Иней

Иней, иней, иней.
Мелкое битое стекло, боящееся тепла, укутало все до чего добралось. Несвоевременно зелёная трава лежит как набриолиненные волосы. Под ногами хрустит исковерканное стекло вчерашних луж. Автобус рычит так, будто ему больно дышать этим холодным воздухом.
Осторожно, двери открываются. Осторожно, утро начинается...
Утро.
Самая недовольная часть меня выходит на поверхность и рулит, во многом полагаясь на автопилот. Скрюченные пальцы деревьев неприятно касаются головы. Не люблю, когда касаются. Расплатившись в автобусе, или поделившись сигаретой с прохожим, обрабатываю руки. Не верю в то, что это помогает, но это обряд. А обряды иррациональны.
Бесконечный рабочий день пожирает время, подменяя его сюрреализмом сюжета. Переполняясь событиями он теряет свое лицо и сливается с мириадами других дней.
Вечная темнота - я выхожу из дома раньше, чем вдалеке замаячит солнце неправдоподобно вишнёвого цвета. Видимо, осенью солнце тоже сова.
Вечная мерзлота. Все заиндевело. Ощущение, что инеем покрыты даже мои внутренности. Холод прожигает насквозь, а кости хрустят как лёд. Холод живее меня. Я не против. По утрам жизнь противоестественна.
Вечер обдает все тем же холодом и пеленает в ещё более густую и опасно уютную темноту. Чёрное пальто помогает в ней раствориться, прикинуться своим, обманув ночь.
Пешком.
Надо двигаться. Так говорят.
Пешком.
Улицы, дворы, знакомые дома что-то беззвучно шепчут, по рыбьи хлопая ртами дверей. Огоньки окон наряднее праздничных гирлянд и, в отличие от них, уместны всегда.
Иней, иней, иней.
Битое стекло луж толкли весь день тысячи ног, а оно продолжает хрустеть.
Подъезд.
Третий этаж.
Моё беспросветно счастливое логово. Мой ласковый и нежный склеп, всегда готовый возлюбить моё одиночество, а если будет мало, поделиться своим. Я сам помогаю ему закрыть за собой пасть на два поворота ключа.
Вечная темнота.
Вечная мерзлота.
Изнутри.
Снаружи.
Проползает во все уголки и все превращает в себя, как воннегутов лёд.
Иней, иней, иней.
Иней, иней, иней.