Семнадцать лет и семь недель

Мы алогичны и типичны,
С куста – две ягоды любви.
Хромые мысли идентичны,
Одна судьба одной души.

Всё несерьёзное серьёзно,
Глаголют желчью чувства вслух.
Услышать лестное – курьёзно,
Когда у жизни горький вкус.

Блуждало время, растекаясь,
Терзалась память в забытье.
Богемным взглядом домогаясь,
Она прогнулась на скамье.

Смятеньем жалким наслаждаясь,
Сидела в белом пиджаке.
И мне ответил, загораясь,
Какой-то нерв на позвонке.

Схватив до боли мою глотку
Плутал на бритом кадыке.
Безвинно улыбаясь кротко,
Светилось счастье вдалеке.

И скинув чёрную горжетку,
Поправив волосы рукой,
Отправила глазами метку,
Грудь показалась мне родной.

Дышала сладкими местами,
Бубнила что-то про себя.
Я вспомнил время, где ночами
Любовь казалась без конца.

Я завороженно, в избытке
Решил, что прошлое внушил,
Итожил, думал, что ошибка,
Запутался и зачастил.

Глаза забытые, о Боже,
Я, возвращаясь, видел вновь.
Зудела красной сыпью кожа,
Узнал лицо, с горбинкой нос.

Любви растоптанной гордыня
Схватилась мысленно за месть.
И чувства грешные, щетинясь,
Пытались снять улыбкой стресс.

Бессильный – в памяти клыкастый,
Мне прошлое в висок стучит.
Я понимаю, я несчастный.
Не получилось, что рядить?

Сердитый, мыслями отвязан,
И вкривь, и вкось, и поперёк.
Не изменилась: взгляд безглазый,
Я весь истёк и занемог.

Слова и сердце – наизнанку,
Дурная кровь прошла насквозь.
Усмешка в розовой огранке,
Сегодня чувства точно врозь.

Не утолить любовь надеждой:
Согласен сызнова начать.
Желанье прячется промежду,
Хочу вернуть и созерцать.

Любовь – за силу рукоблудства,
Ночные чувства тешат бред.
Посередине суть распутства
И брак – щербатый паритет.

Вслед за божественным знакомством
Семнадцать лет и семь недель
Я день и ночь считал с упорством
Часы, минуты всех потерь.

Сидел в гостях у первой феи,
Съедал от счастья сто конфет.
Оставил ей овал на шее,
На тонкой коже красный след.

Глаза порочные искрились,
Любовь сдавала пыл на тест.
Соседи снизу стук зубрили:
Исписан страстью был паркет.

Скажи, зачем ты появилась,
Скажи, загульная, зачем?
Зачем ты наяву приснилась
Среди пустых, ненужных тем?

Какими прошлыми путями
К прыщавой юности скреблась?
Между семейными борщами
Не раз, не два слезой зашлась.

Разлука к памяти мостилась
Семнадцать лет и семь недель.
Где время счастьем заплатило,
Кровать остыла, спит постель.

Намокли розы у беседки,
Весна дождём купала ночь.
Глаза с рукой пошли в разведку,
Другой рукой хотел помочь.

Глаза, бессовестно внимая,
Словили фокус: два на два.
Луна на небе гарцевала,
И чувства рвали рукава.

Любви келейные надежды
Приятно вспряли, я восстал.
Я снял табу, примял как прежде,
Ты согласилась, я вникал.

Что это было – не узнаю,
Не описать и не найти.
Распухли губы, причитая,
Искали нежный прототип.

Процесс любви необратимый,
Я быстро всё избороздил.
Я понял, что непобедимый.
Победу до утра развил.

Какая глупая затея –
Вслед за разминкой, колотясь,
Делить чужое, не владея,
Забыв про время, не скупясь.

За счастьем бегать, душу грея,
Меняя сутки до зари.
Шептать: «Моя», любовь лелея,
И пить вино с одной руки.

Готов на время, не влюбляясь,
Готов и рад сойтись опять.
Ещё надёжней, не сливаясь,
Поймать на ночь кручёный взгляд.

Любовь казалась неизбежной:
Ничком послаще голосят.
За мастерством любви безмерной
Махровый день порой лохмат.


        * * *

У тебя семья,
Ты одна, ничья.
Я один, ничей,
У меня – семья,
Не суди, злобясь,
Уходи, не сглазь.
Жизнь идет стремглав,
Это – сон, не явь.