахасрары тысячи раз и сливались с серпом, молотом, звездой и планетой.

- Воспрянет род людской, — твердили мы пока не выходили из себя, становясь коммунистическими призраками, протягивающими руки помощи обездоленным неграм.

  Для этого мы использовали полный лотос, обхватывая руками свои ступни. Положе-
ние тела не менялось во всех многосуточных медитациях, а Тара насчитала их сто восемь.

- Йобическая сила!- воскликнула она.

  Никто уже не помнил, какие сейчас лунные сутки.




  Но не это, не это хотел я рассказать вам. Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.








9 Сухум




«  Не прошло и двенадцати сотен лет, расплодились люди, как микробы: мало того, что копошатся повсюду, так еще и галдят противно, словно галки.

- Шум их меня достает! - говорил Энлиль раздраженно.

- Участь богов на Земле хлопотлива и  скорбна... - грустно говорил он.

- Шум  богам  ненавистен! - подтвердила Нинлиль и ласково обняла его. Но через минуту он вырвался и вскочил.

- Как же они меня достали! Шум лезет даже сквозь закрытые окна! - вскричал бог  так грозно, что Нинсург даже вышла.

  Кругом спешили люди. Шли на работу. С работы. К себе в лачуги. Гомон стоял, как на птичьем базаре!

- Люди, говорите тише! - призвала Нинсург человеков.

   Они не остановливались, не складывали руки по швам и не слушали.

-  Лучше - больше богам молитесь! - говорила она, -  Искренно! Толк тогда будет!

   Но люди уже давно всерьез не молились, так давно, что забыли даже, как делать это. В храмах стаи собак жили, в храмах вороны каркали и роняли помет.

 
  « Как переселить их в мир параллельный? Как совместить этот мир и параллельный? - думал Энлиль, - Чтоб работали они там, а результаты сюда приплывали?

- Сердце человека сделала ты  не должным образом! - сказал Энлиль, - Разума в него немного вложила! Зачем такой  длинный язык им дала? И говор этот противный? И вообще какие-то они скучные: дом, работа, лавка... Никаких приключений! - но ни Нинсург, ни Нинлиль рядом не было, он разговаривал сам с собой.

   «Прилетел... - подумал он, когда  понял».


-  Много их... много..,— говорил на следующий день  Энлиль Нинлили, жене своей, - Только водой  смыть их можно!

-  Тогда приносить жертвы, молится они вообще не будут! Подумай!

  Но сотворил в сердцах Энлиль  жуткий морок, его большую сеть на людей он накинул! Бог приказал — чума на них напала! Сын его, владыка  судьбы, Намтар уменьшил их гомон! 

- Все равно очень громко! Еще больше уменьши звук их ! Проряди еще их ряды!

- Отец! Работать некому будет!

-  Сделай так все-равно! Они размножаются быстро! Может, потомки их лучше будут! Должны! А  этих пусть Нинлиль в параллельный мир переселит, майю на них напустит! Мы в своем мире одни будем! Больше они нас не увидят!

  Главному богу виднее.

- Хорошо,- сказала Нинлиль. Но сделала по другому:  не со всеми сделала это.

  Но гвалт их не утихал. На улицу невозможно выйти было. Окна не откроешь.

- Схитрила ты! Но я не держу на тебя зла, так устроено небо, ты знаешь! -  узнав про это, любя, сказал ей Энлиль, - Но Нинсург их все равно переселит!

  Удивилась Нинсург его тихому примирению с супругой, даже создала для людей сторожей рождения, а Оморка выпустила демона голода Пашиту.

  Голод исказил людей. По наступлению первого года худыми стали их длинные ноги, узкими стали их широкие плечи. Вдоль улиц брели они согнувшись. По наступлению второго года дочь караулила мать в воротах, но мать не открывала дочери двери. Следила дочь за весами матери, следила мать за весами дочери. По наступлению третьего года дочерей своих они съели, сыновей употребили в пищу. Семьи истребляли друг друга. Их лица покрылись солодом смерти. Людям недоставало жизни.

  И обратились они к Энки, послали к нему своего представителя Шумера. И отметил его Энки. Он уста открыл и молвил научения:

- Собери старцев пред своими вратами! Совет держи! Так скажи им: "Прикажите, вестники пусть объявят всей стране  громогласно: "Вы не чтили богов ваших!Молитвой не славили богинь ваших! Но постройте храм Намтару, хлебы печеные перед ним поставьте, мукой сезама воздайте жертву! Благовония жгите!Устыдится Намтар пред дарами, удержит руку!"

  Храм Намтара люди воздвигли в граде. Делали воскурения все время. Дары на алтарь подносили.

  Прошло некоторое время. Энки, выбрав благоприятный час, пришел к Энлилю.         

- Храм новый, большой воздвигли они — твоему сыну! Благовония курят! Жертвы  приносят! - сказал Энки и, промолчав немного, добавил, - Брат мой, человечество стонет! Работать на нас в полную силу не может! Будь милосерден! Ведь они мне, как дети!

- Ладно, ослаблю я гнев свой!- согласился Энлиль.

  «Легко согласился братец что-то! - подумал Энки,- Не задумал ли худое?»  Что-то кольнуло в груди.

- К вам Нуск, владыка, - доложил привратник, когда Энки удалился.

- Пусти! - приказал Энлиль, гладя своих сытых и дремавших леопардов.

  Нуск вошел в палаты, упал ниц перед Энлилем и сказал тихо:

- Эксперемент вышел из под контроля... Ваша жена, владыка,  спит в саду с шумером. Часто."





10 Артек Пара


   Нет Йоги выше Невыразимого. Для кого смерть - приправа, тот йогин.

   Пионеры Света и Вася, Оля и Миша, Константин и Бригита сгорели от внутреннего огня. Пионер Роман так высоко поднял апану, но неудачно  смешал ее с другими пранами, что улетел, как шар, при этом непереставая пребывать в дхьяне. Пионерам  Коле  и Лене оторвало голову, когда они  неправильно произнесли мантру. Пионерам Толику и Наде, Володе  и Кате разорвало внутренности, когда они делали многосуточную атара кумбаху, не гармонизировав все токи. Остальные пионеры Артек Пара  сошли с ума, побывав в объятиях дакинь и ракшасов в их устрашающем обличие. Всех похоронили на узком участке земли в скалах. Йогинов не сжигают. При такой  садхане сам сгоришь и даже не заметишь как.

   Остались только трое Тара, Наташа и я.
 
   На экзамене по тантричекому коммунизму мы выдохнули до расвета, а  вдохнули  в полдень, задержали дыхание до сумерек и выдохнули в полночь, потом расслабились в шавасане и заснули до трех. Следующую неделю мы вообще не дышали.

   Московская комиссия из двенадцати человек единогласно признала нас Дивья-бхавами, и  нас приняли в ряды КПСС. Нам  было предложено два пути: или стать аскетами  в крымских скалах, или гуру в Академии Коммунистической тантры пути марксизма-ленинизма.

  Третьей девушки на экзамене не было.   

- Свободны! - сказал Протниекс, - Можете заниматься майтхуной. Будьте счастливы, достигая другого берега тьмы!

- Нада - это майтхуна! - согласился я.

- Митха-самавайах... - сказал он. - Мировая Душа и ртуть, с вечными спутниками — Солнцем и Луной теперь с вами всегда. Помните если вы этого достойны, философский камень получится у вас даже с говна, не то что из свинца и ртути.

 - Только не возгордитесь! Смотрите, чтобы свет, присутствующий в вас не сделался тьмой!

  Нам же было так хорошо, что вообще ничего больше не было нужно, даже мокши. Наши души летали, мы и сами жили как будто в невесомости и скоро обнаружили, что можем летать, даже, когда не делаем садхану. И мы выбрали Академию.



- Где они? - спросил однажды оперативного дежурного Портниекс.

- Они улетели! А потом исчезли с радаров.

  Портниекс замер.

- Давно?

- Пара часов...

- Объявляй тревогу! Мы не можем их упустить!

  Тот вдруг вздохнул с облегчением:

- Появились!.. - показал на экран и добавил, - Да не волнуйтесь вы так,товарищ майор, никуда они не денутся.

  И так было бесконечно. Улетели-прилетели, улетели-прилетели... Исчезли с радаров.



  На рассвете, одетый только в ветер, я делал утреннюю пранаяму перед самьямой в скалах недалеко от лагеря, когда ко мне приблизилась наша пионервожатая Роза. Я был уже почти в забытье.

  Ей было лет двадцать, и она была очень хороша.

- Вечером я гадала на тысячелистнике, и мне выпала сладкая утренняя встреча с тобой, - тихо сказала она,- Это судьба.

  Она смотрела на меня большими влажными глазами, потом, взяв в руки мое естество и погаживая его, прошептала:  «Бедный мальчик... Искушения будут ждать тебя на каждом шагу...»

- Сущность лежит в сердце и проявляется через суть. Не может быть греха в желаниях, если нет погрешности в рассуждении,- нежно сказала она, -  Я научу тебя правильной майтхуне.

  Я сонно пролепетал:

- Когда переменчивые страсти сближаются, но не обретают друг друга, то это вызывает: сюн (несчастье), хай (вред), х уй (сожаления, дешевка, сорная трава) и линь (недовольства).

- Это просто хе ци (соединение пневм), - сказала она. Она считала себя и дао ши.

  Не дожидаясь ответа, она скинула джинсовый сарафан. Под ним ничего не было.  Обнимая и целуя, она легла на меня. Вскрикнула:

- Ух ты! Ого! Как тебе будет трудно по...Ой!.. жизни-и-и...

  И начала движение,  считая, при этом системой даоссов:

- Ра-а-аз - п-п-ауза, пя-я-ять - три-и-и п-п-паузы, се-е-семь - п-п-п-пауза-а-а…

- А-а-а-а!!!  Ма-а-а-мамочка-а-а-а! - задрожала она и закричала так надрывно, что у меня сорвалось, я едва успел использовать ваджроли. А её вынесло за пределы собственного "я".

  "То инь, то ян — называется дао, - смутно подумал я потом".


  На счете  «семь» их заметила Тара. Она несла вино в кувшине и рыбу.

  «У каждого свой путь к Вечности, - подумала она, напиваясь.»

  Я не  знаю, зачем я дурачился. Роза, ты моя рана.



  Но не это, не это хотел я рассказать вам!   Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.









10 Сухум




  " Изящная и юная, с тонким станом и лучезарным лицом, девушка собирает цветы в дивном саду с высоченными диковинными деревьми,  пышными цветами,  пахучими травами и мирно разгуливающим зверьем.  Пестрые птицы свистят свои мелодичные свисты, вокруг стрекочат цикады и большекрылые разноцветные бабочки порхают с цветка на цветок.

  Она ждет меня! Прекрасная, как утренняя заря на просыпающимся небе!

- Где ты запропастился, Фауст? Я заждалась!

- Где был? Работал! Таскал корзины с золотом в шахте!

- Хочешь, направлю тебя в этот сад сторожем? Есть будешь сладко и спать долго!

  Я сглотнул слюну. Она смотрела на меня.

- Энлиль приказал мне человечество в другой мир спровадить! Так, чтоб вы там работали, а здесь результаты работы вашей были. Рядом стоят миры эти! Пусть человеки живут в мороке, пусть живут в нави, сказал он!- она щебетала, как птица, - Вода пусть будет между мирами нашими ! Она схоронит  тайну! Люди должны жить в своем мире, а мы в своем! Нам проникнуть в их мир можно будет, а вам в наш нет! Просто самовоспоизводящие машины для работ вы будете! Игиги приносить плоды трудов ваших нам станут! Дань собирать игиги будут! Я давно так задумал, говорит!

- Ступай садовником! Со мной будешь! Тут останешься!

- Еще чего! Как  я без товарищей буду! Одумается он!

- Как глупы вы  и бестолковы!  - она была явно разочарована моим ответом.

- Мы - первая цивилизация людей! - гордо сказал я, - Без нас вы пропали! Не сделает он этого!

- Циви — что? - звонко смеясь, переспросила она, - Кто вас этому учит? Энки?

  Я промолчал.

- Обезьяны вы! Просто обезьяны! - сказала она.

- И я!? Почему же ты меня любишь!?

- Я!? Тебя!?... Да! Ты моя любимая игрушечка!

  Она как рассвирепела. Сделала смешное страшное личико и накинулась на меня.  Мы,  хохоча, повалились в траву.   

- Ты меня порвешь! -  смеясь, кричала она и, целуя, приговаривала,  -  Тебя я люблю...Я люблю тебя...

  И тут нас увидел  Энлиль. Стоящего рядом воина, он пришиб на месте ударом кулака. Остальные покорно ждали своей участи.

- Отведите её в дом! - приказал он , и она, сгорбилась, потупила свои бездонные глаза и ушла, не поднимая головы, под присмотром трех воинов и кучки  служанок.

  Энлиль обратился ко мне. Глаза его кидали молнии, от которых искрился и вспыхивал воздух.

- Будь ты проклят! Проклят!!!  - орал он  так, что вокруг потемнело, - Жить ты будешь вечно! Вечно нищим! Вечно голодным! Вечно на улицах! Ты сможешь только обгладывать кости! Вместе с бездомными  собаками! Слышишь ты!? А все, у кого ты попросишь пищу! Будут заживо тебя  сжигать! Каждый, кто хочет мне угодить, да делает так!  Пока не оживет пепел! Слышишь ты!?

- Но он не оживет никогда! Никогда! Ты понял меня, обезьяна!? Ты вечно будешь голодным! Бездомным! Оборванным! Вонючим! Грязным! Нищим!- громыхал он, - И ты вечно будешь гореть на кострах!

- А я буду умываться тобой!- добавил он.
 
  Мои кости от страха превратились в хлопок. Меня била крупная дрожь. Волны жара и холода сжигали меня.

- Позвать Энки! -  велел он слугам.

- Cожги его! Медленно! - приказал он, презрительно кивнув в мою сторону,- Преврати его в пепел!

- Слушаюсь, брат Ветер!

- Отныне зови меня Рудрой - когда я гневаюсь! И Шивой — когда милосерден!
 
- А ты собери на площади обезьян! - приказал он глашатаю.

  Его  понесли туда на паллатине. По дороге он все пуще распалялся гневом. Пред толпой он уже пылал.

- Внемли,  стена! Хижина, слушай! - гремел Энлиль, - Я нашлю на вас ливень! Я  нашлю на вас море! Я  нашлю на вас океан! Следите же за вестью! Что ныне шлю я! Но перед этим придут к вам страшные ужасы! Они будут топтать вас копытами!Они будут на крыльях уносить вас в поднебесье! И оттуда кидать вниз! Будут отлавливать вас и жрать заживо! Отныне зовите меня Рудрой - когда я гневаюсь! И Шивой - когда милосерден! Тела богов станут для вас прозрачны.

- Бога  отныне вам  нельзя будет увидеть! Бога отныне можно будет только вспоминать!

  Шумеры упали на колени, и городская площадь огласилась воплями.

  Энлиль с окружением удалился в зиккурат.

- Позвать сюда Оморку!

- Обреки их, Оморка, за похоть и глупость! За шум их обреки! Выпусти, Оморка, своих демонов! Всех выпусти! Пусть крылатые швыряют людей с поднебесья! Пусть копытные топчут людей копытами! Пусть трехглавые жрут людей заживо!

- Потом пусть оставшихся из этого мира в тот волной  Энки смоет! - кричал он.



  "Иди!" - вот имя Смерти. Боги оставили нас, как перелетные птицы. Дым покрывает наши города подобно савану."


 



  А меня вели к огню.
   
- Ведь ты , по сути, ни в чем не виноват! Кто перед ней устоит? Кто из смертных устоит перед богиней?- говорил  мне, скорбному, Энки, и она возникала перед моими глазами.

- Разве допустимо ревновать божеству? - спросил я.

- Дело в том, что  Богиня  утром является матерью, в полдень - сестрой-супругой, вечером - дочкой, ночью - внучкой, - ответил он, но я ничего не понял. - Она сердце Высшего Владыки! - пояснил он, - Она же солнце, луна и огонь! Идеально он с Нею никогда не расстается. В своей тонкой форме Она наполняет мир, и мир состоит из Неё. Время суток, пространство и образы Её при этом постоянно меняются... Она - Богиня и защищает этот мир целиком. Она - Высшая Реальность,  и никто полностью не осознает Её, даже боги! А вы, в сущности, пока осознаете и себя только лишь, как тело.

- Поэтому ты и боишься, что сейчас сгоришь... - тихо прошептал он, когда мы подошли к огромному горящему костру и добавил, - Но ты должен будешь возлюбить Его всем сердцем! Искренне!

  Мы помолчали. Было слышно, как я трясусь и оглушительно стучит моё сердце.

- Только очень немногие и большим усердием разжигают в себе огонь, а тебе, благодаря богине, это удастся сразу. Правда, сначала ты не будешь его контролировать. Ты сначала сгоришь, потом займешься садханой и только затем научишься контролю на ним. Это случится быстро, не пройдет и десятой части этой юги.
 

   Меня парализовало от страха.



-  Я научу тебя делать йогу. Йога - это молитва. Через тысячи лет,  моей махаджняной, ты постигнишь вершины ее, и проклятие Энлиля рассеется, как только ты поймешь истину. Ведь йогу он придумал! Он милостлив! Помни: йога - начало,йога - середна, йога — конец! Ничего нет, кроме йоги!

- Пять  составных частей  у махаджняны: подвижничество, жертвоприношение, знание, раздача даров и практика йоги. Из них — практика йоги главнейшее!  - говорил он, -  Ведь тот мир есть жертвенный огонь. И этот жертвенный огонь в тебе тоже. Достичь тот мир не просто! Солнце- его топливо, лучи — дым, день — пламя, луна — угли, звезды — искры. Чтобы достичь его,  сначала надо полностью исполнить тапас, надо сжечь себя, надо стать пеплом! Ведь истина то, что воды, а воды - то, что пепел.

- И ты им станешь, без долгого тапаса, сразу! Мы применим маленькую хитрость! Перед хитростью бывает бессильно и небо, если захочет! Если так уж суждено!

- Тапас — подвижничество! А смерть от огня - высшее подвижничество! И оно — твое, если ты примешь добровольно! Огонь очищает!  Я разбросаю твой уже чистый пепел! Как результат тапаса! Сначала лети в высокие горы... Поймешь как, - увидев мой недоуменный взгляд, сказал он, -  В них упади у истоков чистой горной реки! По берегу рассейся!  Там будут мои мысли! Они диадема сердца твоего и вещей вечных, никогда не пренебрегай ими. И запомни пепел - это вода, а вода - это веда,сатья, жизнь и знание. Воды текут и возникает в них то, что ни есть из здешнего.

  Мы замолчали.

- Почему... Энки? - потом спросил я.

- Такова воля Нинлиль! - ответил он, и дал мне выпить какой-то порошок. -  Теперь тебе не будет больно.

  «Она думает обо мне! -  сквозь страх улыбнулся я.»

- Что с ней будет? - спросил.

- С ней будет все хорошо! Она — Ашмамая, кусочек неба! Там вы будете вместе! Но это случится не скоро, - сказал он, -  А  пока ты оставь эти мысли! Они будут тебе только мешать сосредоточиться! Чтоб с ней быть, думай о йоге!

  "Вместе!" -  именно с этой  мыслью я и шагнул в огонь. Я тогда ещё не знал, что они все вместе уже множество раз переспали друг с другом. А если бы знал, чтобы это изменило? Это вообще не для низких умов, какими мы являемся. Вот такая каула...

  Энки, как услышал.

- В параллельном мире этого нет! - крикнул он мне вслед.

  Когда я уже  пылал, как факел, Энки, читая мантры, бросал и бросал в огонь травы из разных корзин, бросал  щепотки желтого металла, бросал щепотки белого.  Потом собрал пепел, встал на высокую гору и развеял его по ветру. Каким-то взглядом я видел это, хотя мои глаза лопнули от жара.

  Сначала пепел летел в бесконечную бездну сверху вниз, а потом дно ее становилось верхом, и пепел бесконечно падал вниз снова. И пепел это видит! Идамдра!

  Энки наблюдал, как кружится пепел. Туда-сюда.

  «Посмотрим, что из этого получится, - подумал он.»

  Жизнь богов вечна.»





11. Артек Пара

   



    
    « ... и в  минуты  редкого досуга мы перестали направлять ракеты с боевых кораблей пятого флота вероятного противника совсем не туда, куда они летели.

   Случилось то, что никто не ожидал, хотя все знают, что рыба гниет с головы.

  Дальше — больше. Лжекоммунисты заключили целый ряд нехороших сделок,  изменили шестую статью Конституции, и на базе государственных предприятий  стали лепить кооперативы. Как пельмени! Почему не жить красиво за чужой счет, как на западе?

  Народ безмолствовал, будто его это не  касается. Агнцы! Вечные агнцы для заклания. Поэтому история показывает, что из большинства людей легко можно сделать фашистов, коммунистов, рабов, господ, христиан и атеистов... Продолжать можно долго.

- Не знаю, что и делать дальше... - развел руками любимец империалистов, втянув голову с кляксой в плечи.

   Конечно!  Ведь разваливать  больше  уже было  нечего!

   Если бы водитель маршрутки нечаянно  разбил машину с пассажирами, его бы  посадили. Без вариантов.

   А тут  разбил страну и  - как с гуся вода!

   Никто даже не пикнул. Они там все заодно.

   Предупреждали же, что интеллегенция — это гавно нации. Указано уже в «Тайттирия - самхите»: прослойка — гавно! Точно так же считал и Ленин, - думал Протниекс.

  Я считаю, что развал СССР - это огромная, но поправимая ошибка. А исправленная ошибка за ошибку не считается, - подытожил он. - Нет, это не ошибка! Это  огромное, вопиюще подлое черное предательство! - поправил он сам себя. - И смывается оно только кровью!»




  В тот день я впервые в этой жизни не находил себе места. Какая садхана!?

- Может, поедем поныряем? - предложила  Тара.

- Только куда, на Ласточкино? - спросил я, - Или на Диву?

- Поехали на Диву, катером.... Дольше и дорогой дельфинов покормим...

- Трогаем! - согласился я.

   Мы гнали на катере, потом останавливались, кормили дельфинов кефалью, занимались любовью, потом гнали дальше. Около Алупки, под дворцом, пока Тара кормила дельфинов прямо с рук, я засмотрелся на пещеру в Ай-Петри.

- Нравится? - почему-то с легкой издевкой спросила она.

  Хотя день был в самом разгаре, в Симеизе было малолюдно, только несколько человек у пивной. Возле Дивы было вообще пусто.


  Мы нырнули, потом валялись на камнях, пили красную игристую «Массандру»,
занимались любовью, потом опять поднялись на скалу. Тара встала на край, приготовилась к прыжку, вдруг  небо мгновенно почернело, налетели ураганные противоположные шквалы, всё приняло зловеший мрачный облик. В миг поднялись высоченные черные волны  шипящие, как гигантские толстые змеи. Море  сплошь состояло из них, оно уже не вмещало их в себя и от этого страшно ревело. Всё случилось в момент, и в него Тара прыгнула. Сквозь острые брызги, клочья пены и грохот я увидел, как ее тело крутил ветер. Потом она упала плашмя и исчезла.

- Тара!!! - заорал я и стремглав бросился ей вослед. Но какая-то сила выхватила меня  прямо из прыжка и крепко придавила к  скале.

- Карма у тебя такая! - сквозь грохот и рёв услышал я голос откуда-то сверху.





  Протниекс всё как предчувствовал:

- Где они !? - кричал он, - Где!?   

- Их нигде нет! - отвечал дежурный.

-  Я видела, как они взяли катер и отчалили, - сказала Наташа, - Наверное,  прыгают со скал.

- Каких? Ласточкино гнездо? Айвазовского? Голубая лагуна? Симеиз? 

- Сумрачный час... очень неблагопрятная мухурта... - медленно произнес он, потом подумал: "Самое главное, что у неё нет неблагопрятной кармы, значит, она играет."



   На море вдруг так же моментально, как появились смертельные волны, установился штиль.

   Неведомой силой я был накрепко распластан. "Изобретение цифр и букв: Эсхил, "Прометей прикованный"! - съязвила бы Тара.» Куда там... Меня сняли вертолетом, бездвижного, тупого, как бревно.

    Я понимал, что она не вернется, но не верил в это. Отныне и вовек реальную компанию себе мог составить только я сам.

    На пасмурном рассвете в камнях под лагерем, прямо там, где мы возлежали с  Розой, я нашел черные Тарины волосы и ногти.


    Но не это, не это хотел я рассказать вам. Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.







12 Сухум


"- Летит астероид! Через каких-то сто тысяч лет он будет здесь! - сообщили с наблюдательного центра,- Шансов практически нет!
 
- Я остаюсь здесь,- сказал Энки.

- Станешь Шешей?

- Да, в свое время.

- Ведь ты мой брат,- ответил Энлиль, - значит, я остаюсь тоже.

  Огромный зиккурат, разрушившись  от времени, через много веков стал крепостью, крепостной стеной и поселением за нею. Трогая их стены, как бы прикасаешься к изначальным тьме и свету."


- Бабушка, - спросила Зана, - Мы боги?

- Нет, внученька! Мы обезьяны!


  Посадили Зану в 37-ом. За любовь к науке. Никто особо не разбирался. Взяли в Сухуме, прямо из клетки с гориллом, беременную. Обезьян не хотел ее отдавать. Пришлось его пристрелить из маузера тремя патронами. И она завыла.

- Похороните меня вместе с обезьнами, - сказал директор питомника и после этого упал замертво.

 Родила Зана уже в Севвостлаге, что на Колыме. Мальчика. Ниже шеи всего в шерсти. Назвали Дмитрием. Как брата Ульянова.

 Через две недели после родов было полное лунное затмение. И по черной Луне в барак зашли три шамана. Охрана их даже не видела. Один принес бубен. Второй махорку. А третий — справку об освобождении. Так что отсидела она за любовь к животным меньше года.

  С легкой руки шаманов, астральным образом дотянувшейся до КГБ Гавгав, ей выправили благонадежную справку, и она  устроилась на работу нянечкой в детском саду, как политрепрессированная.   


- Би-би-си! - бибикал Димка за рулем воображаемой машины, играясь в съемной коммунальной квартире на окраине города. И бил в бубен.

- Шофером будет!

- Я мечтаю, чтобы он стал генетиком! - сказала Зана.

- Вредителем, что ли? - соседка навострила уши, - Потому, как волосатый?

- Мало тебе лагеря? - спросили там, где надо и показали донос соседки.

- Машка, ты!? -спросила она её и избила  до полусмерти. С тех пор они не
дружили.

  Через четыре года Зана с сыном уехали жить в Абхазию к родственникам, потомкам белогвардейцев. У них она и начала превращаться. Хотя, казалось бы: с чего?  Она становилась все более обезьяноподобной и густо покрывалась шерстью вся, даже лицо. Скоро она ушла в горы.


  Дима вернулся в Гавгав и стал шофером, как и предрекала Машка. На межрайбазе.






13 Артек Пара




- Какие вы коммунисты?!! Вы — слизняки! - кричал Портниекс в вертушку,- Трудящиеся всего мира возненавидят вас! За что!? За то, что просрали коммунизм! Деды и отцы его построили!... Отстояли!... А вы просрали! Без войны, чумы и голода!Вам этого не простят! - кричал он, - Продажные твари! Вы хуже Иуды! Вы продали мать и даже не повесились!

  Но на том конце  бросили трубку. И лагерь  отключили от связи.

- Мы с боем пробивались на небеса, а они с боем рвутся в ад!- сказал он дежурному.


- Да! Такое творится! - согласился дежурный.

- Такое будет, когда мы натворим! - сказал Портниекс.

- Может, разнести Форос? - предложил дежурный, - Разбомбить этот проклятый объект "Потьмуха" вместе с Горбатым и егоной Райкой?

- Этим уже занимаются! - коротко ответил Портниекс.

- У них не получится!- сказал я.

- Посмотрим! - сказал Портниекс, - Клянусь Янисом, мы его достанем!

    Он в течение недели собирал своих товарищей по Вьетнаму, надежных, как "Калаш".  Ломанулись они на Форос. Вернулся он один, злой, как черт. Не получилось ни у тех, ни у этих.

- Улетел гад! - сказал и, посмотрев на меня, добавил,- Самолетом.

-  Вечером сжигаем прощальный костер! Последний... Будем расходиться! Мать его! - он схватился за сердце, - Убили Советский Союз! Закон побежден беззаконием, высокое - низким.

  Воцарилось печальное молчание.

- Кто от великой доли отрекся в малодушии своем...- вспомнила Наташа "Ад" Данте.

- Нет ничего труднее, чем сохранить страну, и нет ничего проще, чем потерять ее, нет вообще ничего проще этого, - немного подумав, процитировала Роза, - Император Тай-Цзун.

- Задолбала ты со своими цзацзуанями! - прорычал Портниекс.



- Друзья мои, - проговорил Платон, - не давайте никому себя убедить, будто государство может легче и скорее изменить свои законы другим каким-то путем, чем под руководством властителей; нигде этого не случится ни теперь, ни впредь.




    Костер получился очень высоким. Искры его не таяли, пока не достигали звезд. И были красными и пятиугольными.



 
- Надо повернуть время вспять, пока не поздно!-  сказал дежурный.

- Это невозможно! - сказала Роза.

- Невозможного нет! - сказал Портниекс и опять посмотрел на меня.

   Я сказал:

- Что удивительного в том, что время творит перемены? Если переменять перемены, то возможно вернутьсяся в исходное положение...

- Время двойное, как спирали ДНК, одна из них течет в будушее, а другая в прошлое, и соприкасаются они только в одном гене. Но задействован он лишь у мертвых. Потому что со смертью сгорает земное время, и начинает проявлятся Вечность.

- Чтобы повернуть время вспять, надо поставить стрелки на его циферблат. Такой стрелкой явяется этот ген. Но он бесполезен без  гена живого, в котором это время еще истекает, и это вторая стрелка. Чтобы время пошло вспять, надо оживить живого мертвеца, который одновременно имеет и мертвый ген, и живой.

- Ленина? - спросила Роза.

- Ленин и теперь живее всех живых! - ответил дежурный, - Просто сейчас это замалчивают. 

  Я  продолжил:

- Надо труп, но не такой, которыми забиты морги, надо труп,который при жизни был мертвым еще и душой. Своими ногами от будет указывать нужное время  Времени, -сказал я,- Ведь этот циферблат теперь на самом деле пуст и катится под уклон, как колесо. Чтобы повернуть его вспять, нужно его сильно удивить.

- Откуда же мы возьмем такой труп  в Советском Союзе!? - удивился дежурный.

- На западе полным полно зомби! - воскликнула Роза, - Я там была! Надо ехать туда!

- Зомби нам не нужны! - сказал я.

- Надо ехать... - повторила она, словно не слыша, - Там неживых, немертвых хоть пруд пруди.

- Никуда ехать не надо ! - сказал Портниекс, - В городе Гавгав есть такой. Зачатый еще до перестройки и погибший от перестроечных обещаний, не к ночи будет упомянуто.  Но сейчас у этого города нет координатов, его не осталось на советском глобусе. Белое пятно. Найти его может лишь тот, кто там родился, йогины, дакини и ползучие гады. Остальные только ищут-свищут, но обрести его не могут.

- Я слышала, что там находится черная дыра Солнечной системы, - проговорила Наташа.

- Это близко к истине! Гиблое место.... - подтвердил Портниекс.- Поэтому лучшая в мире нация не дает ему денег, и выходцев из него не любит!

- Я найду его. Я знаю, где Гавгав. Я там родился, - сказал я, и поведал все, что знал:

   
   Из-за термина, обозначающего бездорожье, девизом Гавгава было «No vagina no Reda Cohorta», начертанное на рыцарском щите между геральдическими лилией и крепостной стеной, а на местных сувенирных картах в те времена, ещё при Советском Союзе,по указанию местного горкома партии, писали "Hic est medium mundi", чтоб туристам(тогда) понятно было,где, мать их, они находятся. Потому, даже экватор как сходил со своей линии, огибал Гавагав и только потом опять возвращался восвояси. Тотемной птицей Гавгава была галка. Тотемным животным - дикообраз. Гимном - вой шакала.

   О длинной его истории свидетельствовало множество названий: и вавилонского пространства; и еврейской меры жидких тел, количеством в двадцать стаканов; и созвездия Нила и Океана, где нашел свою гибель Фаэтон; и богини раздора , породившей голод, скорби, битвы, убийства, споры, тяжбы, беззаконие и труд; и седовласого старца на белом коне, кидающего с неба сотни молний; и шахматной фигуры, двигающейся только по прямой; и летучего монстра, врага Годзиллы; и песчанной планеты Арракис, и последнее в честь собаки Баскервилей - Гавгав.Там, кстати, самый большой сучий питомник в мире. Беда в том, что от всей страны останется только он, и до конца дней в нем будут гавкаться из-за пяти копеек... Даже трёх! Кстати, глагол "гавкаться" произошел именно отсюда.

  Город  построен на костях погибших войнов. Эти кости теперь закатаны под асфальт,чтоб всем было спокойней, а сами горожане - падшие жертвы неблагородных иллюзий  спят полумертвым постыдным сном нищеты, страха, равнодушия, согласия и смирения. Поэтому,  городу на вид нет и полувека, и советские хрущевки в нем кажутся совсем новенькими. Город начинается тюрьмой и заканчивается кладбищем. Невидимые ангелы изредка трубят над ними в свои серебрянные трубы, трубы
вечного зова, тоски и ожидания. Все сгинет при звуке последнем.



   В 16-ом веке царь Иван Грозный завоевал город и назначил королем принца датского Магнуса, женив его на своей двоюродной племяннице княжне Старицкой. Когда принц умер, эта земля отошла к Польше, и королеву хотели выдать замуж за польского королевича, но она сбежала в Россию.  Где и скончалась до Смутного времени, до того, как завладевшие печатью города литвополяки начали жрать свежие трупы, потом  и своих пленников, а с усилением голода стали заживо пожирать друг друга.  Об увиденном  келарь Троице-Сергиевой Лавры Авраамий Палицын, участвовавший в ополчении, писал так: «Там было много чанов с засоленной плотью человеческою, а на чердаках много засоленных трупов человеческих».

   Ему вторит польский полковник Юзеф Будзило: «Пехотный поручик Трусковский съел двоих своих сыновей, один гайдук тоже съел своего сына, один товарищ съел своего слугу. В общем, кто кого мог, кто был здоровее другого, тот того и ел . Об умершем родственнике или товарище, если кто другой съедал такого, судились, как о наследстве, и доказывали, что его съесть следовало ближайшему родственнику, а не кому другому».

   Времена были лихие, немец стоил гривну, немка - 15 копеек, за полудохлую клячу давали двух молодых баб.



   Спустя несколько лет, проезжающий  рядом голландский путешественник,  описывал свои неизгладимые впечатления:

   "Мы продвигались мимо небольших деревень, жители которых были очень бедны. Одежда их женщин состоит из куска ткани или тряпки, едва прикрывающей наготу; волосы у них подстрижены ниже ушей и висят, как у бродячего народа, которого мы называем цыгане.

   Их домики, или лучше хижины, самые плохие, какие только можно представить, в них нет никакой утвари, кроме грязных горшков и сковородок, которые, как дом и сами люди, так запущены и неопрятны, что я предпочел поститься и провести ночь под открытым небом, нежели есть и спать с ними...

  У них нет постелей, и они спят на голой земле. Пища у них грубая и скверная, состоящая из гречневого хлеба, кислой капусты и несоленых огурцов, что усугубляет жалкое положение этих людей, живущих все время в нужде и горести благодаря отвратительной жестокости своих господ, которые обращаются с ними хуже, чем турки и варвары со своими рабами. По-видимому, этим народом так и должно управлять, ибо если с ним обращаться мягко, без принуждения, не давая ему правил и законов, то могут возникнуть непорядки и раздоры.

  Это очень неуклюжий и суеверный народ, склонный к колдовству и черной магии, чем они так неловко и глупо занимаются, как наши дети, пугающие друг друга букой. Я не видел у них ни школ, ни воспитания, поэтому растут они в большом невежестве, и у них меньше разума и знаний, чем у дикарей.

  И несмотря на то, что некоторые из них считают себя христианами, они едва ли больше знают о религии, чем обезьяна, которую выучили исполнять обряды и церемонии...»

  И эта масса ринулась в Гавгав, реорганизовывать его и плясать свои шутовские пляски на его былых героических костях и среди равнодушных унылых горожан-неграждан.



- Не могу больше...,- однажды ранее выдохнула донельзя затраханная тёмными аборигенами шведская королева Ульрика Элеонора,- Купи... Купи вместе с этими проклятыми болотными жителями, которые  только и делают, что квакают... Ведь у тебя так много лишних денег! - сказала она.

- Деньги лишними не бывают! - ответил Петр, но был польщен.

  А она, как знала, чем все кончится, продала  за 2 миллиона рублей (триллион сегодняшних долларов США) все движимое и недвижимое имущество "в совершенное и непрекословное вечное владение"  русскому царю-императору, чтобы потом дарма заполучить аборигенов уже в улучшеном варианте обратно, к тому же вместе с уже ухоженными лесами, болотами и землицей.  Но, согласно указанному договору, всё это не принадлежит им. Хотя, в действительности, со временем берега попутаются, и шведы на них  нарисуются снова. Люди любят брать то, что плохо лежит и хозяину скверно. Тем более, что русские не умеют быть рабовладельцами.

  А при советской-то власти думали, что из местных жителей уже действительно вылепили человекообразных граждан, даже первых государственных лиц, а также художников, агрономов, комбайнеров и трактористов. Но все-равно в итоге то оказались почти все по-чёрному дегенераты. Королев-то не проведешь!

- Да, кровь — это судьба! - сказала Наташа.

- Вань у хунь-хунь дунь-дунь! - заметила Роза, — Хаотичность бытия!

- Шудрам запрещена аскеза и изучение Вед, куда им до нашей Конституции и мировозрения! - саркастично проговорила Наташа.

- Когда случается смута, малоспособные людишки то и дело попадают в фавор, а когда они попадают в фавор, они не в силах справиться со своими должностями, - в тон ей сказал немного повеселевший Портниекс и продолжил:

- Полгода назад я  читал секретные сводки оттуда. Из них следует, что там случилась большая экологическая катастрофа: протекающая  в Гавгав  река густо закишела нечистотами, стала коричневой и вонючей, расползлась из берегов и, наконец, жутко завоняв, стала в многочисленных заторах, обсыпав берега своими жителями: бобрами, выдрами и дохлой рыбой.

    Ее отяжелевшее  дно   начало оседать целыми пластами и, наконец, рухнуло. Под водой возникли огромные провалы, которые с ревом затягивали все... И все  мощными потоками понеслось вниз... Навстречу  из глубин земли со свистом вырывается гремучий газ... Все вспыхивает... раздается взрыв... еще один... еще и еще... Их сокрушительная сила выталкивает дерьмо назад... Тут и там вздымаются на головокружительную высоту громадные пылающие фонтаны фекалий, чтобы потом с грохотом и воем низвергнуться вниз... Ниагары говна... Гейзеры мочи... Пепел застилает небо... Горит вода... Сотрясается земля... Воздух колышется от вони и жара... Над водой, ошалев, носятся огненные химеры...  А еще недавно тут текла живительная влага... А теперь — гавно... Все превратилось в топкое коричневое сероводородное болото.  Оно так ужасно, что даже местным кажется, что в нем вот-вот сгинет весь белый свет, и они толпами бегут оттуда. Но однажды из его топей раздался протяжный гул, потом булькание, потом тяжелый болотный вздох... И все стихло.  В этом молчании над болотом повис  густой разноцветный, как хвост полинявшего павлина, туман.  Из его мелкой мороси вдруг появилось несметное войско, вид которого - выцвет из всех цветов бледной радуги. Туман то сжимается, то расползается... Он поднимает клубящиеся флаги всех окрестных болот иприплевшихся туда заморских привидений, вставших под этими знаменами и седлающих своих бледных тощих коней вместе с местными глумыми призраками. Скоро топот копыт слышится так явно, но сонному глуховатому миру кажется, что идет дождь. На самом деле ему показывают с помощью болотных духов, галограмм и нанотехнологий призрачное и гнилое будущее, чтоб подготовить, чтоб потом население сразу со страху не вырвало внутренностями и не умерло.

   Домчавшись до невидимого предела, всадники замирают, хотя некоторые из них могут разрезать стрелой нить, подвешанную к облаку и проскочить верхом сквозь обручальное кольцо. Дальше ведет узкая мерцающая полоска света, почему-то извивающаяся лентой, как змея, проход на высокое, третье небо. Только лишь одна всадница чудом успевает попасть на нее. Сама она  узколоба, кривозуба и почти без губ. Такие, как раз и лезут во всё тайное и не тайное за хорошим и добрым, но только для себя.  В левой руке у неё свиток, скрепленный печатью с изображением белого щита, разделенного синей рекой на две части. На щите надпись "Гавгав" латиницей. Она устремляется вверх. Она, наверное, птица. Но не выучила она в советской социалистической средней школе курс 9 класса по волшебным даосским книгам «Как летать и бегать по небесной канве, как ходить на цыпочках и тихо ступать по Семи началам». То - на цыпочках, а она поскакала на лошади, и луч под ней  стал быстро таять.

- Ты! Который запер небо! Отвори мне!- приказывает она. 

  Но приближаясь к небосводу, она  теряется на нем, и  ее уже не отличить от мрачной грозовой тучи.

- Кто это приближается, отвратительный, подобный какашке? - возник на небе вопрос. Тут же  небо над городом затянулось свинцом, и с первым ударом молнии он расплавляется на капли. Из каждой шипит слово «нет». У небесной тверди действительно нет предела и неизмерима бездна сил  и тайн её. Эту твердь не может открыть никакая человеческая сила, никакой обман - только Любовь, молитвы, раскаяние и вещие птицы. А так те дороги, которые между небом и землей, очень для человеков опасны.

- Воздух полон бесами и злыми духами, как пылинками солнечный луч! - проговорил незримо присутствующий в воздухе Хаймон из Фульды.



   А со всадницей  даже не воевали, просто плюнули и сбили как бы дождем. И она совместно с лошадью сваливает с поднебесного пространства, летит  на землю кувырком, потом шлепается  головой вниз. Лошадь сверху. Без вариантов. Но лихая наездница дергалась, дрыгалась и даже несколько раз приподнимала лошадь: всё пыталась встать. Но не смогла.

   Тогда спешивается и расходится вся оставшаяся рать, недовольная, ожидавшая другого исхода. Из промокшей толпы доносится брань, мольбы,угрозы; обрывки споров, клятв, обещаний; истеричные плачи, вскрики...

- Где красная тинктура? - спрашивали, скуля, они, - Ведь нам её обещали...

- Накажем небо! - выкрикнул один из них.

- Накажем! Накажем! - заголосили другие.

  Им еще недавно слышался призыв о пажитях, которых у них никто никогда не отнимет; им казалось, их ждут богатые недра... Но все вышло совсем, совсем по-другому... И глухо к их мольбам северное небо, и под ним туман клубится и летит все дальше и дальше, пока ветер не порвет его на части, словно спрашивая за то, что не случилось. Короче, труп её находится в избушке...

- На курьих ножках? - кокетливо спросила Роза.

- Нет, на болоте!  - сказал Портниекс и, не улыбнувшись, продолжил, -  Говорят, она, словно живая, лежит в гробу из пустых пивных бутылок,  но, как ее не буди, она просто так не проснется. Надо знать с рождения специальные мантры и владеть великими пранами. А так ей снятся вечные мрачные бездны. Но только  забрезжит главный сон, так все под черепом заливает безнадежно черный  свет, такой непроглядный и страшный, что даже труп её вздрагивает, и даже обрыков этого мертвецки жуткого сна из той чернухи не видно. Брошена же она на разные полюса и с мертвыми, и с живыми. Сама она в натуре,  страшнее, чем  нагая Смерть! Только не для самой себя... Она  живет с мервыми и умирает с живыми. Между ними один лед и не прибиться ей ни к тем, ни к другим - вовек,  хоть расшибись. Но, как мертвая, она всё время мечтает впиться в живого: влезть в него, как заноза, чтобы передвигаться в нём по белу свету, а потом затащить его в черный свет и съесть навсегда.

- Все и происходит в этом паскудном месте, на окраине Гавгава!  - закончил он.

- Этот труп - идеальный вариант! - сказал я, обрадованный, - Тот самый случай...

- Вот и лучик надежды... А тебе инициация! - сказал он,- Поверни время вспять! Сделай то, что не могут сделать другие!

- Что кажется невозможным, благодаря майе возможно!  - сказал я бодро. - Это наиважнейший вопрос с точки зрения садханы, ведь майя - это Шакти Брахмана.

- Видимое в водах майи предстает перевернутым, - сказал Портниекс. - И каждый пуруша является своей собственной вселенной.

- Точно! - заметил я, и мы отправились делать садхану.



   На следующий день его арестовали. Пришли четверо с автоматами и один, главный, с портфелем. И увели в неизвестном направлении.



 ПС.  Коммунизм на самом деле не был построен в те дни потому, что все настоящие коммунисты в конце концов достигнули самадхи и ушли в леса, в горы и в Китай. И капитализм вернулся, потому что Портниекса арестовали, и он его на входе с оружием не встретил. А больше и не было почти никого.



   Но не это, не это хотел я рассказать вам.   Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.







14. Москва




 У кого нет темных скандальных родственников, тот реально живет счастливо. И тот, кто живет счастливо, имеет право. Он может приобрести породистого котика или такую же элитную собачку и зажить с ними  ещё полней, счастливей и радостней... Но уже никогда не заживет  счастливо тот, кому компетентные государственные органы заведут крупную генномодифицированнаую обезьяну, постоянно перевозбуждающуюся от огромных доз крепкого спиртного и лихого мата. А если их будет две? Упаси бог!




 В  кабинете же было просторно,светло и режуще одиноко. Поразительная чистота и молчаливая скупость. Ничего лишнего.  Исключительная простота и скромность. Над столом  на  дубовых панелях висел портрет Дзержинского, где он похож  на Дон-Кихота.

— Она из семьи староверов,  частично классово враждебных, - продолжал мужчина в погонах полковника.

- Почему частично? - спросил его шеф в таком высоком чине, что всегда был в штатском, чтобы подчиненным не совсем страшно было.

- Её отец был кулаком на Светлом озере. Кроме того был замечен в буржуйском шиваизме, заклинаниями материализовывал себе серебрянные пятилатовики.  Чтобы их получалось больше, даже лингамы на своем берегу поставил. Еще там есть огромный прямоугольный черный камень, неизвестно откуда взявшийся и непонятно для чего. Есть подозрение, что для человеческих  жертвоприношенний. Мы его, шиваита, использовали в 39-ом...

- Короче,он идолопоклонник! - перебил его второй,  без погон,- Использовали, говоришь... В Сухуме?

- Так точно! - отчеканил полковник.

- А черный камень это камень ХариХара, используемый для благополучной садханы Дурги... Продолжай!

- В войну он сразу же переметнулся к немцам, стал полицаем. А второй брат был председателем сельсовета. Он стал подпольщиком . У  матери после войны  на стене два портрета  висело: один сын в фашистской форме с повязкой, полицай, а другой — красноармеец с    орденом «Красной звезды» и медалью «За отвагу», сказал полковник и добавил,- Какой бардак в голове у этого народа!

- А ты думай, что это не бардак, а диалектика! - пошутил мужчина в штатском, -  Что они гегельянцы!

- Чем же братья сейчас занимаются? - спросил он.

- Так на пенсии оба:  скотину держат, рыбачат, пьют...

- Ясно!- сказал в штатском, взглянув на фото братьев, - Фрицы бы за такое фото расстреляли.

-  Итак, эти выведенные обезьянами дети и их потомство  должны победить капитализм...

- У американцев атомная бомба, а у нас, кроме нее, еще и живая! - сказал полковник, - Эксперемент-то с обезьянами у них провалился!

- Обезьяны пострашней всех их атомных бомб будут! - добавил он, - Мы мирно, так сказать, изнутри разложим эту гнилую капиталистическую стаю, и всё богатство, веками награбленное империалистами у колониальных народов и трудового класса, достанется нам, то есть вернется к своему владельцу, пролетариату и неграм.


- Когда наступит время «Ч»,- продолжал он, - они должны, как свои, обитать среди капиталистической своры, обезьянничать в ней, разлагать  и быть неотличимыми от этих клоунов. Таким образом, заживут они  по безжалостным и дурацким законам империалистических джунглей, но с другой идеологической подоплекой, совсем на другом уровне ДНК, - говорил он, - Мы создадим новый, сверхчеловеческий  канон, в котором мужчина не будет отличим от женщины и обезьяны. Таким образом, мы продолжим наше сексуально-классовое освобождение и одовременно поставим крест на прогнившей капиталистической семье, как таковой, а вскоре вообще отрежем капиталистам все пути к размножению. Правда, должно пройти несколько поколений...

- Да, придется потерпеть нашим людям, пока мы не уничтожим всех буржуев...- многозначительно сказал штатский и спросил, - У тебя уже разработан план?

- Так точно!- четко отрапортовал полковник,- под кодовым названием «Майская роса».

- Нами, наконец, определены обнаруженные две особи противоположного пола. Они дети еще тех, сухумских обезьян. Как вы знаете, сухумский эксперемент был закончен из-за войны, и судьба большинства объектов неизвестна.  Поэтому, другого исходного материала на сегодняшний день больше нет. Но то, что есть -  отличный генетический материал!

- Соответствует ли он требованиям професора Ивана Ильина и его куратора Отто Шмидта?

- Так точно! Можно  даже сказать, что это два молодых человека. Лена дочь - горилы Чанги и буржуйского шиваита и Дима - сын женщины Заны и горилы Феди. Мы ведем эту самку (простите, женщину) с лагеря. Сейчас  она поймана  в Очамирском районе Абхазии. Но мы ее чипируем и отпустим, чтоб она нашла вход в портал в область Ориона, обнаружила Истину и размножалась на воле.

 «Истина  - не отдельная категория. Идея случайно оказывается истиной. Истиной ее делают события. Наступает время философии без субъекта, искусства без тела, зрения без глаз", - подумал Высокий Чин и спросил:

- Чем сейчас  занимается... потомство?

- Лена месит бетон на местном комбинате железо-бетонных конструкций - комсомолка, ударница производства, живет в городском общежитии, а Дмитрий - водитель на межрайбазе. До сих пор мыкается по съемным комнатам.

- Мы подселим его  в смежную комнату с ударницей. А дальше дело молодое, нехитрое. Для надежности наши люди подготовят приворот, гипнотическое состояние обоих объектов, организуют молодую семью и обеспечат благоприятные условия для воспроизводства. Как сказал предшественник Ленина Платон: "Геометрическая и эротическая неизбежность очень увлекает людей."

- Отлично! В своем великом труде он предвосхитил наше государство. Желаю успешного претворения идей в жизнь! - напутствовал полковника человек в штатском, - Свободен! - и  достал из центрального ящика стола свои записи.






15 Город Гавгав




 



 Для  буржуев мировой закулисы была подготовлена «Мертвая вода»: шабаш ведьм, беспорядочный секс, гомосексуализм, снобизм, садизм, рок-н-ролл, ссудный процент и эксплуатация человека человеком, а для  советских людей - «Живая Вода»: Тора, Талмуд, Зохар, Устав КПСС, любовь, дружба, кассы взаимопомощи, профсоюз, ГТО, ДОСААФ, ансамбль Моисеева и Кодекс строителя коммунизма... 

  Ночью  к общежитию, где жила Ленка, подъехала «Эмка»  и отвезла, куда надо. Там сказали:

- Сейчас товарищ   доктор медицинских наук раскажет тебе про любовное влияние, которое называется егильет.  Для того, чтобы правильно нами выбранный для тебя мужчина мог осуществить полноценную половую жизнь только  с тобой, а никак с другими женщинами, ты должна сделать так называемый егильет на верность будущего любимого.   

   Доктор, представительный мужчина с бородкой и в очках, сказал:

-  Некоторые западные психоаналитики хотели подвести под эти представления псевдонаучную основу, якобы все удовольствие, извлекаемое женщиной из полового акта, происходит оттого, что она символически оскопляет мужчину и присваивает себе его член. Кастрация, вызваемая, как правило, ущербом луны, в определенном смысле, вершина победы женщины над природой. Так всегда и считали буржуи. Но немецком коммунисту Бебелю удалось научно доказать многочисленными личными опытами, что влияние женщины при социализме осуществляется через токи оргазма высокого напряжения, т.е. направления безразличных излучений спермы и в мозг, в котором она из них сначала сгенерирует суть явление будущих строителей коммунизма и только потом зачнет их в своем лоне. И это есть действительная победа новой коммунистической женщины не только над самой природой, но и над капитализмом вообще. Мы полностью придерживаемся именно этой передовой глубоконаучной точки зрения и пойдем в ней до конца.

- Хорошо сказал! - похвалил его парень в кожанке.

  А доктор, помолчав, неизвестно почему сказал:

- Кровосмешение же определяется определенным отношением луны к солнцу. Так-то милочка! - но Ленку в школе рабочей молодежи этому не учили. А зря. Но и доктор не знал, что возникновение вселенной приписывается инцесту и вообще был несколько рассеян, как и все великие ученые.

         
- Ровно в полночь мы зажжем свечи и произнесем клятвы на мгновенный егильет.  Читая эти фразы, ты будешь колоть  иглой фотографию , концентрируя всю мощь своих сил на успешном проведении дела.

- Считай это партийным поручением! - сказал дотоле молчавший чекист.

- Мы даем тебе секретное поручение от имени всей страны. Ты поняла?- проговорил он и еще раз переспросил,- Ты поняла?

  Лена встала со стула, сложила руки по швам, голову прямо и отчеканила:

- Так точно.

  Ей дали фотографию Димки. «Красивый, - подумала она». И сказали:

- Коли  и повторяй: «Колю, колю, тебя я люблю. Не будешь с другой, а только со мной. Не сможешь войти в чужие пути. Беру твою силу к себе, как в могилу. Со мной будет спячка, с другой нестоячка." Поняла?

  Она кивнула.

  Потом велели опять взять его фотографию , дали красную свечу, кусок белой бумаги и пару игл.  Они завернули фотографию в бумагу,  и опять Лена колола  иглой и повторяла :

- «Колю, колю, тебя я люблю. Не будешь с другой, а только со мной. Не сможешь войти в чужие пути. Беру твою силу к себе, как в могилу. Со мной будет спячка, с другой нестоячка.»

  А потом говорили так:

- «Закрываю я навсегда товарища Дмитрия от всех девок и баб, не любить тебе товарищ Дмитрий никого кроме меня одной - товарища Елены, не жить тебе ни с кем, кроме меня, если не со мной будешь, то один будешь, все бабы и девки от тебя отвернутся и разбегутся. Ни кого тебе, товарищ Дмитрий, не понимать, не обнимать, ни с кем кроме меня не спать. Быть сему отныне и до веку. Да будет так!»

  Они сделали ещё, как положено, кеназх, гебо и тюру.  А про вунье забыли.

  Через неделю из радиоточки над Мойдодыром в комнате образцового социалистического быта, куда Дима три дня как переехал,  раздавалась песня: «Ираида - душа моряка», а  у Димы уже несколько дней очень странным образом не было женщин, и  терпеть  больше было ему никак невозможно. Он разъярил своего красного дракона,  и  тот  брызнул белым огнем такой мощности, что Димку откинуло на метра три, он шлепнулся на пол и заорал от инстинктивного испуга и сладкой боли. Сперма, как фауст-патрон, со страшной силой пробила  тонкую перегородку соседней комнаты,  и с головы до ног залила женщину, отдыхающую после смены  голой на  рыдван-тахте, проникая в каждую щель, и она во всех них одновременно забеременела и сразу же до бесконечности влюбилась.

  "Ты вскоре поженишься на мне! - крепко пообещалась она ему про себя."



  Димке же все стало непонятным образом сходить с рук: он мог пить, гулять  и целыми днями не выходить на работу.  Все коллеги ему обзавидовались, но не понимали, глупые, от чего это происходит. Его дружно выбрали  председателем профкома и лучшим водителем райпотребсоюза. Ему завсегда выделяли новые  машины, он развозил  товар по лучшим магазинам и имел постоянный доступ к дефициту, чем, как не дурак, успешно пользовался. Но он имел так же беспорядочные половые связи, а зоологам из КГБ для науки научного коммунизма надо была только одна, вот где незадача, и собака, так сказать, не порылась для чистоты социалистического опыта. А вот для политической точки зрения увеличение популяции числа приматойдов и развала прогнившей капиталистической системы империализма, плодовитость Дмитрия была очень даже неплохо. И советская наука принуждена была думать, что погнавшись за двумя зайцами, она избегнет тупик.



16 Город Гавгав



 Перед самой свадьбой ее, как нормальную, предупредили: «Ничего не бери из чужих рук - ведьмой станешь!». Но когда какая-то подозрительная девица протянула ей букет из высохших цветов, она машинально взяла его, а он тут же осыпался. «Ведьма,- сразу поняли Лена и  стоявшая рядом с ней подружка  невесты,
Рита. Обе вздрогнули." Остальные присутствующие как бы  не обратили внимания. 

- Вишь, как оно вышло!-  потом  сказала Рита, - О ком не подумай... Одни, блин, ведьмы!

  А ведьмы,  хоть их и много, — это пережиток прошлого. Но кому в СССР об этом открыто скажешь?


  На третий день после свадьбы, всех новоявленых молодых жен тайно  в ночное время суток вызывали  черномагическим жестом в городской ЗАГС. Девушки об этом  ничего, хоть убей, не помнили, приходили, кто в чем или в чем мать родила и одурманенные богомерзкими чарами. Скрытно, разумеется, приходили от глаз всего советского народа.

  В эту нехорошую ночь белые портьеры на окнах дворца бракосочетаний Гавгава  меняли на черные, бархатные,  светлые обои тоже задрапировывали черным крепом.  За столом, покрытым черной длинной стелящейся по полу скатертью, сидела вся в черном  заведующая ЗАГСом, совсем не такая, как днем. Глаза её были подведены длинными черными стрелками, практически до самых ушей, под глазами черные круги, а на голове черная суконая шляпка посередине с черепом из метеоритного железа и с черной, ниже глаз, вуалью. И сами глаза черные, но изнутри вспыхывающие красными всплохами, как раскаленный уголь. В нишах стен горели  черные свечи, а на столе полыхали черные свечи в двух золотых семирожковых  менорах.

- Мои милые адские исчадья! - произнесла она глухим замогильным баритоном и продолжила, - Вы прибыли сюда для того, чтобы дать клятву в том, что  будете денно и нощно гнобить своих мужей, этих и последующих, словом, всех, что у вас будут, всеми мыслимыми и немыслимыми способами, руками, ногами, губами ну... и сами понимаете чем. Какими бы ваши мужья не были: красивыми, некрасивыми и просто уродами; хорошими, плохими, средними; военными или гражданскими; гулящими или нет; пьющими, непьющими, с наркотической зависимости или без, в абстинентном сидромоме или без такового; кратковременно или длительно нетрудоспособными и инвалидами; олигархами,  богатыми, просто зажиточными, среднего достоинства или  живущими на одну зарплату, как дураки. Клянитесь их гнобить, гнобить и гробить до самого конца и даже ниже самой гробовой доски.

- Клянемся! - хором сказали они, а заведующая напутствовала:

- Помните! Идущий вперед достигнет цели! Идущий назад тоже! Совокупление лицом к лицу началось с ракообразных! Следовательно,свсё равно раком лучше! Подпишитесь в этом в личной анкете своею кровью и сразу же приступайте к самому главному делу всей своей  земной жизни.

  Одурманенные недобрым гипнозом девушки тянулись к столу, как кролики в пасть удава. И Ленка тоже. Она поклялась черной анкетой и подписала своей менструальной кровью серое место в уголке, предназначенное для подписи. Большинство же девушек просто пальцы булавкой кололи, находясь в гипнотическом сне. Наверное, всё-таки, не у всех  дни критические были.

  А беда-то, беда была в том, что Ленка попала в эти списки просто по ошибке. Какая-то непонятка в чиновничьем аппарате вышла. На самом деле она была кадром совсем другой инстанции и ради научного генетического опыта должна была оберегать своего драгоценного для советской науки почти, как и она, примата. Но кто от ошибок в этой жизни застрахован? А в последующей? Быть может, это вообще  были не козни  черных сил или недоглядки государственных оплошностей, а того хуже - происки имериалистических разведок?



 Спустя три месяца после кровавой клятвы, Ленка встала посреди ночи, как по чьему-то зову, вышла во двор. На окраине города ухал филин и скользили в лунном свете  летучии мыши. Луна была большая и желтая. Вдруг она сама приподнялась и медленно поплыла  над землей. «Я же беременная, - вспомнила она уже на шабаше, когда прилетела.» И, по причине беременности, она отказала самому Князю Тьмы. «Пожалеешь!- пообещал Вельзевул, хотя если бы он знал о беременности, то придумал что-нибудь для успешного полового акта.»  А так своими масонскими связями начал регулярно портить ей личную жизнь.

  А козням ведьм вообще конца не было.

  Так, погожим летним днем Димка вырулил из рыбалки на Светлом озере и поехал на моторной лодке по узкой грунтовой дороге  прямо к соседке за самогоном. У самого ее дома, мертвецки пьяного, его задержало ГАИ.

- Водки из под лодки... - задумчиво проговорил мент, - самогонка - плоскодонка...  Но автоинспекция не ОСВОД(даже не Рыбнадзор) и, как установило тотчас КГБ, таких прав не имело.

  Или - залезет на соседскую высокую мичуринскую грушу, битый час горланит Тарзаном и груши членом окалачивает и жрёт их мешками, потом с самого верха её как дристанет, внутренними испражнениями при том испортив значительную часть соседского плодового урожая, хотя это, с другой стороны, и удобрение.

 Сколько их еще было, этих приводов в правоохранительные органы, один бог знает! Судьба и Лена давно уже сбились со счета. Но Димка, хотя он и нарушал все 12 заповедей главного советского психиатора Арона Залкинда, завсегда был отмазан известной неблаготворительной организацией.


 И, как результат этого поведения Дмитрия, дочь их выходила на свет очень трудно. Молодая потом так  рассказывала близким людям про роды Танечки:

- Она с шестого месяца хотела прогрызть меня,  я девяносто дней кричала от боли. Но потом она нашла более легкий  путь и вышла наружу через анал. Тоже  ужасно больно, но все ж лучше, чем через рёбра, как какой-то Тифон (она гордилась этим словом, услышанным от доктора). А зад потом мне зашивали, словно кесарево сечение,- и, тяжело вздохнув, добавляла, - Во, как Вельзевул подстроил...

  Что акушер сказал: "Как зачала, так и родила", она  умалчивала.


  И Ленка начала мужу мстить первобытным природным злом, как её по ошибке в ЗАГСе гипнозом научили: то мошонку гвоздем к полу прибьет, когда он пьяный на полу мирно спит и посапывает, а то и вовсе на лицо нагадит и так далее. А он с похмелюги не понимает. Думает, что он сам всё это себе наделал. Мужской пол вообще с пьяну доверчивый очень.

- Ну что тут думать, приматойды... - разводили руками тайные советские ученые и ждали дальнейшего развития хода секретного эксперемента, - Совсем худо скоро проклятому капитализму будет!




  Чекисты, между тем, не спали и работали, не покладая рук.

- Будем ждать время «Ч»! - приказал самый старший, - Теперь главное, чтобы эксперемент не вышел из под контроля!

  Был найден препарат, существенно снижающий срок беременности гибридов,  и препарат, значительно увеличивающий приплод.  Скоро приматойды расплодятся в миру, как тараканы или мыши. И в этом большая заслуга непростого, а научного советского шофёра.




17. Город Гавгав






- Здравствуй Родина!

  Теперь города действительно как бы не существовало. Его никто в упор не видел, кроме местных плутов и выжиг. Он как бы реально выпал из заднего отверстия страны. Русских изъяли, свои убрались самовывозом, и бедная страна превратилась в проходной двор. Может, вообще все оставшиеся тут местные только прикидываются живыми?

  Но и в Гавгав пришла Весна: вкус кислый, запах козлиный, цвет зеленый, жертвы дверям, орган – селезенка, число 8.

  Весна: агни, гаятра, триврит, ратхантара, дыхание в легких, звезды, васу, восходят на востоке, согревают, проливаются дождем, восхваляют, снова проникают внутрь солнца и выглядывают из него. Оно – немыслимое, безобразное, глубокое, сокровенное, безупречное, прочное, недоступное, лишенное свойств, чистое, блестящее, вкушает свойства, страшное, безначальное, владыка йогов, всеведущее, могучее, неизмеримое, без начала и конца, блаженное, нерожденное, мудрое, неописуемое, всеобщий творец, всеобщий Атман, всевкушающее, всеобщий владыка, всеобщая сущность сущности.

  Страдание - лучший наставник.

  Болезнь и погребение есть высшее подвижничество.

 Щедрость для богатых и скорбь для всех остальных - это всё, что осталось людям Кали-юги, кроме, конечно, Йоги: всё дальнейшее теряет смысл.

  Замри, не дыши и смерть тебя не найдет.



  Добираясь до конечной цели, я не раз проваливался в болото, с трудом выбирался из него и, распугивая змей, добрался, наконец, до искомой опушки. На ней расположилась черная от времени  покосившаяся хибара с провалившейся крышей. Какой-то мальчик рядом с ней пускал ртом пузыри и ловил лягушек.

- З-з-за-аходи! - сказал он и представился, - К-к-к-к-ко-кольк-ка!

  Он верил:  утки растут на деревьях, а падая с них превращаются в гусей.

  Я зашел. От смрада в избушке не чем было дышать. Землянной пол, стены из неподогнанных досок. Труп висел на гвозде в углу, прямо возле дверного косяка, в каком-то коконе, подвешенный, как за шкирку. Никакого бутылочного гроба видно не было, сдали, наверное.   

  Колька крикнул:

- М-м-м-м-ма-ама! - и вышла хариджанка в ржавых  лохмотьях, лет сорока пяти.

- Здравствуйте, - сказал  я и чуть не задел труп. Он, как мне показалось, начал заинтресованно подергиваться. Я спросил хариджанку:

- Долго он у вас так висит?

  Она ничуть не удивилась.

- Девять месяцев... - ответила  болотная женщина и сразу пояснила,- Она, бедненькая,  с неба  свалилась, а хоронить денег нету, так я ее подобрала и подвесила. Теперь  вот сохнет на сквозняках, чтоб не испортиться, дочка все-таки.

  "Окак! - подумал я". И спросил, кивнув на труп:

 - Дергается?

   Болотная женщина посмотрела на меня, закатила к потолку глаза и заговорила.

- Небо-то не доубило мою синию птичку... Висит, висит спокойно, а так, иногда, подергивается... редко... - запричитала она, - Не доубило небо-то... Горе нам, горе... Кормить-то нас не кому...

  Я послушал немножко.

- Звали ее как? - спросил.

- Труп-то? Танькой, - сказала она, - А меня Ленкой.

- Я из института «Живых и Мертвых». Реаниматор, - представился я. Слово «реаниматор» она не поняла,- Можно, я над ней поколдую? В научных целях...

- За деньги все можно! -   немного замявшись, сказала Ленка, и мы договорились, что за пять американских рублей в месяц (она столько зарабатывала,- сказала мне её мать), я могу жить, столоваться и пользовать труп, как хочу и сколько институту надо.

- Покушайте с нами, чем бог послал...

  Я посмотрел на стол: змеиный суп , котлеты из ворон, жаренные лягушки, сушенная клюква, самогон из еловых шишек на девясиле... « Стремно!  - подумал я, - французкий колдун Делез, не переставая, указывает, что ведьмы воздействуют на людей через пищу. А тётка - вылитая ведьма!»  Короче, я поел.

  В ночь, на росте Луны, я приступил к  воскрешению Таньки. Я взял с собой  её труп, свои вещи, самогон, лягушек и сушенную клюкву. Мумия всем своим видом продолжала взывать о воплощении.    

- Не тревожь! - велел я Ленке, закрывая дверь, - Пока не скажу.

  В той комнате меня ждал лев зеленый и красный.

  Как пишут практики:"Созерцание видимого открывает сокровенное." Бог не делит людей на живых и мертвых, мы все для него его дети.

  Труп не принадлежал ни к этому миру и ни к тому. Мир сам дуален, пока он не устремится в конечную точку. Воскрешение мертвой предпологает преодоление времени.Все состоит из противоречий. Рознь, Гераклит... Из ее клеток надо было убрать саму смерть.

  Её труп был легким, как мумия, со слабым запашком хтонического. Все линии на ее ладонях, как и положено, пропадали, сама кожа медленно, но верно превращалась в  пергамент. Еще я обнаружил  у неё короткий хвостик, меньше, чем у курдючной овцы, но ещё более нелепый.

 «Симулякр, - вдруг подумалось мне,  - Если этот хвост не имел отношения к реальности, как отнесется к Таньке с хвостом Время? Или, наоборот, этот труп, как некая диковинка, превзойдет  Его ожидания?»

  Практики пишут: " Если  закрыт путь вверх и путь вниз, то не нужно исходить из реальности."

  На всякий случай я обрызгал вокруг себя круг, в котором на вдохе и выдохе хрипя читал инвокации. Внезапно мне вспомнилось: «Дьявол — обезьяна Бога», и какой-то голос сверху произнес: «Чем выше взлезет она на пальму, тем больше  будет видна ее красная задница.»

  «Не обезьяна ли она часом? - подумал я о ее зодиакальном знаке и тут же забыл. Мне нужен был лишь заветный ген.»

-  Поведаю тебе о мритьюнджая янтре. Выслушай о ней с однонаправленным умом! - сказал я трупу и поведал.

 Потом, взяв берестяной лист, ровный, без дыр и без повреждений,  я нанес на него восьмилепестковый лотос с венчиком...



- Я не врач для смерти, я сам смерть для нее, - прошептал я трупу.

  Я открыл трупу рот, осветил язычок верхнего  неба, потрогал: он не пересох, был влажен, хотя само нёбо было сухим, чуть ли не крошилось. Все соответствовало: язычок был влажный, труп сухой!  И не живой, и не мертвый... «При помощи слова «явись!» я оживлю мертвого, - вспомнил я Бхарату.» И залил в неё кровь мошкары и уксус, ибо сера обеливает всё. Но в ее случае обеливание было не полным, потому что тьмы было слишком.

  В конечном итоге, чем  считаешь  тело,  тем оно и становится. Когда звук вибрирует даже мертвая душа возвращается в тело, и оно становится предметом сознания того, кто этот предмет осознает. Формулы обеспечат мне  власть над прошлым, а молчание — над будущим.

  Скоро у меня завибрировало тело, пришли в движение сакральные токи. У нее было опрокинутое лицо, рот зиял, как хтоническая урна.
.

  Я проник в ее тело, побежал по его сосудам, смешивался с его органами и входил в ее сердце, пока   не почувствовал — в ней задвигалась кровь. Я становился блеском ее глаз. Смерть не сможет ужиться с жизнью.

  Сорок суток, непрерывно произнося заповедные  мантры, я натирал свои руки до горения, потом наполнял  их  очищенным  маслом, оно искрилось и шипело в моих раскаленных ладонях, и я втирал его в мертвое  тело.  Это масло  -  расплавленное золото, а золото — это бессмертие. Первая доля этого масла - именно прошлое. Идущее следом - будущее. Настоящего нет, как редко у кого бывает оно и при жизни.

  На сороковые сутки от былой сухости  трупа не было и следа. Чисто внешне Танька  была, как живая. На сорок первые передо мной появился Анубис.

- Сколько лучей у Солнца? - спросил он.

- Семь, -ответил я.

- Что выйграл Меркурий у Луны?

- Семьдесят вторую часть дня.

- Где позалоченный Бенбен с вершины Хуфу?

- На долларе США.

- А я и не знал! - усмехнулся он и приказал:

- Перечисли души !

- Хат, Сат, Иб, Рен, Ка, Ах, Ба, Шуит, Хека, - ответил я.

- Ее Ба принадлежит мне! Не тронь!

- Слушаюсь! -   сказал я, и понял, что дело сдвинулось с мертвой точки.  Её души были мне не нужны.

- Она навсегда  будет закрыта для пятого измерения и шестого чувства! -  промовил он, исчезая.

 Практики пишут:  « Если можно сказать нечто  странное, то душа спящего как бы спит, а  умершего, напротив, бодрствует.»
 
  Я перенес свое сознание в ее Брахмачакру, поднялся до итога... И тут, промасленный до костей труп, дернулся.    
            
- Слушай! Я - сын Неба и Земли! Я дарую тебе жизнь! - сказал я в этот момент  трупу. - Но ты будешь навсегда закрыта для эстетических чувств и умственной деятельности.

- Взамен я хочу два твоих гена: живой  и мертвый,  - всегда, когда только возможно, я исповедую принцип свободы воли.

- ЗА! — БИ! — РА! — Й ! - разрешил он мне чеканно, так громко, что у меня зазвенело в ушах, а Ленка испуганно приоткрыла дверь. В общем-то, мне можно было уходить, но я решил довести дело до конца. И,  переместив живой и мертвый ген в себя, я продолжил воскрешение.


  Она еще была покрыта тонкой, как пленка, но уже новой живой кожей,  следов тления  не было.  Продолжая напевать сакральные мантры, я две недели умывал ее майской росой, и даже от духа тлена не остовалось и следа. Я включил ее, выключил и опять включил, как свет. Все работало.  Скоро на мертвом лице разгладились черты, оно потеплело, и  с тех пор Танька начала быстро оживать.От неё не исходил никакой запах. Конечно, её  иногда ещё трясло от загробного холода.


- Укака! - проговорила она вскоре, приподнялась, как в кино паночка Варлей в гробу, и затароторила, - Укака, укака, укака, укака, укака, укака, укака...

  Пена стекала с ее губ.

  «Кто, будучи мертв, не утратит разума! - пишут практики.»

- Апу...апу... - произнесла она, я понял, что она хочет есть и  положил ей в рот клюквы.

  Много благ достигается при воскрешении, но есть один минус — можно попасть в кажущийся мир, исчезнуть из реальности, даже прихватить её с собой. Но я сделал все, чтобы ни я, ни она не попали в майю. Она же по существу была черная дыра. Я увидел чрево, которое не с того конца было сделано спочти с самого рождения. Я заделал и его для нормальной жизни, и чтобы она не поглотила наш родной Гавгав. 

  Я развеял все её старые таттвы и заново создал  их. Я гармонизировал все ее праны. Я возобновил надлежащее течение всех токов. Я заново её всю структуризировал. Я вдохнул в нее жизнь. Создал приличный внешний вид. За внутрений мир я и не брался. Женщины, как книги, не все читаются, но эту я  написал сам, перечитывать не буду. Делай невозможное, и оно получится!

- Хочу я на небеса! -  зевая,проговорила она по-инерции, самостоятельно вышла из комнаты и, сев за стол, сказала:

- Надо подкрепиться! Дай гадов, мама!

- Ты же мертвая! - осеклась та и автоматом спросила, - Опять змей из супа
воровать будешь?

- Где я!? - воскликнула Танька, - Среди живых или мертвых!?

- Думай, что среди живых! - посоветовал я.

- Я долго была мертвой, мама. И теперь я знаю, если живые боятся мертвецов, то только потому, что узнают в них себя. Ты особенно, мама... И лично тебе по ночам одна гадина прямо в рот залезает! - грустно молвила Танька.

- Главное, что выползает обратно!

- Я очень проголодалась, дай мне поесть! - повторила дочь.

- Ты никогда не можешь наесться! - зло выкрикнула Ленка.

- А ты никогда не можешь меня накормить!- ответила с раздражением Танька, что-то булькало у неё в животе, - Ты никого никогда не можешь накормить досыта!

- Это вы все никогда не можете наесться! Хоть полное корыто дай!

  "Удалось мне убрать булимию или нет? - подумал я между тем."

- Посмотри на себя! - продолжали они.

- Сама посмотри!

- Стыдись, расхаживаешь по дому голая!

- Хер с ним! - огрызнулась дочка, имея ввиду меня.

  Долгое время они ели мясо гадюк, и  нутро их было пропитано ядом. Она таки опять их наелась ("Лучше б съела ворон, - подумал я") её вырвало, потом возобновилась перепалка.

- Мне нужно помыться! - сказала она и приказала,- Нагрей воды!

- Болото уже оттаяло! Помойся там!

  И снова началась перепалка.  "Ни фига себе! - подумал я."

  И еще я подумал:

  "Мы не верим в свою смерть только потому, что большинство из нас изначально мертвы. Мы оживаем, только, когда не дышим, хотя бы по полчаса в час. Но пробуйте оживить мертвеца — вы увидите, что все события его жизни для вас одновременны и, если вы останетесь с ним, у вас исчезнет всё личное время,- говорят практики. Два гена у меня, дело сделано, я свободен, - и поспешил выйти, чтобы не терять времени, какое, как известно, прана."


 Я воскресил её на ущербе Луны  через год,  когда Солнце  было в знаке Тельца и Луна против созвездия Скорпиона в восход Плеяд тогда, когда Бог ввел Адама в Рай  на сороковой  день его творения.  Но туда, куда я ее отправил по новой, рая уже не  было.  Итого воскрешение обошлось мне в пятьдесят зеленых, и я сделал это.

 Я вышел из лачуги и полной грудью вдохнул болотный воздух.

 Во дворе Коля вслух сочинял стихи:

 "Ветер,ветер дует,
 Дует задувает..."

 Большие были для него другим миром.


 
 " То, что мы получаем, в наших глазах постепенно обесценивается и утрачивает смысл. Лишь, пребывая полностью неимущим и правильно дыша наслаждаешься жизнью, - подумал я".

 

  Это то, то, что  хочу я рассказать вам, но об этом распространяться нельзя. Парокша это, сокрытое, тайное, за пределами зрения. Ибо Боги любят тайное. Я делал это для них.


                (Продолжение следует)